Иван Апраксин - Гибель богов
Оставалось надеяться на то, что женщина потеряла не слишком много крови…
Когда перевязка запястий была закончена, Рогнеду подняли и понесли в дом. Это я так велел, потому что до моего приказания люди безучастно стояли вокруг и смотрели на медицинские манипуляции. Никто не собирался помогать полоцкой княжне возвращаться к жизни.
Тем более что неясна была цель спасения ее жизни. Для чего? Чтобы сразу же казнить?
К тому же она беременна на шестом месяце. Если даже Рогнеда не умрет от потери крови, то ребенок в ее утробе наверняка уже мертв. Извлечь мертвого неродившегося младенца я не смогу в любом случае, и никто здесь не сможет. А это означает неминуемое отравление организма матери и гибель. То есть Рогнеда умрет в любом варианте.
Врач обязан спасать жизнь любого человека, даже ненавистного преступника, – этого требует знаменитая клятва Гиппократа. Но никто здесь не слышал о Гиппократе…
Можно сказать, что я действовал автоматически, по привычке. Если есть надежда спасти умирающего человека – это следует сделать, вот и все. А о последствиях я тогда не задумывался.
Рогнеду внесли в дом и положили на ее обычное место, где она спала всегда с тех пор, как поселилась здесь по моему приказанию. Она не приходила в себя, так что спросить ее ни о чем было невозможно.
Хотя о чем спрашивать? За что хотела убить меня? Да какая разница, в конце концов…
Меня внезапно охватило ужасное раздражение на людей этого мира. Кто их разберет, что у них на уме! Уж больно непохожи они на моих современников. Уж слишком странные у них представления почти обо всем в жизни. Временами меня охватывало отчаяние: я словно общался с инопланетянами.
– Завтра она очнется, и мы узнаем, кто дал ей змею, – сказал я перед тем, как идти спать. – Ясно, что Рогнеда действовала не одна. Кто-то ей помогал. Вот завтра и узнаем, кто именно.
– А она не умрет? – спросил Жеривол. – Мне уж показалось, что эта гадина подохла. Столько крови из нее вытекло…
– Думаю, что она будет жить, – пробормотал я. – Так что завтра нам предстоит интересный день.
Следующего дня мы не дождались – события стали развиваться все быстрее.
Поднявшись к себе наверх, я осмотрел то, что осталось от смертоносной змеи – ее разрубленные куски валялись на полу. Голову раздавил сапогом Алеша, так что установить породу пресмыкающегося точно мне не удалось. Впрочем, даже если бы голова осталась цела, я вряд ли смог бы сказать точно – я же не специалист по змеям…
– Видимо, афганский щитомордник, – сказал я себе в конце концов. – Самая опасная порода змей из тех, которых можно достать в этих краях. В Латинской Америке много всякой гадости, но Латинская Америка еще не открыта. До Вьетнама и Бирмы тоже далеко, а вот афганскую змею купить вполне реально у персидских купцов. Если, конечно, здесь существует такой вид бизнеса.
Кто мог купить такую змею? Зачем купить – понятно. Подложить змею в теплую постель своему врагу – это по-нашему. Таких желающих много. Однако диковинная змея – штука дорогая. Это же не гадюка из окрестных лесов. Яд гадюки далеко не всегда бывает смертельным. А тут хотелось действовать наверняка.
Отлично было придумано положить змею в теплые медвежьи шкуры. Тут ее вполне можно было спокойно оставить: из тепла на холод змея никогда не полезет. Будет лежать себе, греться и поджидать того, кто первым ляжет в постель. Первой легла бедняжка Заура…
Алексей остался ночевать со мной. Он очень гордился тем, как ловко спас мне жизнь и как впервые в жизни всерьез применил оружие.
– Ты был прямо как святой Георгий, – заметил я, укладываясь спать. – Только он убил змею копьем. А ты действовал даже смелее.
– Ты знаешь про святого Георгия? – Мальчик в который раз уже был ошеломлен. – Откуда? Ты ведь не христианин, князь.
– Как знать, как знать, – пробурчал я, поворачиваясь на бок и засыпая после выдавшегося невероятно тяжелым дня. – Это мы еще посмотрим. Может быть, и не христианин. А может быть – христианин. Время покажет…
Ранним утром меня разбудил Немига. Я отворачивался, пытаясь увернуться и продолжить сон, но старый слуга настойчиво тряс меня за плечо.
– Я не спал всю ночь, – слышался мне сквозь сон его голос. – Всю ночь не спал, глаз ни разу не сомкнул.
С раздражением я открыл глаза и посмотрел на Немигу. На мгновение пришла в голову мысль крикнуть дружинников и попросить немедленно отрубить этому старому дятлу голову. Он что, совсем с ума сошел?
