Старуха 4 (СИ) - Номен Квинтус
— А почему?
— У меня трактор-то тяжелый, но трактор, вдобавок гусеничный, а там нужны будут или колесные, чтобы грузы всякие по степи возить, или бульдозеры. Я на бульдозер пробовал обучиться — не получилось, так что… Ты, конечно, на бульдозер тоже не сгодишься, маловат больно, а там мужики больше такие, что рядом с ними и я малыш, а вот просто на трактор… тракторист и в совхозе человек уважаемый будет, и в городе работы ему найдется немало…
В мире назревали разные «события», а страна спокойно жила обычной жизнью. Довольно напряженной, особенно в части работы: уже с конца января даже швейные фабрики в основном перешли на десятичасовой рабочий день. Но народ особо не роптал, ассортимент магазинов очень наглядно сообщал, что дополнительный заработок лишним уж точно не окажется. Вера с середины января тоже в университет минимум пару раз в неделю бегала, хотя и ненадолго, в перерывах между кормлениями и только когда Катя уже из школы возвращалась. А Виктор — он тоже ударно трудился в своей конторе, и времени на семью у него хватало лишь потому, что на работу и домой он всегда теперь на машине ездил, не теряя часы в дороге.То есть жизнь, хотя и действительно напряженной была, но все же на самом деле спокойной, как бы смешно не звучала фраза «спокойная напряженная жизнь».
Однако Вера, хотя и надеялась на лучшее, внутренне готовилась к худшему. Не самому, конечно, худшему — но любая война хорошей никому не покажется. Ну, кроме откровенных мерзавцев — а проблемой было то, что мерзавцев в мире было уж слишком много. И такая «внутренняя готовность», сопровождаемая сильнейшим моральным напряжением, привела к тому, что она вдруг почувствовала даже странное облегчение после того, как к ней рано утром зашел сосед и сообщил:
— Старуха, ты была, к сожалению, права. Радарная станция «Кавказ-дальняя» сообщила пять минут назад, что они обнаружили двигающуюся по направлению к Азербайджану воздушную цель. Две цели, групповых. Общим числом до двух сотен самолетов…
Глава 8
В самом начале февраля Лаврентий Павлович зашел к соседке «на ужин», чтобы обсудить некоторые проблемы, связанные с переброской самолетов в Азербайджан, точнее, с обеспечением этих самолетов новейшим оружием, которое делалось в Синицком. А заодно и посоветоваться по некоторым другим вопросам, возникшим за последний месяц. Ему было довольно интересно выслушивать ее рассуждения, причем не ради развлечения, а исключительно в практическом плане.
Давно, еще когда он был руководителем НТК, он как-то в разговоре с женой в шутку поинтересовался, не ревнует ли его Нино к молодой соседке, и жена тогда ответила так, что он сильно удивился. Но Нино всегда была женщиной мудрой, и он откровения жены воспринял очень серьезно:
— К Вере? Она, конечно, молодая, и если не красавица, но все же довольно симпатичная. Но к ней ревновать причин нет: возможно, она интересна для тебя, но вот ты для нее точно никакого интереса не представляешь как мужчина. Девочка все же немного странная: очень молодая, но относится к тебе, да и ко всем вам, кто страной руководит, не как женщина к мужчинам, а как заботливая нянька к детям: она просто старается помочь вам не совершать каких-то серьезных ошибок. Чтобы вы не упали, носы себе не расквасили. И не за руку при этом держит, а… она действительно как очень хорошая нянька: ничего не запрещает, а просто отвлекает от занятий, в которых вы можете себе носы свои расквасить. Предлагая занятия более интересные, и, вдобавок, практически гарантирующие успех…
Так что когда появлялся очередной шанс расквасить нос, Лаврентий Павлович подробно Вере рассказывал, какие у него по поводу очередной проблемы возникли планы, и очень внимательно выслушивал мнение Старухи относительно таких планов. Не всегда, конечно, следовал ее советам, но…
