Вадим Мельнюшкин - Затерявшийся
— Тут у них по-разному, — старшина показал бланки. — Где чернила, где карандаш. В основном либо синий, либо красный.
Переворачиваю испорченную ведомость чистой стороной вверх и кладу на верстак, сую Зигелю синий карандаш.
— Пиши. "Господин унтер-офицер, попал в аварию, врезался в столб, повредил радиатор и телефонные провода, чиню автомобиль. Крафтфарер Карл Зигель". Давай сюда.
Так, вроде всё правильно. До заката ещё полчаса, до темноты не меньше часа. Успеваю.
— Старшина, этого под охрану ко второму. Я встречать транспорт. Действуем по плану, пока всё идёт тип-топ.
Когда дошёл до развилки понял, что в план вкрались изменения. Вместо одного грузовика ко мне подъехали два.
— Сержант Байстрюк, доклад.
— Товарищ командир, как вы и приказали, расположились на обочине, изобразив поломку. Вдруг подъезжает это чудо, — он показал на брата-близнеца нашего "круппа". — И оттуда выбираются два фрица и о чём-то нас спрашивают. Я думаю хотели помочь. Ну, мы им быстро в табло, скрутили и в кузов. А тут и Егоршин подъехал. Вот мы здесь.
— Быстро старшего машины.
— Есть.
Немец был здорово помят и испуган.
— Звание, имя, должность.
— Обергефрайтер Фриц Кальб.
— Цель поездки.
— Доставка груза на консервный завод.
— Какой груз?
— Соль, жесть, топливо.
— Сержант, что в кузове?
— Мешки, похоже с солью, две огромные шпули из металла и бочки с бензином.
— Хорошо, этого обратно, и в темпе вальса на склад. Егоршин, слазь с самоката.
До Больших Жариц километра три, это нам раз плюнуть.
На въезде в село поста не было, пришлось прошвырнуться до завода. Не назвал бы это заводом, конечно не знаю что внутри, но снаружи эти два обшарпанных барака впечатления не производят. Здесь наконец-то был пост.
— Часовой, вызови разводящего.
— Сейчас, господин унтер-офицер.
Через пару минут тот уже был на месте.
— Гефрайтер Кольбе.
— Унтер-офицер Зелински, фельдфебель Кох просил передать вот эту записку унтер-офицеру Кёлеру. Есть у вас такой?
— Так точно, господин унтер-офицер.
— Отлично. Ещё фельдфебель просил передать от себя, чтобы Зигель сдох на чистке сортира.
— Извините, если не секрет, что он опять натворил?
— Сшиб телеграфный столб, да так удачно, что я еле проехал. Там, ещё один грузовик стоит и обергефрайтер склоняет вашего Зигеля по матушке. Похоже они все заночуют на болоте.
— Если это Кальб, то Зигелю не придётся ночевать, тот его просто утопит в этом болоте.
— Ну, это уже проблемы комаров и пиявок. Счастливо оставаться, мне надо до темноты попасть в Смоляги, и так пришлось петлю делать.
— Успеете, господин унтер-офицер, здесь километров пять, но дорога на удивление приличная.
Дорога была и вправду приличная, только проехал я по ней не больше километра, а дальше пришлось опять сворачивать на гать. Тут не разгонишься, мигом в гости к кровососущим червякам отправишься. Темнеет быстро, а фару включать пока рано, как бы от Жариц не заметили. Через пять минут всё равно пришлось прибегнуть к искусственному освещению, но тут дорога пошла вообще по низине, даже лужи стали встречаться.
Всё, вроде выбрался, вон уже и МТС, и первая гружёная машина пошла к лесу. Похоже всё по плану. Трижды нажал кнопку сигнала, а то ещё пальнут сослепу и вкатился в ворота.
— Байстрюк, где старшина?
— Хабар перетряхивает, товарищ командир. Счастлив как кот, нашедший крынку сметаны. Думает как всё утащить, только боюсь не справимся мы. Телег только тридцать штук. Может попробовать две ходки машинами по дороге сделать?
— Стрёмно. Не ездят немцы по ночам, нарваться можем. Новую тактику на машины нанесли?
— На продуктовую уже, и номера переписали, она сейчас под загрузкой, жаль что только двухосная – берёт мало, а на последнюю вон Полищук рисует. Старшина сказал что разгружать её не будем, двумя справимся, больно мороки много. Дозагрузим к утру и всё.
Тут уж Кошка пусть сам разбирается, я не логистик. То, что разгружать третью машину не стали, может и правильно – намаемся ещё за ночь. А вот и старшина, глаза, и правда, блестят в темноте, чисто тотемный предок вселился.
— Как наше ничего?
— Даже не знаю что сказать. И хорошо и плохо. С чего начать.
— С хорошего, конечно.
