Сергей Артюхин - 80 лет форы, часть вторая
Советские самолеты были способны поддерживать свои войска в том числе и ночью. А пыльная буря – улеглась. Так что здесь все только лишь начиналось.
12 сентября 1946 года.
Бразилиа-Ардженто, президентский дворец.
Альверде мрачно смотрел на огромную карту на своей стене, когда в кабинет вошел генерал Гаспар. Выглядел министр обороны достаточно свежим, несмотря на то, что уже несколько дней нормально поспать ему не удавалось.
– Жозе? – вошедший был немногословен.
Президент ничего не ответил – только кивнул, показав, что слышит и видит друга, и меланхолично отсалютовав ему бокалом с чем-то явно алкогольным, подошел к окну.
Далеко внизу виднелась огромная стройка новой столицы Федерации, должной стать символом объединения континента и торжества боливарианских идей. И тот, кто сделал это самое торжество возможным, с большой горечью осознавал, что теперь многое, очень многое – если не все – придется начинать сначала.
«Ничего. Это смог сделать Союз, это смог сделать Вьетнам, это смог сделать Китай, смогли Япония и Германия. Значит, и мы сможем», – промелькнувшая в голове Альверде оптимистичная мысль была быстро вытеснена раздражением.
– Жозе? – негромко повторил Гаспар, видя, как тяжело на душе старого друга.
– Мы сделаем это завтра, дружище. Больше времени нет.
Министр обороны побледнел, явно понимая, о чем говорит его «президентэ», но, тем не менее, уточнил:
– Завтра что?
– Завтра я пошлю Альянс в очень далекие места и откажусь объявлять Советам войну. А учитывая, что Резанов также ждет моего ответа, с ним я соглашусь, – Альверде одним глотком допил портвейн и, грохнув стаканом о подоконник, твердо закончил, – завтра Южно-Американская Федерация вступит в Третью Мировую Войну. На стороне Евразийского Союза против Альянса Демократической Атлантики.
12 сентября 1946 года.
Панама.
Рикардо Родригес, получивший от гостившей у родственников в Мексике жены телеграмму, что маленький Энрике заболел и поэтому она останется там еще на недельку-другую, неторопливо шел по улице.
Зашел к Тони, вот уже три года держащему в этом замечательном городишке скобяную лавку, купил, обменявшись парой слов, газету у Луиса. В общем – прошвырнулся по друзьям, так сказать. Заодно зашел и к своему собутыльнику Хорхе, подрабатывающему на местном аэродроме, где базировались американцы. Рассказал про болезнь племянника и получил целую гору соболезнований – таких, как будто Энрике не простудился, а умер.
А еще Рикардо зашел домой и, открыв тайник в подвале, вытащил оттуда целую кучу снаряжения – начиная от автоматической винтовки и прочего вооружения и заканчивая водолазным костюмом.
В следующие пару дней предстояло много, много работы.
13 сентября 1946 года.
00:22, Панама.
Затянутая в черное фигура, практически невидимая в темноте тропической ночи, неслышно приближалась к беспечно стоящему патрульному. А чего волноваться? Тут вам не Европы, где честных американцев убивают злые коммунисты – тут старая добрая Панама, где самое опасное, что может случиться – это неудачный перепихон с местной жительницей – и, соответственно, неприятные венерические последствия.
Поэтому рядовой Карсон был безмятежен, расслаблен и наслаждался отличной сигаретой.
Майор Родригес, командующий специальной диверсионной группой, глядя на подобное раздолбайство, только лишь покачал головой. Вспомнилось, как их инструктор за косяки в карауле заставлял бегать приличные многокилометровые кроссы. По джунглям. Ночью. А косяком в карауле могло стать что угодно. Например, тренеры решат проверить бдительность часовых – и заодно уровень подготовки кого-нибудь невезучего из группы обучения. Задание простое – не-часовой должен бесшумно убрать часового. Выигравший в этом нехитром состязании получал сон, а если повезет – то даже и увольнительную. Проигравшему доставалось десять километров ночного марш-броска в полном снаряжении – с винтовкой, рюкзаком, противогазом…И хорошо еще, если с винтовкой – можно ведь и пулемет получить…
Именно поэтому ничего, кроме брезгливой гримасы, мелькнувшей на замазанном грязью лице, рядовой Карсон не удостоился. Ну разве только ножа…
Он даже не осознал, что рядом кто-то есть, когда позади него словно из ниоткуда вырос диверсант и одним движением всадил нож в сердце, одновременно зажав бедняге рот – а то мало ли, вдруг еще клинок скользнет по ребру.