Верин совет относительно появившейся проблемы он воспринял очень серьезно, и решил в данном случае немедленно ее совету и последовать, для чего пригласил к себе в кабинет одного очень неоднозначного товарища. На Якова Владимировича Лаврентий Павлович все же посмотрел с нескрываемым отвращением, но постарался взять себя в руки и, когда заговорил, голос его был уже спокоен:
— Для начала скажу без протокола: лично я считаю, что вы, как человек — полное говно…
Яков Владимирович после этих слов Председателя КГБ съежился и, как показалось товарищу Берии, даже ростом меньше стал — но Лаврентий Павлович запугивать его не собирался, а потому продолжил:
— Но одна моя знакомая говорит, что любое дерьмо можно с пользой для народа применить. Теперь перейдем к официальной части: вы, своим преступным бездействием нанесли стране серьезный ущерб, по счастью, не приведший еще к человеческим жертвам. Но нам достаточно и того, что на занимаемой должности вы, в силу своего характера, продемонстрировали полную некомпетентность, и поэтому пришлось вас с занимаемых постов снять. Но все же летчик вы неплохой, в боях смогли показать себя хорошо. Именно как боевого летчика, а поэтому мы, страна, делаем вам следующее предложение…
После этих слов Яков Владимирович тоже немного успокоился и всем видом показал, что он внимательно слушает.
— Поскольку в качестве руководителя вы оказались полностью некомпетентны, а за случившееся по вашей вине вы все же должны понести наказание, всё, что я могу предложить — это назначение командиром эскадрильи шестого полка КГБ, размещенного в Саамо-Финской области. Сейчас британцы высадили огромный десант на территории Норвегии и, по нашим данным, готовят там серьезную провокацию. У нас сейчас наблюдается нехватка летного состава, с самолетами тоже есть существенные проблемы — но в стране на хранении есть почти полторы тысячи И-16, и наши специалисты считают, что для англичан в случае каких-либо провокаций и они окажутся достаточно эффективными.
— Я думаю…
— Сначала дослушайте. Вы можете получить эскадрилью, в ближайшие полгода каждая эскадрилья шестого полка будет развернута в полк — пока обеспечиваемый только этими самыми «ишачками», и если вы покажете себя достойным нашего доверия, доверия советских людей, то в дальнейшем такой полк вы сможете и возглавить. Но предупреждаю заранее: командование авиаполком будет безусловным венцом вашей военной карьеры, а звание полковника — высшим, которой вы когда-либо сможете получить. Если вы согласитесь с предложением, то вам будет присвоено звание майора и вы немедленно отправитесь к месту службы.
— Но я…
— Если не согласитесь, то, как говорит та же моя знакомая, можете отправляться в исходное место… то есть туда, откуда появились. В этом случае вы будете лишены всех воинских званий… боевые награды у вас изымать не будут, все же вы их в боях заслужили. Работу вы, безусловно найдете сразу, у нас и в сельхозавиации наблюдается сильный кадровый голод… Но в большую авиацию, даже в транспортную, вам путь будет закрыт.
— Я… я согласен командовать эскадрильей.
— Вот и отлично, вам дается день на то, чтобы привести форму в порядок, подготовиться к переезду… вместе с семьей, и это не обсуждается. Вот ваш пропуск, можете быть свободны. Да, чуть не забыл: послезавтра в восемь утра вам надлежит прибыть в Управление КГБ, там получите назначение и командировочные. Всё, идите…
Костя Коккинаки немного нервничал, хотя у него это был далеко не первый боевой вылет. Но вот на новом истребителе вылет (именно боевой) был первым, и тут, как объявил перед заданием Лаврентий Павлович (специально была включена громкая связь с Москвой для всех экипажей ранним утром) «обкакаться будет недопустимо». А ему обкакаться было вдвойне недопустимо, ведь именно он проводил испытания этой машины и её хотя и странной, но очень эффективной системы вооружения, а Лаврентий Павлович особенно подчеркнул, что «первый залп просто обязан посеять панику у врага». И он, Константин Коккинаки, ее обязательно посеет!
