Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер
Слились телами, губами, чувствовали, как гулко колотятся сердца, будто пытаясь пробиться друг к другу. Сколько это длилось — вспомнить невозможно.
Каким-то третьим планом своей мыслящей составляющей она понимала, что вот так и случается, когда приходит «любовь», вполне до этого момента абстрактное понятие. Что сказать о нём — неизвестно, ей и самой сейчас было не совсем понятно, как такое могло случиться у совершенно разных по возрасту, происхождению и менталитету людей. Однако…
— Что ты здесь делал? — задыхаясь после поцелуя, но не разжимая объятий, спросила она, не зная, как к нему обратиться, по какому имени.
— Как ты сюда попала, Кристина?
Девушка ещё думала, что ответить, а слишком твёрдые и сильные ладони Ибрагима уже оказались гораздо выше её коленей. И двигались дальше, без всякой осторожной нежности, одновременно сдвигая юбку выше пояса и раздвигая бёдра.
Вот этого она позволять не собиралась, какие бы чувства её ни обуревали. Она слишком хорошо помнила, как вёл себя Левашов, когда Дайяна приказала лечь с ним, сдавая зачёт. Он не шептал ей признаний, но сумел показать, как должен вести себя настоящий мужчина с девушкой. И вдруг такой контраст с Ибрагимом, которого она только что «полюбила».
Кто и зачем создал эту ситуацию, отчего и для чего она представлена здесь такой доступной и вызывающе раздетой, уже неважно. Если кому-то нужно, чтобы она его спасла — она спасёт. А вот изнасилование на травке — явно вне программы. Если бы он ещё хоть сколько-то ласкал её, говорил нежные слова, дождался, когда к ней придёт настоящее желание, тогда Кристина, скорее всего, сама позволила бы сделать всё. А так? Она вывернулась, толчком локтя опрокинула Ибрагима на землю. Любовь не любовь, но отдаваться или нет, как и когда — ей решать.
Нащупала на земле выпавший из руки портсигар, на чистом автопилоте нажала нужные кнопки.
Снова словно бы удар волны по затылку и в спину. И тот же Ибрагим лежит навзничь на ковре её комнаты в Замке. Абсолютно уже ошарашенный и опять «приведённый в изумление». А она — в порядке. И уже не в цыганской какой-то юбке, а в обычной ночной рубашке, той, в которой ложилась в постель. Счастливая от того, что «наваждение» прошло. Остальное — в пределах нормы. О его грубой попытке овладеть ею Кристина легко могла забыть. А вот момент собственной вспышки — никак.
— Слушай, я совсем ничего не понимаю, — сказал он удивлённым, но совершенно нормальным голосом никакого не турка из XV века, а вполне обрусевшего культурного человека. — Где мы были и были ли вообще? Как я к тебе забрёл?
— Брючки свои застегни, тогда и поговорим, — ответила Кристина. Он-то оставался в прежнем наряде, а его шаровары были устроены так, что открывали слишком многое, даже в сравнении с её нарядом.
— У тебя в комнате выпить что-нибудь есть? — спросил он, застёгиваясь и окончательно приходя в себя. С удивлением повертел в руках дамасский (скорее всего) кинжал, отложил его в сторону.
— Ты прости, — сказал он, глядя на нежную кожу её бедер, где могли бы остаться синяки от его пальцев. — Это был словно не я, а тот самый янычар…
Удивительно, как она не обратила внимания — в сне-наваждении у Катранджи была куда более «азиатская» внешность.
— Я сейчас, — в гостиной у них, как в высококлассном отеле, имелся мини-бар с достаточным количеством напитков. Кристина выглянула в коридор — никого, подруги давно спали. Тем более, она представления не имела, сколько в реальном времени длилось её приключение.
Взяла аккуратно, чтобы не звякнуть, несколько бутылок, не глядя на этикетки.
— Пожалуйста, — выставила на стол свою добычу. Понятно, что после столь жуткого стресса мужчине просто необходимо встряхнуться. Да и ей не вредно. Она всё время перебирала в голове возможные варианты случившегося. Нет, это что угодно, только не галлюцинация.
— Как мы туда попали? — В голосе Катранджи звучало искреннее удивление.
— Нет, как ты туда попал? — возразила Кристина. — Я возилась со своим прибором, набирала разные команды и вдруг, словно смена кадра в фильме, — вместо своей комнаты увидела это жуткое кладбище, тебя впереди, и просто пошла следом. После того что с нами вчера произошло, даже не удивилась вначале. И о чудесах этого Замка наслышана, здесь, говорят, может случиться абсолютно всё. А мне приказано не оставлять тебя без прикрытия ни при каких обстоятельствах. Прости, служба есть служба, о другом не говорим… — это она вспомнила страстно-бессмысленные слова, что шептала ему между поцелуями и за которые сейчас было немного стыдно. Разве можно так терять голову? Сейчас Ибрагим по-прежнему казался ей привлекательным мужчиной, но кидаться ему в объятия отнюдь не хотелось.