Осторожно придержав обмякшее тело американского солдата, Рикардо тихо опустил его на влажную землю. После чего все так же бесшумно перепрыгнул через невысокую оградку американской военной базы. След в след за ним на ту сторону переправилось еще десять человек.
Неторопливо перемещающийся по траве Родригес мгновенно замер, услышав тихое шипение – Луис давал знать, что видит цель.
И действительно – никак не могущий уснуть пилот курил на крылечке своего домика. Наслаждающийся звездами летчик до ужаса боялся отправки в Европу – несмотря на то, что боевые действия с Союзом шли не так уж и долго, потери личного состава в авиации уже были более чем серьезными.
«Завтра кэп скажет, кто едет. Хоть бы не меня…», – пилот тяжелого бомбардировщика, лейтенант Рон, очень не хотел бы умирать. Он и в армию-то пошел только потому, что отец заставил. А над япошками было не слишком страшно – лейтенант успел повоевать только в последние месяцы, когда система ПВО Империи была практически уничтожена.
И ему было совершенно не известно, что в десятке метров от него на траве лежит человек, в данный конкретный момент весьма похожий на ниндзя – помимо черной одежды сходство придавала также духовая трубка, которую он с нечеловеческим спокойствием заряжал отравленной ядом листолаза иглой.
Учитывая, что всего один грамм токсина, выделяемого миленьким земноводным с веселым названием «листолаз ужасный», был способен угрохать несколько десятков, а то и сотен человек – концентрация майора становилась еще более понятной.
«Надо, наверное, все же идти спать. Уже почти час ночи, а завтра вставать в шесть», – мысль лейтенанта прервал укус насекомого, больно ужалившего в шею. Пилот хотел, было, выругаться, как вдруг понял, что не способен языком даже пошевелить.
Расположился летчик в шезлонге, поэтому шума падения его тела диверсанты не опасались. Родригес поднял руку, показывая, что можно идти дальше.
Откуда-то издалека гулко проухала сова – Хорхе давал понять, что не зря он столько времени проводил на этом аэродроме – обе вышки с охранниками уже были обезврежены.
– Луис, – едва слышный шепот майора и направленная на домик неудачливого пилота рука ясно дала понять, что зачисткой именно этого помещения будет заниматься группа означенного товарища. Две минуты спустя, прошедших в абсолютной тишине, сержант с напарником вынырнули из дома.
– Сколько? – жестом спросил майор.
– Трое, – показал пальцы Луис.
Родригес кивнул. Затем, еще раз осмотревшись, негромко произнес:
– Центральные казармы. Луис, Тони – правое крыло, Рауль – центр, я – слева. Работаем тихо, не рискуем. Пошли!
– Рико?
– Рауль? – майор раздраженно остановился, бросив вопросительный взгляд на старого сослуживца.
– С Богом!
Вместо ответа Родригес кивнул, про себя отметив, что такие вот пафосные моменты посреди важнейшей операции на фиг никому не нужны.
Аккуратными перебежками приблизившись к зданию, группа бразильцев разделилась на две неравные части: команды Луиса и Тони свернули направо, к отдельно стоящим спальным помещениям летного состава, а Рауль и Рикардо двинулись к центральному входу.
Конечно, проникать в казармы через парадную дверь было бы полным безумием – особенно учитывая тот факт, что внутри присутствовал сосредоточенный дежурный (недавно назначенный командующий любил внезапные проверки бдительности – и если на периметр его не хватало, то в здании казарм он частенько доставлял неприятности часовым).
Но Рико и не собирался действовать настолько прямолинейно – на втором этаже смычки, соединяющей центральный корпус с правым крылом, присутствовало незапертое окно (постарался побывавший там еще днем Хорхе, чья группа в данный момент занималась зачисткой складов).
Бесшумно взлетев по стене, майор осторожно приоткрыл створку и закрепил веревку. Минутой спустя численность людей в здании немножко увеличилось…
Осторожно выглянув из коридора на лестничную клетку, Родригес пальцем поманил к себе старого сослуживца.
– Чисто. Рауль, двигай. На рожон не лезь, времени достаточно. Пошел! – прочитав по губам командира приказ, капитан Астебио коротко кивнул и, махнув подчиненным рукой, исчез в глубинах центрального корпуса.
