Назад в СССР 1986. Книга 6 (СИ) - Гаусс Максим

— Ну... — протянул я, отхлебнув чая. — Что нам уже известно? Во-первых, мы твердо уверены, что несмотря на потерю контакта с куратором, Клык от своих целей не отступился. Это он запустил процесс, из-за которого меня так коварно выперли со службы. Он знает меня в лицо, по какой-то причине не захотел меня убивать, хотя мог это сделать неоднократно. Похоже на какую-то одностороннюю игру и ее мотивы мне совершенно непонятны. Также он знает о тебе, Григорий. Уж не знаю, чем ты его так зацепил...

— Я и сам толком не знаю. Пока я вел расследование по радиационным авариям, что произошли в СССР, и о том, что на АЭС могут быть диверсанты, я написал статью в газете. Вот только она в печать не пошла. Перед тем, как меня похитили, мне позвонил какой-то человек, спросил, известно ли мне, кто такой Клык и что я знаю о диверсии на атомной станции. Я только и успел написать на бумажке два слова — ЧАЭС и Клык.

— Андрей об этом говорил… — кивнул я и тут же нахмурился. — Только я не пойму, что это был за звонок такой? Кто мог тебе звонить? Может из КГБ? Блин, мутная история, в которой ничего не понятно. Слушай, а может, тебя видели в каком-то архиве?

— Не знаю. Я много думал об этом, пока валялся в темном подвале, но так и не пришел ни к какому выводу.

— Так, ну ладно, — продолжил я. — С другой стороны, рискну предположить, что об Андрюхе диверсанты ничего не знают. И нужно постараться, чтобы так все и оставалось. А вот о самом Клыке, мы по-прежнему практически ничего о нем не знаем. Есть фоторобот с твоих слов. Понятно, что он не идеален, но все-таки это довольно серьезная зацепка и ее нужно держать на контроле. Есть предполагаемое имя и фамилия — Виктор Клыков. Нам известно, что в имеющихся документах нет ни одной реальной фотографии этого человека, потому что он умер в восемьдесят четвертом году от сердечного приступа. Так?

— Ну да, — кивнул журналист. — Только фотографий нет не по причине смерти. Просто наш покойник жив, здоров и вовремя методично замел за собой все следы. Вот только меня не отпускает мысль, что где-то он все-таки мог ошибиться и оставить свой след.

И верно, каким бы умным и расчётливым ни был человек, контролировать все просто невозможно, от ошибок никто не застрахован. Знать бы еще где Акела промахнулся...

— Предполагаю, что диверсию они устроят весной, возможно в апреле. — задумчиво произнес я, тщательно подбирая аргументы. — Или даже в начале мая.

— Почему?

— Сам подумай. Майские праздники на носу. Это отличная возможность знатно нагадить всему Союзу, да и бдительность у людей будет ниже. У всех праздники на уме, дача, картошка.

— Логично, — кивнул тот. — Меня тут посещала мысль... Пока я выискивал материалы по авариям, предположил, что если подбирать время и дату для совершения диверсии, они должны будут учитывать прогноз погоды. При сильном ветре радиоактивную пыль может сдуть ветром куда угодно, в худшем случае пыль может накрыть территорию всей Киевской области.

Я едва унял дрожь.

Эх, как же далек он был от реальности — одной областью дело тут ну никак не ограничится. Радиоактивное облако дважды облетит всю планету, зараженные осадки выпадут дождем аж тридцати семи странах, но больше всего достанется территории Беларусии и Центральной Европе. А все потому, что вмешалась «Роза Ветров», которую в расчет просто не взяли...

— Ты прав. Они должны будут учитывать этот момент.

— Только я не пойму... — вдруг добавил Гриша, сбив меня с толку. — Это что же получается, авария должна быть настолько серьезной, что разрушится крыша энергоблока?

— Выходит так. А почему ты спрашиваешь?

— Пытаюсь представить себе масштабы, — пробормотал журналист, думая о чем-то своем. — И еще... Как ни крути, а мы не знаем, на каком блоке они запланировали аварию.

