Мишель Смарт - Бывшая любовница
– Я не сделаю тебе больно, – очень серьезно произнес он и поцеловал прямо в нежную кожу бедра. – Поверь мне.
Смешав гель на ладони с горячей водой, чтобы образовалась пена, он тщательно и осторожно смазал всю область бикини.
Кара закрыла глаза. Обычно она использовала восковые пластинки для эпиляции ног, но область бикини предпочитала сбривать – так менее болезненно.
Она и представить себе не могла, что позволит кому-нибудь проделать ей эту процедуру.
Когда наконец она осмелилась посмотреть вниз, то увидела, что Пепе сосредоточенно орудует лезвием.
– О’кей? – Темно-голубые глаза Пепе смотрели на нее.
Она кивнула и улыбнулась. Напряжение ушло, ноги, тело… все расслабилось.
– Как тебе имя Шарлотта для девочки? – спросила Кара.
Он бросил на нее быстрый взгляд и поджал губы, как всегда делал, когда размышлял о чем-то. Они с Карой уже согласились на имя Пьетро для мальчика в честь отца Пепе. С выбором имени для девочки оказалось труднее. Сначала она думала, что он специально никак не соглашается ни с одним именем, которое предлагала она, пока наконец до нее не дошло, что он не хотел, чтобы ребенок носил имя одной из его бывших любовниц. Слава богу, что он отверг не все имена по этой причине, несколько – по другим причинам, менее болезненным для Кары. Например, считал их слезливыми. Она вошла в азарт и сыпала на него именами, наблюдая, как он сначала сосредоточенно складывает губы, а потом отрицательно трясет головой.
На этот раз он не тряс головой. Вместо этого его красивое лицо расплылось в улыбке.
– Точно. – Он закивал. – Шарлотта Мастранджело. Да, именно это имя. – И переключил внимание на то, чем занимался сейчас.
Через несколько минут он с улыбкой заявил:
– Вот. Неплохо, правда?
– Замечательно.
– Не двигайся – я принесу чистой воды, чтобы смыть остатки мыла.
Нисколько не смущаясь своей наготы, он прошел в ванную. У Кары в горле образовался ком. Неудивительно, что столько художников жаждали запечатлеть его облик любыми способами, будь то краска или камень. Тело Пепе притягивало к себе, как нектар пчел.
Пепе вернулся с кувшином воды и полотенцем.
– Ты делал это много раз? – спросила она и моментально осеклась.
Их взгляды встретились. Глаза Пепе странно блестели.
– Никогда, – прозвучал ответ.
Сердце у нее замерло.
Оба долго молчали и не двигались. Хоть бы она могла догадаться по его глазам, что он думает! И тут он наклонил голову и поцеловал ее в то самое место, которое только что касался бритвой. И еще раз.
Его поцелуй был таким нежным и… даже благоговейным, что застенчивость исчезла, она положила голову на спинку дивана, закрыла глаза и погрузилась в удовольствие.
Пепе был потрясающим любовником. Нежным и одновременно фантастически неистовым. И он постоянно ее хотел. Она помнила тот день, когда он вернулся из поездки в Германию – всего-то на один день, – и уже через пять минут после того, как вошел в дом, он уложил ее на письменный стол в своем кабинете.
Жар от этих восхитительных воспоминаний разлился у нее по животу в тот самый момент, когда Пепе дотронулся до сердцевины ее лона. Кара застонала.
В голове – туман, тело купается в сладких ощущениях, которые этот необыкновенный мужчина дарит ей.
Пульсация внутри взорвалась фейерверком и накрыла ее огромной волной наслаждения.
Кара открыла глаза и увидела, что Пепе внимательно на нее смотрит. Он подхватил ее на руки, поднял с дивана и отнес к своей кровати.
Его губы слились с ее губами, и он тут же погрузился в нее. Но, несмотря на его нетерпение, о такой нежности можно было только мечтать.
Она еще не пришла в себя от прежнего чувственного восторга, и не думала, что в состоянии опять пережить что-то подобное, но Пепе хорошо ее изучил и знал, как довести ее до высшей степени удовольствия.
Кара прильнула к нему, отдавшись его воле. Сердце пело в унисон с телом. Пепе может не любить ее – и никогда не полюбит, – но в этот момент его ласки были такими потрясающими, словно она для него не просто мать его ребенка и его минутная любовница, а самое драгоценное существо в мире.
Когда она достигла пика наслаждения, он уткнулся лицом ей в плечо, со стоном произнес что-то по-итальянски и в последний раз вонзился в ее плоть.
– Ты плачешь? – спросил он через несколько минут, когда наконец поднял голову.
Кара и не заметила слез, струящихся у нее по щекам.
– Я сделал тебе больно?
