Григорий Рожков - Американец
Буря! Это буря!! Когда тебе вручает такую награду ТАКОЙ человек, в голове бушует буря! Из-за трибуны в сопровождении двух ГБистов к нам приблизилось трое репортеров с фотоаппаратами.
- Позвольте запечатлеть столь знаменательный момент! - воскликнул по-английски один из репортеров. Генерал не понял, о чем говорит иностранец. Секунд пять все молчали. Вот дела! Ни капитан, ни ГБисты по-английски не говорят... Спасай положение, Артур.
- Товарищ, генерал-майор! - Голос меня чуточку подвел, и 'майор' я чуть ли не просвистел. - Кхе... Простите! Корреспондент просит запечатлеть этот знаменательный момент.
- Хорошо, - даже бровью не повел Рокоссовский. Капитан передал генералу коробочку. Еще миг, и Орден оказывается в моих руках, и мы, с генералом улыбаясь, жмем друг другу руки под вспышки фотоаппаратов. Боже ж ты мой! Неужели все это со мной! Неужели?! Когда рукопожатие закончилось, я вытянулся по струнке и вскинул руку к виску.
- Ты, лейтенант, сегодня главный герой. - Ухмыльнулся генерал и, козырнув, отправился обратно на трибуну.
У микрофона уже стоял генерал-майор Брэдли, он тоже завел пластинку с описанием моих подвигов. Мне уж показалось, что он просто для рейнджеров рассказывает то, за что меня наградили русские, а он зачитывал основания моего награждения 'Пурпурным Сердцем'. Затем, он перешел на нечто особенное...
- Кроме 'Пурпурного Сердца', первый лейтенант Майкл Пауэлл за спасение командира группы инструкторов, капитана Роберта Браун, за защиту раненых советских пограничников на поле боя, за спасение экипажа подбитого советского танка, за самоотверженные действия ради спасения жизней советских офицеров - майора Глухарева, подполковника Карпова и старшего лейтенанта Аверьянова, награждается медалью 'Спаситель'. - В общем, это я так название перевел, а на английском оно звучало как 'Lifeguard'. Но дело не в этом... Я был в шоке! Три награды! ТРИ!! За один раз!.. - Но и это не все. - Будь я девицей, упал бы в обморок! Сколько внимания и почета. - После того как я лично узнал, что первый лейтенант Пауэлл получил осколочное ранение от взрыва выброшенной им в окно вражеской гранаты, остался в сознании и, стреляя из пистолета, убил троих штурмовиков противника и тем самым не позволил им проникнуть в обороняемую его группой казарму, я сделал заказ оружейному заводу Спрингфилда на изготовление именного пистолета Кольт 45 калибра. - В глазах мелькнули белые круги, ноги как-то слегка подогнулись, но я не упал, а просто потерял чувство реальности и перестал понимать вообще все! Чую, в руки суют коробочки с наградами и пистолетом. Брэдли что-то мне говорит, я отвечаю, но не понимаю, что именно говорю. Вновь щелкают фотоаппараты, офицеры и генералы улыбаются, я вновь возвращаюсь в строй, генералы еще говорят, потом звучит команда разойтись, а я все еще был не здесь. Да нигде меня не было! Награды меня просто раздавили... Напрочь... Эмоции от произошедшего схлестнулись со здравым смыслом и породили одну мысль в пустыне восторга.
Не. Может. Быть.
Не может быть, что меня наградили такими почетными наградами. И при этом все произошедшее не может быть, потому что я - ненастоящий. Я лишь занял чужое место в этом мире, а все прикинулись, что верят мне. Опять везение? Где я успел попасть под струю везения? Не знаю...
Кто-то настойчиво теребит меня за рукав.
- А?.. - Прыжок в реальность был интересным. Меня окружали со всех сторон многочисленные журналисты с фотоаппаратами и блокнотами. Словно зомби они тянули руки ко мне, и всем требовалось одно - сенсация! Я потяну на роль сенсации? Да, с головой и потрохами. Они помогут мне забыть на некоторое время о неверии... Вперед!
Полтора часа эти... эти су... существа, именующие себя 'журналисты', высасывали мои мозги, кровь, нервы и жизнь. Прокляв трижды свое желание забыть о терзаниях душевных, я кое-что понял. Пришло осознание, за что же так не любят в нашем светлом и прогрессивном будущем журналистов, ежели они уже сейчас, в середине 20-го века могут без проблем вскипятить любой даже самый стойкий разум. Себя я причислял к этим стойким разумам... От вспышек фотоаппаратов и беспрестанного гудения вопросов в ушах трещала голова. Черт, надо будет поговорить с полковником, чтобы он ввел должность пресс-секретаря батальона. Иначе в следующий раз я кого-нибудь пристрелю из именного Кольта! К чертовой матери!
Чего я завелся?
Устал. Как физически, так и морально. Надо отдохнуть. Как было хорошо в госпитале... О, меня же Леха звал к себе. Пойду к нему, там, наверное, сейчас обмывают награды. Не успел додумать это, как ко мне подбежал смутно знакомый пограничник и позвал на банкет в честь награждения. Это хорошо. А медали куда деть? Отнесу в комнату и спрячу в тумбочку. Не-не! Понесу все с собой. Похвастаюсь ими Лехе, пусть завидует. И забыть их нигде не забуду, спиртное я не пью вообще, и значит, память мне не отшибет. Вот такой я странный.
