Александр Рудазов - Арифмоман. Червоточина
Впрочем, ничто не мешает заняться этим прямо сегодня. Благо, если не считать самогоноварения, обязанностей у него никаких нет.
Насколько Эйхгорн понял из разговора с эдилом, придворный волшебник – это, в общем-то, синекура. Ничего конкретного от него не ждут – просто сиди в своей башне и повышай этим рейтинг королевства. Мол, тоже не лыком шиты – свой волшебник имеется.
Так что при желании можно хоть целыми днями торчать у окна, таращиться на городскую панораму. Столица Парибула из окон башни просматривается вся, целиком.
Столица, ха. Альбруин – крохотный городишко, тысяч на десять жителей. Но это самый крупный город Парибула. Точнее, это единственный город Парибула. Остальные королевские подданные живут в деревнях и на хуторах – их в Парибуле множество. А город только один.
И поскольку он только один, именно в нем размещается королевская резиденция. А также башня волшебника. Его, Эйхгорна, башня.
Новый дом.
Прогулку по городу Эйхгорн решил совершить после завтрака. Вчера он тоже немного тяпнул своего эликсира, и последствия еще давали о себе знать. Хотя вообще-то самогон получился довольно мягкий, в голове почти не шумело.
Когда Еонек явился с завтраком, Эйхгорн все еще валялся на кровати, читая «Рыцарь Парифат и Клубящийся Ужас». Эти книжки неожиданно оказались довольно увлекательными, хотя и чрезвычайно наивными. По стилю – что-то среднее между Жюлем Верном и Томасом Мэлори.
Теперь Эйхгорн окончательно вычеркнул версии сна, галлюцинации, сумасшествия. Подсознание способно выкидывать очень замысловатые трюки и может составить весьма сложную картину мира… но сочинить для своего хозяина целый роман подсознанию не под силу. Тем более, что в шкафу этих романов полтора десятка.
Нет, теперь окончательно подтверждено, что вокруг – стопроцентная реальность. Эйхгорн действительно прошел через червоточину и оказался на другой планете. А поскольку вормолеграф с самого перемещения ни разу не подал признаков жизни, вернуться в ближайшее время не светит.
Кстати, надо бы разобрать вормолеграф – убедиться, что он все еще работает. Мало ли.
– Что там у меня на завтрак, малой? – закрыл книгу Эйхгорн.
– Лепешки с медом и салат из петрушки с луком.
– А запить?
– Целый кувшин колодезной воды.
Эйхгорн задумчиво посмотрел на перегонный куб, из которого капала мутная жидкость, но потом передумал. Нажираться с утра совершенно не хотелось.
Да и вообще не хотелось. Эйхгорн, в общем-то, никогда не злоупотреблял – так, за компанию, под настроение, снять стресс и все такое. Без повода он обычно не пил.
С другой стороны, сегодня день рождения Жозефа Монгольфье. Эйхгорн очень уважал этого великого человека и не видел причины, по которой не может поднять в его честь пятьдесят грамм.
Он уже взял одноразовый стаканчик, но вдруг… заметил кое-что в окне. Эйхгорн несколько раз моргнул, потом закрыл глаза совсем, снял очки и потер переносицу.
Когда он вернул очки на место, в окне все было по-прежнему. В пасмурном сером небе, заметно припадая на левый край, летел огромный ковер.
И на нем сидел человек.
– Сегодня я еще не выпил ни капли, – машинально произнес Эйхгорн в диктофон. – Однако если это галлюцинация, то она удивительно яркая и отчетливая.
Не понявший ни слова Еонек вопросительно смотрел на Эйхгорна. Он уже привык, что начальник иногда подносит к губам эту железную штучку и вещает в нее на непонятном языке.
– Скажи-ка, малой, ты тоже это видишь? – осведомился Эйхгорн.
– Что?.. А, ковролетчика-то? Конечно, вижу. А вы не видите? Может, вам новые очки нужны, мэтр?
– Не хами старшим, – спокойно ответил Эйхгорн, пристально глядя в окно.
Ковер-самолет опустился у входа во дворец. Ездок степенно сошел с него и низко поклонился – во двор уже выходил сам король, а за ним и королева. Вид они имели чрезвычайно радостный.
Никогда в жизни еще Эйхгорн так быстро не бегал. Он перепрыгивал через две ступени, разве что не катясь по лестнице кубарем. Каких-то полминуты – и он уже вылетел из башни, мчась к этой… аномалии.
Он пока еще не придумал насчет нее ни одного вразумительного объяснения.
– О, мэтр!.. – махнул ему король. – Сам пришел, молодец! Я уж хотел за тобой посылать!
– Добрый вэтер, мэтр, – расплылся в улыбке ковролетчик. – Новый здэсь, да?.. Паздравляю!..
На негнущихся ногах Эйхгорн подошел к ковру-самолету. Он почти не слышал того, что ему бубнили король и ковролетчик. Эйхгорна сейчас волновал только ковер.