Она покачала головой и смогла выговорить лишь «Это гормоны».
Как ей сказать ему, что она плачет потому, что сделала то, чего клялась не делать никогда?
Она влюбилась в него и знала – знала без тени сомнения, – что, когда придет время и Пепе скажет, что все закончилось, ее сердце разобьется на тысячу осколков.
Глава 13
Вопрос Пепе прозвучал в третий раз, едва они вышли из дому.
– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
Кара была бледна и слишком молчалива, и это ему не нравилось.
– Наверное, я немного страшусь этой выставки.
Он взял ее руку и прижал к своему бедру.
– Я не оставлю тебя там ни на одну секунду – обещаю.
Она еле заметно улыбнулась:
– Знаю.
Они ехали по Монмартру. Зная интерес Кары к этому району, Пепе указывал ей на достопримечательности, решив про себя, что надо погулять с ней по улицам.
Она такая красивая сегодня. Впрочем, она всегда красивая. Она распустила волосы, и рыжие локоны веером падали на плечи. На Каре было простое черное платье под горло, с длинными рукавами. Широкий красный пояс свободно держался на бедрах. За ту неделю, что он отсутствовал, живот у нее увеличился, и беременность впервые стала заметна. Ему казалось, что от этого она стала еще красивее и привлекательнее.
– Что за художник выставляется сегодня? – спросила она, когда Пепе свернул на небольшую парковку позади выставочного салона.
– Сабина Коллард. Ты о ней слышала?
Кара покачала головой.
– Сабина Коллард, – повторила она.
Пепе смаковал то, как она произносит грассирующее французское «р». С ее ирландским акцентом это звучало особенно мило.
В галерее было уже полно людей. Крепко держа Кару за руку, Пепе повел ее к героине вечера.
Когда Сабина, молодая и сердитая на вид особа, увидела Пепе, она обняла его, поцеловала в щеку и начала трещать по-французски.
– Давай перейдем на английский, – сказал Пепе, он не хотел исключать Кару из разговора.
Сабина характерным для француженки жестом повела плечом:
– D’accord[19]. Очень рада тебя видеть. В студии мне тебя не хватало.
Как давно он там не появлялся? Да с тех пор, как к нему приехала Кара.
– Сабина делит студию с другими художниками, – пояснил Пепе Каре, сжавшей ему руку подобно тискам. Он незаметно потер большим пальцем ей запястье.
– Не скромничай! – воскликнула Сабина и сказала, обращаясь к Каре: – Ваш любовник – владелец студии. В этом здании раньше была гостиница. И это не «несколько» художников. Нас пятнадцать человек, мы там живем и работаем. И не платим за аренду, потому что ваш любовник – один из немногих настоящих покровителей искусства.
– Ну, полным отсутствием своих интересов это не назовешь, – вмешался Пепе, увидев, как поражена Кара. – Они не платят за аренду, но я получаю процент, когда они продают свои работы.
– Пять процентов! – фыркнула Сабина. – Едва ли это назовешь большим кушем, учитывая то, что почти все мы ничего не продаем.
– Я всегда могу повысить этот процент, – улыбнулся Пепе.
Тут на лице Сабины появилось радостное выражение.
– Ой, только посмотрите, кто здесь. Себастьян Ле-Гард. Я должна с ним пообщаться.
И шикарная француженка плавной походкой устремилась к толстячку с блестящей лысиной.
А Кара подумала, что, даже будь она прирожденной француженкой, все равно не смогла бы двигаться так же элегантно, как Сабина.
– Нет.
Кара повернулась к Пепе:
– Что «нет»?
– Нет, я не спал с ней.
– Я тебе этого не говорила.
– Но подумала. – Пепе протянул руку и ласково коснулся ее щеки. – Правда, есть вероятность, что кое-кто из моих прежних пассий может здесь объявиться.
– Всегда есть вероятность натолкнуться на твоих любовниц, стоит нам выйти из дому, – сказала Кара таким тоном, который ей самой показался излишне едким.
У нее нет права ревновать. После их «договора» Пепе вел себя с ней исключительно уважительно. Когда они куда-то ходили, он всегда был рядом, и его поддержка была для нее дороже всех денег на свете.
Неспроста ревность сравнивают с монстром. Мысли о том, что Пепе может быть с кем-то еще, заставляли Кару позеленеть от злости. Да она готова выцарапать глаза этой даме!
Но очень скоро ей придется найти способ, как жить с ревностью в душе.
Пепе хотел, чтобы они расстались друзьями. Сможет ли она примириться с тем, что ей останется лишь возможность бросать на него беглый взгляд? Откуда взять силы на то, чтобы любить человека всей душой и знать, что ответного чувства никогда не последует?
