Тимур Рымжанов - Руны грома
Установив последний запальный шнур, вернулся в помещение склада. Дав себе небольшую передышку, не желая пока слышать доклады о том, что творится у стен крепости, я сел на пустой бочонок. Олай спустился ко мне по узкой лестнице, оставив дверь в подвал открытой.
— Хорошие новости есть? — спросил я, оглядывая с грустью пустое помещение.
— Через северный тоннель вернулись разведчики, — ответил черемис после долгой паузы. Глядя на его лицо в сумеречном свете, можно было без труда понять, что добрых вестей больше не будет. — Из десяти только трое. Сорокатысячное войско Кухуда разделилось на три части. Двадцать пять тысяч почти за один день заняли Рязань. Пять тысяч встали в крепости Скосаря. Примерно десять, как ты и говорил, ждут подкрепления здесь, на черном болоте. Я послал еще людей, но по всему видно, что нападать сегодня они не будут.
— Крайний срок — завтра, если рязанское подкрепление уже в пути.
— Это еще не все.
— Продолжай.
— Рашид в своем доме. Убит, ядом. Его сын Ирмек на Черном болоте во главе трехтысячной дружины Хамлыкских наемников, с ним же и некоторые наши стрелки.
— Отравил старика. Как странно и как чертовски логично. Ведь буквально месяц назад крепость была в его распоряжении, чего стоило…
— Обозы с мастерами уже уходят до эрзя. Тамошние хадоты будут только рады пополнению, — бубнил Олай, словно не слыша меня. — Я отправил вместе с ними полсотни хорошо вооруженных стрелков в сопровождение, думаю, хватит.
Новостей было много, и ни одна из них не радовала. Я окончательно убедился в том, что люди Субедэя меня переиграли. Учли ошибки первого похода и сделали выводы. На этот раз пробрались вплотную мелкими группами и только возле стратегических мест собрались в единый кулак. Пока я забавлялся бестолковыми фокусами с воскрешением и омоложением, вокруг уже сплеталась ловчая сеть проворных охотников. Не удивлюсь, если окажется, что попытка покушения со стороны Михаила была частью этой смертельной ловушки.
— Ступай в сокровищницу, друг мой. Возьми все самое ценное. Золото, серебро, чертежи и формулы, те, что я готовил для мастеров. Собери караван, и отправляйтесь во Владимир. Мне оставь пару десятков всадников в тяжелой броне.
— Я не смею тебя оставить князь! Я поклялся…
— Это не просьба, друг мой. Это как раз исполнение твоей клятвы. Всю казну, что вывезешь, спрячь, да понадежней, так как я бы сам это сделал. Составь карту и пояснения, чтобы я потом смог найти. Себе возьми, сколько потребуется и поступай в распоряжение Ярослава и Александра. Им о казне не рассказывай. А если спросят, говори, что я все сам спрятал. За стрелками приглядывай, да не распускай. Не хочу оставлять их здесь на бессмысленную бойню.
К вечеру, когда поступил доклад о том, что караван черемиса благополучно миновал переправу и ушел на лесную дорогу в сторону Владимира, я смог немного расслабиться. Усевшись в пустом трактире гостиного двора, поставил перед собой кувшин пива.
— Будешь пить в одиночку? — спросила Ольга, тихо входя в большой зал.
— Я был уверен, что ты уйдешь с караваном Олая.
— Правду сказать, я ему не доверяю, — тут же ответила Ольга, ставя на стол еще одну крынку. — Да и соседний князь не станет терпеть подле себя ни твою, ни мою бурную деятельность.
— Ты хоть понимаешь, что я намерен взорвать всю крепость?! Похоронить вместе с войском, которое не сегодня, так завтра сюда явится!
— Не дура, догадалась. Ну а дальше-то что?
— Тут за одним князьком должок образовался. Вот посчитаюсь с ним, а там посмотрим.
— Так я и думала.
— Мне показалось, или в твоих словах действительно промелькнули нотки сарказма?
— Нет, не показалось. — Кивнула головой Ольга, неспешно садясь на лавку возле меня. — Я расспрашивала людей о тебе. Пыталась узнать больше. Вся проблема заключается в том, друг мой, что ты до сих пор мыслишь, как человек своего времени, понимаешь? Ты внедряешь технологии, науку, считая свои нововведения чуть ли не сокровищем куда более ценным, чем золото.
— А разве это не так?
— Только не в этом веке. Поверь мне, Артур, твои усилия похвальны, но тщетны. Ты опережаешь события. Навязываешь знания, под которые не подвел теоретической базы. На это нужны столетия. Вот поэтому все, что ты делаешь, называется колдовством.
— Хочешь сказать, что затея с просвещенным государством была обречена на провал с самого начала?