— Знаем. По первоначальному плану им нужен был именно четвертый блок. Куратор косвенно проговорился. Еще с осени они начали проводить кадровую рокировку сотрудников. Мы с Андреем выяснили, что сейчас на четвертом энергоблоке больше шестидесяти процентов личного состава — молодые и неопытные специалисты. Это не просто так происходит. К тому же, Донченко тоже работал на четвертом.

— Допустим... Кстати, а ведь электрику и автоматику мы проверить никак не можем!

Я сразу понял, что он имеет в виду шкаф КИП. Видимо, Андрей ему уже про это рассказал.

— Не можем, потому что не разбираемся в этом. Поэтому, нам нужен толковый инженер.

— Зачем?

— Чтобы он заглянул в шкаф и... — я понял, что идея хоть и рациональная, но глупая. Сколько времени и сил уйдет на то, чтобы прошерстить весь шкаф? Даже толковый специалист, даже зная где искать... Туда сводятся все линии контроля, вся периферия... Еще неизвестно, что там могла натворить крыса по фамилии Донченко. Да на проверку неделя уйдет, не меньше. Нет, так дело не пойдет. Гораздо продуктивнее будет уже после двадцать шестого апреля намекнуть тамошним инженерам, чтобы провели полный осмотр на предмет саботажа. Но и то, это будет актуально только в том случае, если мы все предотвратим. А если опять рванет, толку что-то там проверять?

— Леха, я вот не пойму. Что вы планируете делать? Как будете бороться? Хотите просто ворваться на пункт управления реактором и... Дальше что?

— Как минимум запретить им тормозить реактор. Запретить проводить эксперимент, ведь он тоже левый... Я полагаю, что программа была подкорректирована так, чтобы все риски свести в кучу. Тут и неопытный персонал, тут и программа, тут и ночная смена, тут и конструктивные особенности... Все настолько грамотно подобрано, что диву даешься — как они вообще такое придумали? Нужно предостеречь персонал, разжевать им, к чему приведут их действия.

Неожиданно у меня в голове проскочила смешная мысль — а вдруг где-то тут есть третий попаданец, который как раз таки и стремится устроить аварию? Вроде как Скайнет послал в прошлое терминатора, чтобы тот завалил Сару Коннор, которая потом родит Джона Коннора, который потом... Тьфу, так можно продолжать до бесконечности. Нет, это я так, не всерьез...

— Я смотрю, у тебя действительно было много времени подумать над всем этим! — заметил Григорий. — У тебя знания, как будто ты на электростанции уже успел поработать. И как минимум тем же инженером... Ты ведь и реактор как-то успел изучить. Откуда?

— В армии много свободного времени, — быстро отбрехался я. — Вот я и нашел себе занятие. К тому же, у меня отец там работает.

Тот закивал головой, затем спросил:

— А как вы вообще с Андреем сошлись? Он в этом ничего не понимает.

— Это была моя идея... Но изначально на все меня подбил именно ты, тогда, в поезде. Очень уж доходчиво ты это сделал. Да и тогда я еще не знал, что он твой сын!

Мы еще довольно долго сидели и обсуждали особо острые моменты. Часа через два, я решил позвонить родителям и сообщить хорошую новость.

Набрал номер, трубку взяла мама. Я сразу понял, что что-то не так...

Глава 10. Первый шаг

— Так! Мам, что случилось? — взволнованно спросил я, опасаясь самого страшного.

— Леша, ты где? — ее голос дрожал от волнения. — Тут люди пришли, из комитета государственной безопасности. Хотят тебя видеть.

Четно говоря, я ожидал чего угодно, но только не этого. И все же, вполне допустим тот факт, что я им понадобился.

— Чего им нужно? — напрягся я. Мысленно отругал себя, что едва покинув «Чернобыль-2» не подумал о том, что они могут явиться ко мне домой. Вместо этого я думал о том, как бы за мной хвост не увязался... Так и оказалось — они явились ко мне домой, чтобы еще больше выбить меня из колеи и заставить понервничать всю семью. Вот суки. Так же, это могут быть и люди Клыка, умело выдающие себя за чекистов.

— А ну, дай кому-нибудь из них трубочку, — стальным голосом произнес я, уже зная, как построить дальнейший разговор.

Послышался шорох.

— Алексей Сергеевич, добрый день! — раздался из трубки незнакомый голос. — Я из КГБ. Где вы сейчас находитесь?