Немига часто жаловался на плохое здоровье. Он не мог спать, потому что по ночам у стариков и так сон плохой, а Немиге приходилось бегать помочиться каждый час. А потом не успеешь заснуть, как снова надо идти…
Я всегда сочувствовал Немиге, потому что знал: аденома предстательной железы – серьезная и мучительная штука. Помочь старому слуге я никак не мог – аденэктомию я делать не умею, потому что не уролог, а лекарств для облегчения мочеиспускания никаких нет. Когда у Немиги рано или поздно случится задержка мочи, он умрет от уремии у меня на глазах. Потому что даже катетера у меня нет. Можно заказать изготовить тонкую железную трубку, но вряд ли такой катетер порадует пациента…
Все это так, но что за наглость со стороны старика будить меня на рассвете?
– Ты что, рехнулся? – пробормотал я, неохотно стряхивая с себя сон и с ненавистью глядя в лицо Немиги. – Что тебе надо?
– Я не спал и видел, как только что ушел Жеривол, – сообщил Немига. – Я было задремал, а открыл глаза – Жеривол уже в двери выходит. Оделся, шуба и шапка при нем. А, князь?
Я сел. Да, это действительно подозрительно. Конечно, верховный жрец мог остаться ночевать, так многие делали. Жеривол жил за городом. Он не стал покупать себе дом, не стал строить новый. Он раскинул шатер за городской чертой и жил там вместе с несколькими молодыми жрецами.
Не знаю, почему он так сделал – поселился в шатре за городом. Не из аскетизма, конечно. Скорее всего, хотел показать, что он – не обычный человек, как все, которые живут в домах. Нет, он – жрец, служитель богов, облеченный их доверием. Носитель сакральных тайн!
А почему он сейчас ушел отсюда? Хочет бежать? Боится? Чего испугался Жеривол?
По ночам в городе не ходят. Если человек уходит на рассвете – он задумал недоброе, его совесть нечиста.
– Ушел? – тупо повторил я. – Куда ушел?
Сон все еще не проходил, я пытался сосредоточиться.
Однако времени у меня не было. Сосредоточиться мне не дали, потому что на этот раз с первого этажа раздался пронзительный вопль. Теперь уже я вскочил как ошпаренный. Вчера ночью кричали сверху – это была умирающая Заура. Теперь кричат снизу – кто на этот раз? Что случилось теперь?
Внизу слышался топот ног и громкие голоса мужчин и женщин. Шаги послышались и на лестнице, ведущей на второй этаж. Невольно я скосил глаза на меч, лежавший чуть поодаль, на вскочившего Алексея.
Что-то в последнее время мой княжеский терем стал сильно походить на западню…
– Она убита! – закричала какая-то из женщин, поднявшаяся первой. – Она убита! Она мертва!
Женщина эта спала рядом с Рогнедой. А минуту назад она, переворачиваясь с боку на бок, открыла глаза и увидела, что горло у лежащей поблизости бывшей полоцкой княжны, а ныне неудачной убийцы и самоубийцы перерезано от уха до уха, и кровь темной лужей растеклась по полу. Оказывается, крови в Рогнеде оставалось еще достаточно…
– Иди посмотри, князь, – кричали мне возбужденные люди, но я отказался и не пошел. К чему? Что интересного там смотреть? Если горло перерезано, то помочь уж точно нельзя. Да и разве стоило бы помогать?
Но стало ясно, отчего ушел со двора Жеривол.
– Седлайте коней, – сказал я, обращаясь к старшему среди ближних дружинников Фрюлингу. – Десяти человек достаточно. Пусть лошади будут хорошие: ехать тут недалеко, но может быть, придется пуститься в погоню.
Погони не понадобилось – мы примчались к шатру верховного жреца раньше, чем он пришел туда сам.
Зачем Жеривол вообще отправился к себе в шатер после того, как зарезал Рогнеду, – непонятно. Я спрашивал его, но он отказался со мной говорить.
Думаю, что хотел забрать из шатра что-то очень для себя ценное. Там было что забрать – мы внимательно осмотрели шатер еще до прихода хозяина. Ящики и ящички с драгоценностями, с ядами и благовониями, с косметическими и лечебными мазями. Была тут клетка с попугаем в роскошных перьях – диковинка для здешних мест. Имелся набор оружия явно греческого или венецианского производства – изящный меч, кинжал и круглый щит, украшенный медным литьем завитушками.
Это было настоящее богатство, собиравшееся годами. Все это Жеривол таскал с собой по походам: можно представить себе, как он измучился. Ну вот, а теперь мучениям его пришел конец.
Дружинники во главе с Фрюлингом уже поняли, кто убил Рогнеду. Тот, кто помог ей совершить покушение на меня – дал ей ядовитую змею. Кстати, змеи тут тоже были: в углу шатра стояла корзина, накрытая тканью, а когда мы откинули ее, оттуда раздалось шипение – две змеи таращились на нас своими черными глазами-бусинками. Наверное, они тосковали по третьей – той, которая нашла свою смерть от руки Алеши Поповича.
