Сергей Шкенёв - Заградотряд Его Величества. «Развалинами Лондона удовлетворен!»
– Несомненно! И по женской части весьма не дурак, и выпить…
О военных талантах капитана Лопухина Мишка не распространялся. Придет время, и полковник сам все узнает. Если захочет. Интересно, где сейчас Ивана Михайловича черти носят?
Перо заскользило по бумаге, сберегая для потомков мудрость философской мысли, а Бредфорд, не отрывая взгляда от бессмертных строчек, предложил:
– Хересу, виски, бренди?
– Не нужно, – отказался Нечихаев. – Давайте сначала закончим наше дело, полковник.
Великий князь в распределении трофеев не участвовал. Николая Павловича не интересовал ни звон монет, ни скучный шелест бумаг – он писал письмо Дарье Касьяновне Нечихаевой, рассказывая о подвигах ее старшего брата и лишь скромно намекая на собственные. Дашка и сама догадается о них, она умная. Разве только стоит сгустить краски? Или все же лучше посоветоваться со старшими товарищами?
– Скажите, граф, а не будет преувеличением, если я напишу о смертельной опасности?
– Это банально, Николя, – откликнулся Замойский. – Ты только расстроишь девушку. Лучше расскажи, как английского генерала в плен взял.
– Но я не пленял генералов!
– Это несущественные подробности, которые не постигнуть женской логикой. Но если не хочешь приукрашивать действительность… Точно, сообщи, что дал клятву никогда не брать в плен английских генералов!
– Граф, но тогда Дарья Касьяновна подумает, будто я их сразу же убиваю, не оставляя шансов сдаться.
– Николя, – снисходительно улыбнулся Замойский, – пусть девушка думает что угодно! Главное – в письме не будет ни единого слова неправды.
– Логично, – согласился цесаревич и тут же поставил на письмо огромную кляксу. – Гусиными перьями невозможно писать, господа!
– Еще лет пять назад ими все пользовались, – заметил Иоселиани, играющий сам с собой в шахматы. – Тем более сам виноват, что не взял с собой нормальную ручку.
– Михаил Касьянович запретил.
– Тогда терпи и ставь кляксы. Про подрыв пороховых погребов писать будешь?
– Это неинтересно. Где там героизм и подвиг был? Пришли среди бела дня, оглушили часовых, заминировали… даже не выстрелили ни разу. Мальчишки по чужим садам и то с большим риском лазают.
– Приходилось участвовать в таких набегах?
– Откуда?
Цесаревич покривил душой – пару лет назад, по приезде в Нижний Новгород, он не только принимал участие, но и был инициатором подобных вылазок. Вспомнить стыдно, как отстреливался из заряженного неспелым крыжовником пистолета от сторожей и как тайком от всех собственноручно штопал порванные собаками штаны. Настоящая битва получилась, с ранеными и пленными – младшего Белякова выкупали из неволи за пятьдесят копеек деньгами и два штофа водки натуральным продуктом.
Шлеп! Очередная огромная клякса переполнила чашу терпения, и смятый листок бумаги полетел на пол:
– Надоело! Вот приеду домой и сам все расскажу!
– Правильно, – одобрил граф Замойский и, встав со стула, подобрал бумажный комок. – Но вот это лучше сжечь.
Николай смутился и покраснел. Нечихаев с самого начала экспедиции не переставал твердить о соблюдении секретности, а тут такой афронт… Знающему человеку ничего не стоит сопоставить личность адресата письма с личностью его написавшего, и тогда на наследника российского престола откроют охоту. Наличие цесаревича в английских руках станет весомым доводом в любых переговорах. Конечно, не факт, что император Павел Петрович поддастся шантажу, ибо непреклонность Его Величества известна всему миру, но ситуация образуется не слишком приятная.
Замойский поднес бумажку к керосиновой лампе, явно завезенной сюда контрабандой, выкрутил фитиль и поджег злополучную улику. Потом даже упавший пепел смахнул на пол и растер ногой.
– Вот так-то лучше будет.
– Да понял я, Александр Степанович.
– И на будущее…
– Исправлюсь.
Историческая справкаЗамойский, Александр Степанович – 1790 (Вильно) – 1873 (Москва). Граф, генерал-лейтенант, директор департамента криптографии Российской империи.
Генерал-губернатор Малой Азии с 1825 по 1840 г.
Награды:
– орден Св. Владимира с мечами – 1808 г.;
– орден Красного Знамени – 1808, 1812, 1832 гг.;
– орден Св. Георгия 3-й ст. – 1809 г.;
– орден Св. Георгия 2-й ст. – 1825 г.;
– орден Св. Георгия 1-й ст. – 1840 г.;
– орден Красной Звезды – 1807, 1812, 1824 гг.
