Иван Евграшин - Стальной лев революции. Восток
«После смерти товарища Свердлова освободился важнейший пост председателя ВЦИК. Я хочу предложить вашу кандидатуру на этот ответственный участок работы. Как на это смотрите?»
Троцкий внезапно бросил ленту, которую держал в руках, на стол и нервно зашагал по телеграфной. Он попал в логический тупик.
«Что делать? — Лев Давидович проследил за тем, как телеграфист собирает соскользнувшую на пол ленту и кладет ее обратно на стол. — Вопрос совершенно прямой. Согласиться или отказаться? Как поступил бы сам Лейба Бронштейн? Если ошибусь — сожрут с потрохами!»
От непонимания ситуации Троцкий нервно продиктовал:
— Прошу повторить. Закончилась лента. Текст получен не полностью. Прошу повторить!
Юзист, автоматически отстучавший это сообщение, повернул голову и в крайнем изумлении уставился на Председателя Реввоенсовета. На его реакцию Лев Давидович не обратил никакого внимания.
Внезапно из глубины сознания выплыл ответ, подсказанный пронырливым Бронштейном. Лейба советовал согласиться, так как подобного случая в будущем может не представиться, но, по его мнению, необходимо поторговаться и оставить за собой и пост Председателя ВЦИК, и лавры победителя Колчака. Для этого Льву Давидовичу необходимо немедленно согласиться, но временно, ввиду особой важности текущего момента, до Екатеринбурга, оставить пост Председателя Реввоенсовета за собой. Все равно осталось не так долго. Главное — поторговаться до момента окружения колчаковцев в Екатеринбурге. С другой стороны — торговлю можно закончить сразу после занятия Челябинска, а дальше для Троцкого неважно. Грязную и тяжелую работу пускай Коба делает. Он это любит, его для этого Ленин при себе и держит. Таким образом, гражданин Бронштейн советовал товарищу Троцкому загрести как можно больше личной власти, намекая на то, что нынешнему Льву Давидовичу станем много легче решать все свои вопросы и проблемы.
«Заманчиво, однако, вещает Левушка. Дело предлагает», — Предреввоенсовета внимательно прислушался к своим внутренним ощущениям и подсказкам остатков сознания прожженного интригана Бронштейна.
Владимир Ильич, держа в руках теплую телеграфную ленту с ответом товарища Троцкого, недоуменно вскинул брови. Он не совсем понимал, зачем Льву понадобилась эта странная пауза.
«Как же! Лента у него внезапно закончилась!?» — Ленин хмыкнул. — Почему тогда осторожничает? Мало, и хочет больше? Больше уже некуда».
Вождь прекрасно понимал, что Лев взял паузу на обдумывание ситуации. Непонятен важный момент — почему Трибун Революции не согласился сразу и не начал торговлю за лавры «Спасителя Революции», приложенные к должности пусть формального, но главы государства? Ленин, начиная этот разговор, был твердо уверен, что Троцкий захочет получить всего и по максимуму, но Предреввоенсовета обманул ожидания.
— Может, правда, у них лента закончилась? — Владимир Ильич пожал плечами и вопросительно посмотрел на телеграфиста. Тот кивнул.
— Конечно, может, Владимир Ильич. Дело обычное.
— Что же, тогда продолжим… Товарищ Троцкий, предлагаю вам пост председателя ВЦИК Партия очень на вас надеется.
Лев Давидович, прочитавший последнее сообщение, понял, что решение и ответ Вождю необходимо давать сейчас, сию минуту. Троцкий еще раз прислушался к мнению Лейбы Бронштейна, и понял, что Владимир Ильич ждет от него именно утвердительного ответа, отвечающего глубинной сути Лейбы Давидовича.
«Хрен тебе! — Троцкий решил наплевать на хитросплетения взаимоотношений Ульянова и Бронштейна. — Точнее — обоим вам хрен! Мы пойдем другим путем!»
Предреввоенсовета принял решение.
Необходимо было не просто отказаться, а, сделав это, предложить другую кандидатуру.
«Сталин? Рано. Авторитет еще не тот, да и должность не его. Кого же предложить?» — Предреввоенсовета повернул голову и посмотрел на своего телеграфиста.
— Товарищу Ленину. Теперь вас понял, Владимир Ильич. (Кто стал председателем ВЦИК после Свердлова?!) Огромная честь для меня. (Думай, думай быстрее!) Очень ответственный участок работы. (Калинин был при Сталине) Один из самых важных. (Кто до Калинина?)
Ответ Ленина пришел незамедлительно: «Вы согласны, Лев Давидович?»
— Вынужден отказаться от поста председателя ВЦИК, так как не подхожу для него по многим соображениям.
