Ингмар Миваки - Тот, кто не спит
– Посмотри, только не на меня, а туда, – указал пальцем в экран Алекс.
– Не могу взять в толк, – сказала Симона. – Это то, о чем ты мне говорил, когда звонил ночью?
– Вот именно. Но ты еще не видела главного. Ты посмотри! – призвал Алекс.
Симона повиновалась и посмотрела на экран сквозь отверстие диска. Луч из ее глаз коснулся белого полотна экрана, возникла ослепительная вспышка, и световое пятно стало расползаться.
– Продолжай смотреть, сосредоточься на световом пятне, – скомандовал Алекс.
Симона прерывисто вздохнула, и через несколько секунд на экране из ниоткуда появилась отчетливая фигура мужчины, одетого в монашеское платье. Он сидел на валуне в лесу, спиной к зрителям. По движению локтя можно было понять, что он пишет.
– Ты знаешь, кто это? – спросил Алекс, но Симона не отвечала, продолжая всматриваться в силуэт монаха.
Из-под левого локтя монаха вылетел конверт. Когда Симона сфокусировала на нем внимание, то произошло невероятное: под ее взглядом конверт неожиданно замедлил движение, развернувшись под углом, удобным для обзора.
– Сим? – тихо позвал Алекс.
– Алекс, мне дурно, – ответила она, опустив диск, и откинулась на спинку кресла. На лбу Симоны выступили капельки пота. Сердце выпрыгивало из груди. Алекс откупорил бутылку воды и протянул ей.
– Вот уж чего мне совсем не хотелось, так это напугать тебя, – виновато сказал Алекс и потянулся к пульту.
– Не надо, – остановила его Симона. – Не включай свет. Ничего страшного, Алекс. Ты тут ни при чем. Просто подхватила простуду. Обычная хандра.
– Давно подхватила? – поинтересовался Алекс.
– Не так давно. А что?
– Ты только не удивляйся и не бойся, но в этом виноват твой диск.
– С чего ты взял?
– Мне тоже бывает неважно с тех пор, как он попал ко мне.
– Хм. Несколько дней так, несколько эдак, четко. Я даже в календаре отметки делала. У тебя есть какие-то соображения по этому поводу?
– Предполагаю, это испытание. Мы меняемся, Сим.
– Какое испытание? Что значит меняемся?
– Происходит, думаю, вот что: свет идет с двух сторон. Лучи сталкиваются, накладываются, потом, наверное, записываются, полученные картинки транслируются. Каким-то образом активируется доступ к максимальному количеству областей картинок не только внутри нашей собственной памяти, но и синхронно к областям внутри мозга других людей, являющихся с нами единым целым.
– Это письмо моего мужа, – выслушав гипотезу Алекса, спокойно сообщила Симона и, отпив воды, перевела взгляд с пустого экрана на Алекса.
– Ты уверена?
– Это он. Тот конверт. На нем было мое имя и адрес.
– Ты получала письмо от мужа?
– Нет.
– Ты думала о письме, когда смотрела на экран?
– Нет, – покачала головой Симона.
– Диск позволяет получить изображение того, чего хотят двое, причем одновременно хотят, – с сияющим от радости открытия лицом заключил Алекс. – Условием встречи является крепкая связь находящихся в разных концах земного шара или даже в разных мирах людей.
– Никогда бы не подумала, что мой муж может быть монахом, – сказала Симона. – Хотя сам муж, понятное дело, в моей голове присутствует постоянно. А ты что-то видел, когда смотрел через диск?
– Лучше не спрашивай, – махнул рукой Алекс и отвернулся в сторону. Он взял из подлокотника стакан, налил себе воды и выпил залпом. – Я расскажу тебе об этом в другой раз, – пообещал он. – Хватит с тебя на сегодня.
– Думаю, ты прав, – согласилась Симона и встала.
Идем, я тебя подвезу, – сказал Алекс, и они покинули зал.
* * *Он остановил машину возле парка.
– Я провожу тебя. – Алекс обошел машину, открыл дверцу и подал руку Симоне.
– Не стоит, – улыбнулась та, выходя из машины.
– Ты в порядке?
– Конечно. – Поцеловав Алекса в щеку, Симона, не оглядываясь, быстрым шагом направилась в сторону центральной аллеи.
Она во что бы то ни стало должна была найти продавца бижутерии, чтобы расплатиться с ним, но тот как сквозь землю провалился. На улице стоял ноябрь, и нос приятно щекотал запах еще не выпавшего снега. Симона сошла с аллеи и с наслаждением втянула в себя свежий воздух. Дальнейшие события разворачивались быстрее, чем Симона успела понять, что произошло: только что она шла и вот уже сидит на коленях. Длинное пальто смягчило удар. Вставать со стылой осенней земли она не спешила. Села на пятки и стала любоваться деревьями. Парк вокруг стал неожиданно меняться, приобретая красноватые оттенки. С разных концов аллеи к ней спешили красноликие прохожие. Кто-то подобрал ее отлетевшую в сторону сумочку, другой участливо подал ей руку. Она мечтательно посмотрела на широкую румяную ладонь незнакомца, подняла голову и улыбнулась. Поднявшись на ноги, взяла сумочку, поблагодарила прохожих и, отряхнув пальто, с улыбкой посмотрела на убегающую вдаль, озаренную красным светом аллею. Внезапно возникшая стойкая уверенность в том, что они встретятся с Люкой до первого снега, в один миг подняла ее дух до полного самозабвения. Оставшееся расстояние до дома Симона бежала, не ощущая собственного веса.
На азалии, стоявшей на подоконнике в комнате с игрушечным городком, появились бутоны, как это бывало всегда перед наступлением холодов.
Глава 16,
в которой Странник находит письмо, написанное братом Антонием, и переписывает его. Происшествие в горах и неожиданный поворот жизни Ионы
Выглядел брат Антоний неважно: бледный, с резко очерченными скулами и впалыми щеками. Он сидел на скамейке и перебирал четки, когда увидел пересекавшего двор Странника.
– Попрощаться зашел? – улыбнулся монах.
– Ничего от тебя не укроется, – усаживаясь на скамейку рядом с монахом, сказал Странник. – Пришел справиться о твоем здоровье, поблагодарить и попрощаться.
– С Божьей помощью чувствую себя прекрасно, – ответил брат Антоний и посмотрел на резной деревянный посох с бегущим по спирали витиеватым орнаментом.
– Хорош, – заметил он. – А ведь это работа брата Люки. Он делал его на продажу.
– Это подарок человека, который спас мне жизнь. Несколько дней я пробыл в его доме, расположенном на плато, на полпути к монастырю. Иона. Слышал о таком?
Задумавшись, брат Антоний поджал губы и отрицательно покачал головой.
– Не готов я, брат Антоний. Благодарю тебя за рассказ о брате Люке, за то, что уделил мне столько времени и предупредил обо всех опасностях.
– Да хранит тебя Божья Матерь, юноша. Это тебе, – сказал монах и передал Страннику маленький деревянный складень. Раскрыв его, тот увидел прекрасно выписанный образ Богоматери.
– Если тебе захочется плакать в пути, то плачь, сколько пожелаешь. Никогда не сдерживай себя. Слезы – отличное противоядие. Они могут быть спасением от многих напастей. Плачь, когда ты встречаешься с Богом.
Странник крепко сжал иконку в ладони. Круглые детские глаза его увлажнились. Он еще раз посмотрел в добрые глаза цвета неба и, получив благословение, попрощался с монахом. О брате Люке упоминать не стал, чтобы лишний раз не причинять боль старику.
Выйдя за монастырские ворота, окрыленный и полный надежд, продолжал он свой путь. Спустившись к реке и пройдя несколько километров вдоль берега, он нашел брод и стал перебираться на другую сторону. Перепрыгивая с камня на камень, заметил под ногами торчавший из щели между камнями конверт. Аккуратно выдернул письмо за уголок, добрался до противоположного берега. Здесь он сбросил с себя короб, воткнул в землю посох, и, расположившись под деревом, распечатал письмо. Высушив конверт и письмо над пламенем спички, аккуратно переписал адрес. Сомнений не было: перед ним было потерянное письмо брата Антония. На миг в нем вспыхнул порыв, но, памятуя о состоянии старика, он принял решение не возвращаться. Вместо этого, изменив намеченный маршрут, Странник отправился в прямо противоположную сторону и вернулся в город. Здесь он зашел в здание почтового отделения и, устроившись за столом, принялся переписывать письмо:
«Здравствуйте, Симона! Меня зовут Странник. Я нашел послание, адресованное Вам. Шел вдоль реки и увидел конверт с письмом, нечаянно оброненный здесь, в окрестностях городка Таферат. К сожалению, письмо пострадало от воды, и часть текста исчезла. Я напишу своими словами о том, что мне известно о Вашем муже.
Ваш муж Люка подвизался в монастыре. Наставником его был брат Антоний, человек исключительных душевных качеств, каких нечасто встретишь в жизни. При монастыре Люка прожил недолго. Вскоре он ушел в горы и поселился в одной из пещер. Здесь, в окрестностях пещер, мне довелось повстречать его».
На этом месте Странник оторвался от письма и в задумчивости посмотрел в окно. Перед ним ясно нарисовался образ брата Люки с горящими глазами навыкате. Тяжело вздохнув, Странник вернулся к письму:
«Он живет в горе, чтобы не платить за жилье в городе. Окрестности городка Таферат – это сплошные горы. Климат здесь суровый. Края эти в основном посещают альпинисты да паломники. Если Вы решитесь приехать сюда, то прилагаю Вам адрес…»