— Хорошее следующее – есть несколько пулемётов, очень много винтовок, миномёты, противотанковые пушки, гранаты, даже взрывчатка…
— Продолжайте, старшина, что в этом плохого?
— Почти нет патронов, миномёты без прицелов и почти без мин, пушки без прицелов и замков, естественно, снарядов мизер, к гранатам нет запалов, а к взрывчатке взрывателей.
— Весело. Что, совсем плохо?
— Не совсем, но придётся выкручиваться. Сорокапятки и пятидесятимиллиметровые миномёты снабдим из германовых находок. Пара "максимов" без лент не останутся. Есть четыре ДТ, те тоже вполне подойдут, только сошки какие под них надо сделать. Даже ДШК есть, но на четыре ленты только тридцать патронов, даже не представляю где под него припас брать. А бросать такую вещь… Вот часть винтовок придётся бросить, их тут, если я правильно понял, три с половиной тысячи штук.
Старшина открыл амбарного вида книгу и стал тыкать пальцем. Он что правда в такой темноте что-то видит? Нет, я тоже конечно вижу, но у меня причина есть, а вот он с чего? — Давайте пройдём в помещение, я понимаю что у вас ночная охота это фамильное, но не все же произошли от львов и пантер.
— Да, конечно. Вообще там нужно хорошенько осмотреться, не удивлюсь если фельдфебель хранил что-либо ценное у себя.
Я тоже не удивлюсь, я даже не удивлюсь если ты, старшина, все его заначки вмиг расколешь. Вы, кладовщики, одним миром мазаны и друг друга насквозь видите.
В конторе порылись неплохо, смысле нарыли неплохой улов. Особенно порадовала караулка, она же оружейка. В придачу к тому "максиму", что стоял у ворот мы получили два ДП и две здоровые пачки дисков – одна снаряжённая, другая нет. Видно немцы тоже периодически переснаряжали их. Всего дисков было восемнадцать, не считая тех, что на пулемётах. Только это давало нам разом полтысячи патронов. Но это было не всё, "максим" тоже был укомплектован десятком полных лент. Интересно, от кого они здесь собирались обороняться, или хомячество есть интернациональный признак? Вполне возможно, потому как ещё два цинка патронов это явный перебор для четырёх СВТ, найденных здесь же. Вот машинки для набивки лент и зарядки дисков это пригодится. Маузеровские карабины и хороший запас патронов к ним, это уже было просто приятное дополнение. Как и пара ракетниц с более чем приличным количеством сигнальных и осветительных ракет. В "казарме" отыскались ещё по паре "наганов" и ТТ, а вот патронов к ним было немного, в общей сложности меньше сотни на все. Зато порадовали запасные комплекты вермахтовской формы и масса хозяйственных мелочей, даже электроутюг, вот ведь умеют устраиваться, черти.
На улице был полный аврал. Вторая машина уже ушла, и сейчас опять загружали наш первый автотрофей. Егоршин стоял у пассажирской двери и курил в кулак. Так как в погрузке он не участвовал, но вид имел запыхавшийся, значит потаскать тяжести ему всё же пришлось.
— Егоршин.
— Я.
— Ты с разгрузки?
— Так точно.
— Как там?
— Всё как вы приказали. Мужики нарезали лапника и подогнали по нему телеги к самой дороге, ну и площадку разворотную тоже устелили поверх досок. Как всё уберут, только Виннету какой, что найти сможет, ну и собаки конечно. А как креозотом покропим потом всё, то и собачкам жизнь мёдом не покажется.
Эх, не уверен я насчёт креозота, но Боровой уверил, что бочку с этой субстанцией собаки за версту обходят. Ну да ладно, надеюсь хуже не будет. Следующим местом моего паломничества была мастерская. Бойцы запалили в сарае несколько найденных здесь же керосиновых фонарей и, с помощью лома и сопутствующих выражений, выковыривали станки. Судя по фундаментам и анкерным болтам, станки эти достались немцам вместе со всей станцией, а вот большая часть инструмента, по утверждениям бойцов, была немецкой. Как и бензиновый генератор, установленный здесь же, даже отверстие в стене под выхлоп было свежее. Кроме этого в мастерской нашлось несколько стеллажей разобранного оружия. Не менее ценной находкой были три ящика, один большой и два поменьше. В здоровом было навалено полно мусора. Ну, для кого мусор, а для нас так клад целый. В навал лежали патроны, как в основном винтовочные, так и редкие пистолетные и револьверные, обоймы, куски брезентовых лент, запалы от гранат, в основном мятые, также рассмотрел циркуль и ещё массу непонятных железок. Два других ящика были некой производной от первого. В одном лежали мятые и частично деформированные винтовочные патроны, а в другом они же, но целые. И патронов было много, на взгляд больше двух тысяч, только отсортированных.