Владимир Ильич оказался совершено не готов к такому заявлению хорошо знакомого ему Льва Троцкого. Ленин не просто удивился, ответ его совершенно обескуражил: «Бронштейн должен был согласиться! Черт возьми, что с ним такое происходит?» — Владимир Ильич присел на стул, стоящий рядом, и оперся локтем левой руки на стол. Как бы там ни было, он не собирался дать Льву возможности перевести дыхание и собраться с мыслями.
В вагоне связи поезда-штаба Предреввоенсовета опять ожил телеграфный аппарат. Это сообщение от товарища Ленина пришло не менее быстро, чем предыдущее. Троцкий сильно вспотел за время переговоров от нервного напряжения. На лбу блестели бисеринки пота, а влажное пенсне пришлось протереть платком.
«Лев Давидович, по каким причинам отказываетесь?» — Прочитал Предреввоенсовета.
Ленин не давал времени спокойно подумать. Мозг лихорадочно работал, но Лев не мог вспомнить, кто стал председателем ВЦИК после смерти Свердлова. Тем не менее, Троцкий продиктовал ответ практически моментально.
— Назначение не для меня, Владимир Ильич. (Может Калинин?) Я — журналист и еврей, который подходит на роль Предреввоенсовета. Председатель ВЦИК должен олицетворять все лучшее, что происходит в нашей стране, быть лучшим ее представителем. (Сталин прекрасно работал с Калининым.) Необходимо иметь не только соответствующую форму, но и содержание. (Тогда подошел и сейчас подойдет! Была не была!) Предлагаю рекомендовать на этот важнейший пост Михаила Ивановича Калинина.
Ленин ответил практически без всякой паузы: «Почему именно Калинин?» — И Лев Давидович, неплохо знавший биографию будущего Всесоюзного Старосты, ответил практически по учебнику.
— Товарищ Ленин, Калинин — рабочий, родом из крестьян. Один из старейших членов нашей партии. Прекрасный организатор. Кто лучше него покажет не только нашим людям, но и всему миру, что любой крестьянин или рабочий может управлять государством? Кроме этого, он будет своим и для рабочих, и для крестьян. Это лучшая кандидатура, как мне думается.
После получения этого сообщения Вождь взял небольшую паузу для раздумья.
«И Троцкий пускай помучается», — Владимир Ильич чувствовал, что на другом конце провода Лев Давидович очень нервничает и пытается понять, что же на самом деле происходит. Ленин тоже размышлял. Сталин и Дзержинский оказались правы — это какой-то другой, странный Троцкий.
«Забавно, — Владимир Ильич поднялся со стула и, заложив руки за спину, несколько раз прошелся по комнате. — Отличная мысль с Калининым… Но как Лев узнал?!»
Это было непонятно и странно. Только что председатель Реввоенсовета показал совершенно другой, государственный уровень понимания происходящего. Ленин ожидал от него чего угодно, но только не такого категоричного отказа от высочайшей должности. То, что кандидатура, предложенная Троцким, полностью совпала с мнением Владимира Ильича, удивило последнего еще больше. Тем не менее, Вождь мирового пролетариата еще продолжал сомневаться.
«Похоже, что Лев Давидович таким образом цену себе набивает? Иначе, какой смысл в отказе? Очень подозрительно», — Владимир Ильич подошел к заиндевевшему окну и несколько минут всматривался в хитросплетения морозных узоров на стекле. За окном наступал вечер. Ленина не покидало ощущение, что он упустил нечто очень важное. С Троцким действительно произошло нечто из ряда вон выходящее, такое, что практически кардинально изменило саму сущность того Лейбы Давидовича Бронштейна, которого Владимир Ильич прекрасно знал и в достаточной мере ценил. В последнее время некоторые товарищи отметили, что Троцкий сильно изменился. Прежде всего, это стало заметно на митингах. Дзержинский, присутствовавший на одном из них совсем недавно, рассказал Владимиру Ильичу, что форма проведения выступления Льва Давидовича осталась практически без изменений, а вот содержание изменилось. Гениальный оратор Троцкий куда-то пропал, а на его месте остался, бесспорно, блестящий агитатор, но не более того. Еще Феликс Эдмундович отметил, что аргументы, которые Лев теперь приводит в своих выступлениях, убийственны по своей убедительности. Раньше Троцкий воздействовал как психолог-манипулятор на простые эмоции людей, сейчас же слова Трибуна Революции затрагивают самую глубину души, переворачивают самые потаенные пласты сознания, начинают поднимать что-то извечное, действительно народное. Ленин подумал о законе сохранения энергии и пожал плечами. Видимо, так и должно быть. Люди либо растут над собой, над обстоятельствами и своим «Я», либо их время уходит, и в них перестают нуждаться. Владимир Ильич повернулся к ожидавшему телеграфисту и продиктовал:
