Противотанкист. Книга 2 (СИ) - Дягилев Алексей
Немцы опомнились довольно быстро, и по нашей опушке начинают прилетать пули, пока только попадая в деревья. В центре, а потом и справа заработали пулемёты, но получив в ответку сразу от нескольких своих же «сородичей», замолчали. — А вот это непорядок! Это чего же вы удумали оглоеды! Пушка тяжёлая, и нехрен её ворочать. Вроде успокоились⁈ Ну, так три снайпера на позиции кого хошь успокоят. Ну и мы добавим. — Кидаю пяток мин по капониру с орудием, и пытающимся его развернуть канонирам. Между тем взрывы от пятидюймовых снарядов загремели довольно часто, майор перешёл к уничтожению целей, так что хоть с этой стороны не будет подлянки, зато будет с другой. Накаркал. Наш правый фланг атакуют фрицы. Хорошо, что это не пехота, а какое-то из тыловых подразделений дивизиона, но всё равно атака взвода зольдат противника, при поддержке двух пулемётов доставляет нам несколько неприятных минут, и заставляет перераспределять огневые средства. Атаку, в конце концов, отбили, контратаковав фрицев на двух бронеавтомобилях прямо по шоссе (третий остался прикрывать тыл), и устроив им кровавую баню, но почти все наши козыри теперь в игре, и удивить фрицев больше будет нечем.
Броники далеко не поехали и особо «зарываться» не стали, а выметя придорожные кюветы с той и другой стороны шоссе пулемётными очередями, вернулись на своё место. Точнее вернулся только один, а вот второй, съехав с откоса и постреляв ещё и по ближней к нам батарее, задним ходом, протиснувшись между деревьями и приминая кусты, забрался в подлесок опушки и остался на нашем правом фланге. Цели теперь распределились следующим образом. Дальнюю батарею контролирует короткими очередями своего тяжёлого пулемёта с оптическим прицелом дядя Фёдор. На ближнюю к нам батарею, нацелились снайпера, и пара пулемётов, оставив почти без внимания центральную, чем и воспользовались под шумок эти неугомонные затейники фрицы, попытавшись развернуть ещё одно орудие. Пришлось их угомонить, закинув им десяток трёхкилограммовых посылок, от почтальона Печкина. Угощение понравилось, сразу все притихли, видимо сидят, переваривают осколки мин в своих желудках, а может и лежат, короче это не моя проблема. А вот моя проблема в том, что на батарее осталось всего по десять лотков с минами на миномёт, а это всего шесть десятков штук, так что придётся экономить.
Вот тебе и сэкономил! Пока разбирались с гансами на правом фланге, с левого на нас повалила неслабая такая толпа народу, причём при поддержке бронетранспортёра. Идут, конечно, не толпой, а пытаясь изображать какое-то подобие боевого порядка, но выходит слабо, видимо шобла собрана из нескольких подразделений, и все пытаются жаться ближе к броне. Немцы вывалили из-за небольшого холма, и до них всего пятьсот метров, поэтому, не задумываясь, вываливаю на них большую часть боекомплекта. Переключаются на атакующего противника также и несколько пулемётов и, натолкнувшись на стену огня, фрицы залегают, но выполняя команды своих офицеров, начинают двигаться короткими перебежками. Не останавливается и бронекоробка, но какая-то она странная, пулемёта на ней не видно, и машина просто едет вперёд, но не стреляет. Правда и пули её пока не берут, в свою цейсовскую оптику я прекрасно вижу следы рикошетов от простых и бронебойных пуль, на покатой броне.
До немца ещё метров четыреста, но скоро он подойдёт на дистанцию поражения нашего «карамультука». Карамультук не наш а немецкий, но думаю фрицевскому броневику будет уже пофигу, из чего его уничтожили. Мишка Волохов остался командовать бронетранспортёром, так что он сегодня и швец, и жнец. Под шумок броник пробрался чуть ли не к самой опушке, и теперь Мишаня будет стрелять из всего бортового оружия, которое находится в машине, и менять его в зависимости от цели. Ближе к нам подтянулись и разведчики с ротными миномётами, начав доставать залёгших немцев, осыпая их градом своих мин. Неслабые такие градины, размером с гусиное яйцо, заставляют гансов метаться. Часть, повинуясь командам своих унтеров, бежит вперёд, а часть назад, видимо там командовать уже некому. Мишка высвистывает дядю Фёдора и, махая руками, зовёт его к себе в броневик, так как немцы начинают пристреливаться по нашим огневым точкам. И если бойцам с ручными пулемётами удаётся быстро сменить позицию и начать стрелять с новой, то таскать МГшник на треножном станке, а потом устанавливать его на новом месте и вести огонь, довольно хлопотно. Дядя Фёдор достреливает остаток ленты, снимает пулемёт со станка, вместе с помощником меняет перегревшийся ствол и перезаряжается, а Мишка подъезжает ближе и закрывает их от обстрела бортом своего бронетранспортёра.