Медали: «За отвагу», «За взятие Царьграда», «За взятие Багдада».
Документ 8Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.
«…Мы должны бросить все силы на достижение победы! Все без остатка! Оставляет не очень хорошее впечатление, когда оружейные мануфактуры закрываются ровно через шестнадцать часов после начала работы, минута в минуту, и простаивают без дела треть суток. Нужно работать до тех пор, пока не будет выполнена вся работа. Таково требование войны. Если Парламент работает изо всех своих сил, то и народ Соединенного Королевства должен брать с нас пример. Если работы недостаточно для обеспечения круглосуточного функционирования мануфактур, то их владельцы обязаны сокращать количество работающих и отправлять лишних людей в действующую армию.
Мы должны учиться у войны работать быстрее. У солдата в бою нет недель на размышление, на то, чтобы выстраивать свои мысли в линию или складывать их в пыльный архив. Он должен действовать немедленно, или же он лишится жизни. На мануфактурах люди не лишаются жизни, если работают медленно, зато подвергают опасности жизнь всего народа.
Каждый должен научиться принимать во внимание мораль войны и учитывать справедливые требования сражающегося и работающего народа, как бы странно и нелепо это ни звучало. Мы не из тех, кто портит удовольствие другим, но мы также не потерпим, чтобы кто-то препятствовал нашим усилиям. Так, например, недопустимо, что некоторые несознательные подданные Его Величества посещают театры, вместо того чтобы направить все усилия для достижения победы. Эти заведения до сих пор не закрыты по недосмотру, и уже сегодня ошибка будет исправлена. Праздное времяпровождение недопустимо, и этому нужно положить конец. Война – не время для развлечений.
Пока она не закончится, мы будем находить самое глубокое удовлетворение в работе и в битве. Тех, кто это не понимает сам, нужно научить это понимать, а если необходимо – заставить вооруженной рукой. Для этого могут понадобиться самые жесткие меры! К примеру, выглядит не очень красиво, когда мы уделяем огромное внимание теме «Колеса должны крутиться ради победы!», и в результате люди воздерживаются от ненужных поездок только для того, чтобы лицезреть, как беззаботные искатели удовольствий выезжают к местам отдыха в собственных экипажах. В настоящее время почтовые дилижансы и все без исключения наемные кареты служат для перевозки военных товаров и солдат, так почему личные средства передвижения должны служить иным целям?
С другой стороны, правительство делает все, чтобы предоставить народу отдых, столь необходимый ему в эти тяжелые времена. Публичные дома и другие заведения подобного рода работают в полную мощь. Мы не хотим, чтобы у подданных Его Величества было мрачное настроение. Более того – предприняты меры по увеличению количества домов терпимости и проведена мобилизация среди определенных слоев общества для добровольной и безвозмездной работы в этих заведениях.
То, что служит народу Британии и поддерживает ее боевую и рабочую мощь, полезно и необходимо для дела защиты Соединенного Королевства. Мы хотим устранить обратное. Поэтому для того, чтобы уравновесить меры, о которых я говорил выше, мы и идем на такие шаги. Пока они не мешают, а помогают делу победы, мы будем их поддерживать.
Армия и флот Его Величества разделяют наши желания. Весь британский народ нас поддерживает. Он больше не намерен мириться с вещами, которые только отнимают время и ресурсы. Он больше не намерен безучастно наблюдать за праздным времяпровождением отдельных личностей. Он не будет мириться с трусами и бездельниками, боящимися взять в руки оружие. Также нет нужды напоминать народу о его долге, ставя в пример огромные жертвы наших солдат в Петербурге семь лет назад и недавние жертвы в Нормандии. Он знает, что ему делать. Он хочет, чтобы все, и богатые и бедные, разделяли спартанский образ жизни».
Глава 9
Тучный джентльмен с кряхтением склонился к камину, длинными щипчиками достал светящийся в легком полумраке уголек и раскурил вересковую трубку с изогнутым мундштуком. С видимым удовольствием затянулся, выпустив клуб сизого дыма, вернулся в покинутое ранее кресло и глубокомысленно заметил:
– Что ни говорите, сэр, но с потерей колоний в Вест-Индии хороший табак встречается все реже и реже. Не желаете? – Он указал собеседнику на шкаф со стеклянными дверцами, где хранились курительные трубки на все случаи жизни, включая визит гостей.