Летающий ковер.
Даже не подумав спросить разрешения, Эйхгорн взялся за край. На вид и ощупь самый обыкновенный ковер – ворсовый, тканый, довольно толстый и тяжелый, расписан сложными геометрическими узорами. По углам небольшие кисти.
Но всего пару минут назад он несомненно летел по воздуху. Это не могло быть галлюцинацией. Вот этот бородач с акцентом прилетел сюда на ковре.
– Это что?.. – промямлил Эйхгорн. – Он что… летал?..
– Канэшна, лэтал, – удивленно ответил ковролетчик. – Как же нэ лэтать?
– А… как он летает?..
– Магия, канэшна. Валшэбство.
– Вол… волшебство?.. – с трудом выговорил Эйхгорн. – Настоящее… волшебство?.. Оно что, правда… существует?..
Король и ковролетчик недоуменно переглянулись, а потом залились смехом.
– Молодец, мэтр! – утер слезы король. – Молодец!
– Харошая щютка, мэтр! – обнажил белоснежные зубы ковролетчик. – А нэкоторые еще говорят, что у валшэбников нэт чувства юмора!
Эйхгорн потер лоб. Только он начал полагать, что более-менее разобрался в ситуации, как вселенная плеснула ему водой в лицо.
Он мог бы предположить, что это какое-то высокотехнологичное летательное средство, для каких-то причин оформленное в таком нелепом виде. Но подобных технологий в принципе не может быть в захудалом средневековом королевстве. Их и на современной Земле-то пока еще нет.
Ковролетчик тем временем стал сгружать с ковра небольшие коробки и свертки. Король и королева восторженно их разбирали, тут же распаковывали и очень шумно обсуждали.
Почему-то особенно сильно королева обрадовалась пустой клетке. Громко ахнув, она воскликнула:
– Дорогуша, это то самое, что я заказала?!
– Имэнно так, ваше вэличество, – кивнул ковролетчик. – Ее завут Душечка.
– Ай, какое же милое имя!.. – просюсюкала королева. – Ой, ты моя хорошая!..
– Что это такое? – скептически осведомился Эйхгорн, наклоняясь к клетке.
– Нэвидимая сабака, – ответил ковролетчик. – Очен ласковая.
– Невидимая собака?.. – фыркнул Эйхгорн. – И потрогать ее, я так понимаю, тоже нель… ё!..
– Как мило, мэтр, моя собачка вас укусила! – расплылась в улыбке королева.
Эйхгорн задумчиво пососал палец. Потыкал другой рукой в клетку – и нащупал что-то твердое, покрытое шерстью… с зубами.
Но совершенно невидимое.
Из клетки донеслось приглушенное тявканье. Продолжая сюсюкать, королева достала откуда-то из складок платья кусочек сырого мяса… и Эйхгорн стал свидетелем жуткого зрелища. Мясо повисло в воздухе и стало стремительно менять форму, расползаться в клочья, пережевываемое невидимыми зубами. Бесформенные шматки скользили по невидимому пищеводу, падали в невидимый желудок и снова повисали в воздухе.
– Где такие водятся? – ошалело спросил Эйхгорн.
– Разводят коэ-где… – рассеянно ответил ковролетчик. – Ваше вэличество, вот еще тэ зерна, что вы прасыли. Пятьдэсят штук.
– О, как замечательно!.. – потер руки король, копаясь в полотняном мешочке. – Давно, давно жду! Прежние-то еще в ту луну кончились!
– А это что? – сунул нос Эйхгорн.
– Помни-зерна, – достал одно король. – Тут театральные представления, иллюзионы, соревнования атлетов…
– Эсть финал Турнира Сыльнейших! – похвастался ковролетчик.
– О, порадовал! – расплылся в улыбке король. – Это мы будем смотреть всем двором!
– Правэрять будэте, ваше вэличество?
– Не помешает, не помешает… – задумчиво покивал король. – Что тут у тебя самое коротенькое?..
– Там гдэ-то эсть одно испорчэнное – бэсплатно положил. Просто сцэнка из балэта. Минут пять.
– Уже нашел, – достал еще одно зерно король. – Сейчас посмотрим… Эй, воды королю!..
Штука, которую его величество назвал «помни-зерном», и выглядела как самое обычное зернышко. Размером примерно с кукурузное. К нему был приклеен крохотный ярлычок с бисерным текстом.
Слуга поднес королю чашу с водой. Тот осторожно опустил туда зернышко, поставил чашу на землю и плюхнулся рядом, оперши подбородок на ладони. Эйхгорн настороженно смотрел туда же – после ковра-самолета и невидимой собаки он ожидал чего угодно.
А ну прорастет бобовый стебель до самого неба?
Но ничего подобного не произошло. Зерно даже не подумало прорастать – только мягко засветилось и… исторгло из себя девушку. Одетая в блестящие одежды, она затанцевала на траве, высоко подскакивая и взмахивая длинными ногами.