Пока пулемётчики валандались со своим пожирателем патронов, Мишаня успел пристреляться и насверлить дырок в немецкой колымаге, и теперь она весело начинает разгораться неподалёку. После чего, развернув свою драндулетку к немцам передом а к лесу задом, Мишка принимаем десант, численностью в два человека, зато с пулемётом, станок от которого приходится забрать тоже. Места для пассажиров там вполне хватает, так что Федя устанавливает свой МГшник на правый борт и бронемашина, повернув налево, медленно, с остановками едет вдоль опушки, обстреливая из двух скорострельных пулемётов теперь уже отступающего противника.
— Хре-нак. — По ушам бьёт звук от близкого разрыва тяжёлого снаряда. Потому что пока мы разбирались с атакующей ротой противника, оставленные без внимания фрицы на дальней батарее, развернули одну из гаубиц и открыли огонь по бронетранспортёру. Пока я пытаюсь разобраться в чём дело и передать новые установки прицела на батарею, броневик резко срывается с места и, проехав немного вперёд, круто поворачивает налево, срезая угол и сминая бампером своего утюга молодую поросль, гонит по западной опушке рощи. Второй хренак бьёт уже за кормой бронетранспортёра, раскидав как спички деревья на месте своего разрыва, ещё несколько взрывов прогремели вслед Мишке и его команде, когда они были уже далеко. Вот тебе бабушка и юрьев день.
— Цель номер два, четыре снаряда, беглым! — Наконец-то доходит до меня, так как эта гаубица уже пристреляна, и остаётся только довернуть миномёты на нужный угол. Хорошо, что треногу мы не переставляли, для стрельбы по пехоте хватило делений угломера. А то бы снова пришлось пристреливаться.
Наконец-то в воздухе засвистели ответные мины, и позицию орудия заволокло пылью и дымом от разрывов. Но фрицы попались неугомонные и развернули в нашу сторону уже второе орудие.
— Цель номер один! — отдаю я команду на батарею. Рабинович репетует, а потом с грустью в глазах передаёт ответ, что снаряды кончились и нам приказано отходить.
Приказав Фиме отходить и сматывать связь, наблюдаю происходящий на моих глазах поединок. Пока немцы разворачивали свою лёгкую двухтонную гаубицу, наш трофейный броневичок, затихарившийся на опушке, рванул вперёд и, резко сократив дистанцию, принялся обстреливать гансовских канониров из своего пулемёта бронебойными пулями. С каждой секундой он сокращал дистанцию и, в конце концов, разогнал или уничтожил расчёт, а может и орудие повредил. Немцы, сделав всего пару выстрелов по бронеавтомобилю, больше так и не стреляли, всё-таки гаубица с раздельным заряжанием и скорострельностью шесть выстрелов в минуту, это не противотанковая пушка. Но и мужики увлеклись и скорее всего не заметили новую опасность, или пренебрегли ею, потому что с огневых позиций центральной батареи раздалась пулемётная очередь с пятидесяти метров, прошившая правый борт. Патроны скорее всего были бронебойными или бронебойно-зажигательными, так как пробив борт, пули попали в двигатель, и бронемашина сперва остановилась, а потом занялась огнём, но пулемёт на броневике так и не замолкал, вступив в дуэльную перестрелку со своими обидчиками, пока не прогремел взрыв внутри машины. Видевшие трагедию наши бойцы, конечно, стреляли по пулемёту из всего своего вооружения, но дистанция была около пятисот метров, так что вряд ли кто-то попал, да и позицию для стрельбы фрицы выбрали, прикрывшись от нас высоким бруствером окопа.