Банкет был организован в офицерской столовой и от этой мысли мой желудок забурлил и оповестил меня о существовании такой важной и неизменной человеческой традиции - прием пищи. Я целый день ничего не ел... И не заметил даже. Насколько страшная вещь эта психика, все сдерживает, все сглаживает.
Быстро добравшись до столовой, порадовался открывшемуся зрелищу. Союзники и правда жрали водочку, но скромненько так, по всем правилам этикета. Лишнего шума не было, смеялись командиры умеренно, чокались дружно и без дурных возгласов. Заприметив меня, капитан Гримвэй замахал руками, привлекая внимание. Леха и Васильков здесь, Кинг, Брок и Пайс - тоже. Ну, гуляем, товарищ первый лейтенант!..
Вечер удался на славу. Мысли, тревожившие разум отступили под натиском поздравлений и веселья. Я хвастался медалями и именным пистолетом. Орден Красного Знамени и 'Пурпурное Сердце' я и в моем мире видел 'вживую', а вот странную медаль 'Спаситель' - не видел и не знал. Однозначно местный новодел, не имевший аналога в нашем мире. Медаль имела приятный вид - на пятиугольной колодке, обтянутой золотистой тканью с тонкой белой полосой по центру, колечком прикреплен золотой щит с восседающим на нем белоголовым орланом. На щите изображен американский солдат, одной рукой тянущий за воротник раненого товарища, а другой рукой стреляющий куда-то за пределы медали из пистолета. На обороте медали написано 'Life, the highest value'. Хм-м... Жизнь воистину высшая ценность... Ниже шел номер - ? 5. Пятая в истории этого мира медаль 'Спаситель'... Интересно, кто получил первые четыре медали? По возможности надо будет спросить, чтобы знать.
Еще меня очень удивил наградной Кольт, врученный генералом Брэдли. Идеально черный корпус, темно-коричневые накладки на рукояти, покрытые ровными насечками, и вместо заводской маркировки на корпус нанесены слова на английском 'Первому лейтенанту Майклу Пауэллу от генерал-майора О. Брэдли за мастерское владение личным оружием'. Казалось бы, пистолет с дарственной гравировкой, а как приятно и почетно. Что-то я о почетности много думаю... Может, мне кажется, но мне, похоже, по-настоящему верят и доверяют.
К полуночи вечеринка закончилась и все разошлись. Полковник сказал, что завтра весь рядовой и сержантский состав начнет заниматься физической подготовкой по усиленной программе под руководством инструкторов из НКВД и Корпуса Морской Пехоты Армии США. А всех офицеров батальона полковник ждет к двенадцати часам на совещание в штабе. Дерби изложит общий план подготовки рейнджеров на ближайший месяц, а мы, если появятся идеи, внесем что-то новое. Вот и славненько, расскажу свои идеи по реструктуризации подразделений на уровне взвод-отделение. А сейчас спать... Спать!
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой...
И вам доброе утро... Пробуждение для меня штука простая. Не умею я спать так чтобы потом меня было сложно поднять максимум за пару минут. С улицы доносится грозная 'Священная Война'. Как и в нашем мире, эта невероятно сильная и одухотворяющая песня в виде стихов была напечатана в газетах 24 июня, и 26 числа она уже была спета. Американцы, не понимая слов этой песни, все равно проникались ее духом и силой... Интернациональная мощь, не шутки!
Под окном с гулким топотом пробежала группа американских солдат, горланящих очередную строевую песенку-ритм. Сколько времени? Середина июля, восход сейчас часов в 5, но на улице светло не как на рассвете. Часы нужно добыть. Без них - никак.
Так. Я ведь вновь в армии. Но теперь я - рейнджер. Нужно серьезно заняться собой. Силенок во мне не так уж и много, а их надо будет иметь в обязательном порядке. Моя нынешняя работа не простит мне ошибок, если буду слаб физически. Зарядка с утра - залог здоровья. Здоровье - превыше всего!.. Потом завтрак.
Основательно размявшись на спортплощадке, под удивленными взглядами офицеров из штаба, я приступил к основной части моего первого самостоятельного занятия физкультурой. Дал большой круг по базе, дважды сталкивался с бегающими группами солдат, и оба раза сержанты-тренеры заподазривали меня в дезертирстве и отлынивании от занятий. Я ведь не в форме с регалиями бегать отправился. Из обмундирования одел лишь штаны, обувь и на торс большую белую майку. Точно так же были одеты солдаты, что утром пробежали под моим окном. Надо было комбинезон натянуть на себя, да лень переборола. И вышел у сержантов конфуз - бегает непонятный тощий солдатик, значит, отбился от взвода и заслуженно получит звездюлей. Когда же сержанты, вдоволь покричав на меня, включали мозги и узнавали в молчаливом угрюмом солдатике со шрамированным лицом героического первого лейтенанта из первой роты, сваливали быстрее своего визга. Страшно? Бойтесь! Ибо мне самому страшно.