— Ну разумеется. И твои утопические мысли об объединении не больше, чем пустой прожект. Без внешней угрозы, без давления извне не бывать ответной реакции. У мелких феодалов нет и не возникнет желания объединиться под сомнительным стягом антихриста, которым тебя считают. Сама материя этой реальности, этого пространства противится твоим грубым действиям. Существует некий поток событий, которому следует быть. Ты можешь внести свою каплю в это течение, но не можешь сменить русло. Прожив вторую сотню лет, я поняла, что почти не помню первые сто. Это казалось немыслимым, невозможным. Мне пришлось вести записи. Оставлять для себя самой опорные сигналы, отправные точки, где бы я смогла восстановить в памяти события минувших лет. Если ты не погибнешь в очередной авантюре, то сможешь прожить достаточно долго, чтобы понять все сказанное.
— Я готов поверить тебе на слово. Твое появление здесь стало для меня настоящим откровением. Все эти годы немыслимых усилий, войн, прорывов утонули в одной твоей сдержанной ухмылке. С другой стороны, у меня есть маленькое оправдание. Я был уверен, что век мой короток. Я спешил.
— Да, так и есть. Не появись я и не поведай тебе о чудесных свойствах артефакта, ты бы так и умер с тревогой за все свое наследство. Либо стал свидетелем краха своей картонной империи, завоеванной такими жертвами. Финал всех побед был бы примерно таким. Ты не можешь в одиночку вертеть этот мир. Твои усилия — что фейерверки. Пышные, красочные, но скоротечные. Наверное, ты еще не понял, но тебе дан уникальный шанс пронзить время, не нарушая естественный ход событий, а лишь поправляя. Влиять на судьбы людей можно титаническими усилиями, которые ты продемонстрировал в полной мере. А можно и тихо, без шума и гама. Плавными движениями, тонким расчетом, не подвергая свою жизнь смертельной опасности.
— Похоже, что все это время ты именно так и поступала.
— Я женщина, Артур. — Улыбнулась Ольга, делая глоток из кувшина. — Сейчас я выгляжу примерно лет на шестьдесят, не меньше.
— Хорошо выглядишь, — кивнул я головой, — даже может…
— Не надо пустых слов. Я смотрюсь в зеркало по утрам. Но с годами я поняла, что, будучи в теле молодом и привлекательном, я ограничена. Сейчас на такую, как я, мало кто позарится. Но мое слово чего-то, но стоит. Будь я сейчас семнадцатилетней девчонкой, то всем будет глубоко наплевать, что бы я ни говорила. Все будут пялиться на мою задницу и грудь. Вот поэтому задерживаться в этом возрасте мне гораздо удобней, хоть и не очень комфортно.
— Проще говоря, ты предлагаешь сделаться куском дерьма и плыть по течению? Я правильно все понял?
— Нет. Я предлагаю быть в потоке, а не переть поперек него. Заведи дневник, — сказала Ольга, никак не реагируя на мой дерзкий тон. — Запиши в него все, что с тобой случилось, и как можно подробней. Занеси в него все победы и поражения. Пусть это будет первая глава. Поверь мне, она будет короткая. Кстати, ты не забыл своего обещания найти амулет близнецов?
Мы спустились в мастерскую, где я отыскал старую шкатулку и, порывшись в ней, извлек янтарный амулет, который носил Наум в детстве, пока не перетерся кожаный шнурок. Помню, я даже склепал взамен прочную тоненькую цепочку, но парнишка наотрез отказался носить украшение. С тех пор невзрачная безделушка пылилась в шкатулке. Естественно, в суете последних дней я забыл о ее просьбе. Ольга в нетерпении выхватила амулет из моих рук и, вглядевшись, разделила его на две части ловким движением пальцев. В почти незаметном срезе виднелось какое-то вкрапление: явно не из здешнего времени тонкая полоска металла, снабженная крохотными контактами.
— Не простой амулет, как я посмотрю. Что это?
— Эта штуковина, наверное, еще из твоего времени, Самойлов ее всегда на шее носил. Это запоминающее устройство для киберстанции.
— Киберстанции?! — удивился я, с трудом вспоминая подобное словосочетание.
— Ну может в твою бытность оно как-то по-другому называлось, киберпартнер или компьютер.
— Флешка, что ли! — удивился я и взял из рук Ольги совершенно забытое мной устройство.
— Не знаю, на моей памяти такими терабайтными уже не пользовались…
— Ну ни фига себе откровение! Доказательство для меня, конечно, стопроцентное, но только вот в толк не возьму, что же оно доказывает?!
— Эта флешка, как ты ее назвал, принадлежала Самойлову, потомки которого и составляют большую часть знати в моей земле. А теперь оказалась на шее одного из близнецов, воспитанных в твоей крепости. Я, когда их здесь увидела, чуть дара речи не лишилась.