На всякий случай она встала, надела поверх «ночнушки» армейскую рубашку и застегнула на две верхние пуговицы. Хоть грудь прикрыть. Это отчего-то волновало её больше, чем на две трети обнажённые ноги. Присела на диванчик в трёх шагах от него, не торопясь, тщательно размяв сигарету, закурила.
— Говори!
Теперь она стала очень спокойна.
— Я начинаю догадываться. Перед тем как это случилось, у меня был Удолин. Мы много говорили, в основном, чтобы затуманить главное содержание, на случай, если нас подслушивали. Наконец Константин сказал, что Замок, или Арчибальд, чёрт их разберёт, наверняка в ближайшее время предпримет какие-то действия именно против меня. Я, мол, в их понимании — слабое звено…
Катранджи тоже глубоко затянулся сигаретой, взглядом указал Кристине на рюмку. Она отрицательно мотнула головой, и он выпил в одиночку.
— Знаешь, профессор прав, из вас всех я единственный объект, с которым Арчибальд мог рассчитывать сыграть по своим правилам. Но об этом позже. Удолин пообещал, что может наложить на меня особое заклятие, сделающее меня неподвластным никаким «тёмным силам»…
Ибрагим/Иван старательно отводил взгляд от ног девушки, но он, поблуждав по стенам, будто сам собой возвращался, словно притягиваемый магнитом.
«Нет, точно, перед этими восточными парнями только в парандже ходить», — подумала Кристина, но решила, что начать сейчас одеваться — совсем смешно. Пусть тренирует волю.
— Так вот, «неподвластным никаким тёмным силам», и построено всё на основе тантрических учений, — продолжил Катранджи. — Если совсем примитивно объяснить — излучаемая специально обученными женщинами-ведуньями сексуальная энергия способна нейтрализовать любую другую, причём совсем необязательно понимать это буквально. Эротические фрески на стенах храма Каджурахо обладают огромной магической силой, особые танцы…
— Специфическая русская лексика и некоторые жесты, — добавила Кристина. — Я где-то читала, что индусы от русских произошли, и их санскрит — испорченный старостарославянский.
Катранджи осмыслил это сообщение и продолжил:
— Получается, Удолин оказался прав. Его магия сработала. Я никогда в такие штуки не верил, я рационалист, политик, коммерсант, воин… Сказки «Тысячи и одной ночи» перестал читать лет в двенадцать. Никогда не нуждался в гипотезе о сверхъестественном. Однако последнее время кое-какие взгляды приходится пересматривать…
— Зачем же пересматривать? — удивилась Кристина. — Просто — расширять кругозор. Не помню, кто писал: «Мы похожи на детей, играющих в песок на берегу, а вокруг простирается океан неведомого».
— Скорее всего, так оно и есть, — согласился Ибрагим. — Засыпая, я увидел тебя. Ты была одета точно так, как появилась на кладбище. Шла мне навстречу по цветущему лугу и улыбалась. Я испытал восторг и восхищение…
— Тантрическая жрица? — усмехнулась девушка.
— Почему бы и нет? У индусов они маленькие, толстые, с гипертрофированными формами, у нас — такие…Так вот, я увидел тебя, но не успел ничего сказать. Ты исчезла, и луг, и небо. Я оказался в довольно мрачном помещении, а напротив стоял Арчибальд.
— Вот мы и встретились, Ибрагим-эфенди, — сказал он. — Надеюсь, больше никаких недоразумений у нас с вами не случится. Сделаем одно дело, после чего у меня не будет оснований задерживать кого-либо у себя в гостях. Против желания, само собой, а так живите здесь хоть сто лет…
— Встретились? — удивилась Кристина. — Ты с ним и раньше был знаком?
— Придётся рассказать всё с самого начала, хотя и очень не хочется. Именно тебе. Не та тема…
— Нет уж, говори. Именно мне. А дальше видно будет.
Катранджи вздохнул, потянулся к бутылке, укрепить силы. Кристина снова отказалась.
— Ну, слушай.
…Этот Арчибальд, представившийся сэром Арчибальдом Боулнойзом, одним из сопредседателей широко известного в узких кругах «Хантер-клуба», разыскал Катранджи около двух лет назад в Каире. Этот город, столица королевства обоих Египтов и Судана, считался за пределами Периметра местом довольно безопасным. По крайней мере, европеец с солидными рекомендациями и профессиональной охраной мог чувствовать себя в респектабельных центральных районах относительно спокойно. Ничуть не хуже, чем в Шанхае ХIХ века, в годы опиумных войн.
