Дорис Лессинг - Сириус экспериментирует
Теперь нам предстояло наладить контакт с местными племенами.
Мы шагали по каменистому плоскогорью, рассчитывая, что, заметив незнакомцев, аборигены возьмут нас в плен. Именно так и случилось. Дозорные заметили нас издали, и вскоре нас схватили и отвели в стойбище. Жилища и поведение аборигенов были типичными для разновидности 2. Они были менее развиты, чем карлики, и, похоже, постепенно утрачивали свои навыки. Аборигены охотились, питаясь мясом, и жили в гармонии с природой. Именно она, как утверждала их религия, была источником жизненной силы.
Аборигены не причинили нам вреда, поскольку приняли нас за героев своих легенд — все они рассказывали о Канопусе. Только об этой империи, и никогда — о Сирианской. Вернувшись домой, я обратила внимание своих коллег из Колониальной Службы на тот факт, что даже на землях Роанды, примыкающих к нашим территориям, где вполне резонно ожидать лояльного отношения к Сириусу, все симпатии отданы Канопусу. Чем это объяснить? В чем наша ошибка?
Хоппе вели себя так, словно узнали нас — всех троих. Про нас говорили: «Они оттуда». При этом аборигены явно имели в виду Канопус. Приняв нас за канопианцев, они оказывали нам почет и уважение и пригласили принять участие в празднестве, которое продолжалось тридцать Р-дней и ночей. Это мероприятие, судя по всему, доставило огромное удовольствие Клорати. Сама я не могла отдаться происходящему с таким же упоением, как он. Но даже тогда я сознавала, что способность веселиться вместе с созданиями, которые ниже тебя по уровню, стать своим в незнакомой обстановке заслуживает восхищения и достойна подражания. Я пыталась брать пример с Клорати, и Амбиен Первый тоже старался подражать ему изо всех сил. Клорати пировал и даже танцевал с дикарями, рассказывал истории на их языке и при этом оставался истинным канопианцем.
Я думала, что, когда пиршество закончится, Клорати скажет: «У меня есть для вас кое-какие новости, несколько предложений, настало время поговорить серьезно и подробно. Прошу вас создать условия для такой беседы».
Но ничего подобного не произошло. Клорати оставался в своем шатре, мы в своих, и наша жизнь продолжала идти своим чередом.
Теперь пришла пора написать о том, что вызывает у меня горькие сожаления. Я расскажу о том, как надолго — на века, а то и на тысячелетия — упустила свой шанс понять происходящее.
Я была деятельной и нетерпеливой. Дикари из племени хоппе были довольно любопытным народом, и я готова была выдержать все — невозможность уединиться, мясную пищу, нечистоплотность, мириады религиозных табу и запретов, — если бы знала, когда закончатся эти испытания. Амбиен советовал мне не торопиться. Я не послушалась его, пошла к Клорати и стала допытываться, сколько времени он намерен «потратить на этих животных». Он ответил:
— Столько, сколько потребуется.
Я посоветовалась с Амбиеном Первым. Он сказал, что останется с Клорати, если тот «не будет возражать». Такое самоуничижение неприятно поразило меня. Я взяла наш разведывательный корабль и, оставив своего друга на попечение Клорати, полетела на север.
Впервые Сириус открыто появился на территориях Канопуса. Клорати не пытался остановить или отговорить меня. И все же перед самым моим отлетом он тихо сказал:
— Будь осторожна, сирианка.
— Осторожна? Но чего мне бояться, Клорати?
— Могу сказать одно — наши приборы показывают магнитную бурю, и, на мой взгляд, лучше держаться подальше от морского побережья.
Я поблагодарила его за предупреждение.
Адаланталэнд
Прошли тысячелетия с тех пор, как мы летели этим же путем с Амбиеном Первым. С высоты было видно, что ландшафт почти не изменился, но встречались и зоны, где каменистая почва вздыбилась, виднелись следы горных обвалов, а покалеченные деревья успели засохнуть. Я знала, что города на побережье Срединного моря, над которым я пролетала с Амбиеном, превратились в руины. Мне было интересно, стало ли причиной их гибели землетрясение или что-то иное. Пролетая над прибрежной зоной огромного пустынного океана, который отделял Северный Изолированный Континент от Основного Материка, я заметила несколько новых островов, выглядевших так, словно они только что поднялись со дна океана. Остров с прекрасным городом и великолепными кораблями в гаванях успел опуститься под воду и подняться вновь. Теперь на нем было несколько убогих селений. Мне захотелось еще раз осмотреть великие Внутренние моря, и я сделала несколько кругов над ними. Повсюду вдоль каменистого, залитого солнцем побережья виднелись руины зданий. Часть из них оказалась под водой. Но это были богатые и плодородные земли, и скоро здесь появятся новые города, как уже бывало не раз. И все же было грустно видеть, как мимолетно все происходящее на этой планете, и я пришла в несвойственное мне состояние духа. На меня навалилась глубокая печаль, которую сириане называли «экзистенциалистской меланхолией», — потому что мои чувства были отзвуком самого насущного для Сирианской империи вопроса: каковы цели планирования нашей деятельности, обретения власти над природой? Я висела над землей в крохотном пузырьке космического корабля, захваченная открывшимся зрелищем. Картина внизу была полна волшебного очарования — синие моря, сверкающие, словно огромные драгоценные камни, были окружены теплыми красноватыми землями. Казалось, в этой крохотной планете как в капле воды отражается целая Галактика, которая всегда — несмотря на иллюзию бесконечности времени: рядом с ней любые перемены ничтожны, — постоянно менялась, и эта мимолетность делала каждое мгновение бесценным… Я парила над этой прекрасной пустынной землей, пока не налюбовалась ею досыта, а затем вновь направилась на север, к Адаланталэнду. Я хотела посмотреть, во что превратилось это безмятежное государство в период всеобщего упадка. В наших библиотеках можно найти массу материалов по истории Адаланталэнда, поэтому я ограничусь сведениями, которые имеют прямое отношение к моим нынешним целям.
Адаланталэнд (канопианцы называли его Адалантером) располагался на большом острове, который был частью крупного архипелага у побережья Основного Материка. Хотя в экваториальных зонах Роанды в то время было слишком жарко, климат в северной и южной части был теплым, без резких перепадов температуры, а почвы — плодородными. Адаланталэнд представлял собой миролюбивую, достаточно демократичную культуру, отчасти склонную к праздности и гедонизму. Женская династия, управлявшая страной, властвовала «милостью Канопуса» — повсюду были установлены камни с высеченными на них правилами, которые строго соблюдались. Основных заповедей было три. Первая гласила, что Канопус, незримый, но могущественный законодатель Роанды, покарает любого, кто нарушит его Закон. Вторая утверждала, что никто не вправе считать себя лучше прочих, и запрещала порабощать или эксплуатировать ближнего, унижая его достоинство. Третья запрещала гражданам Адаланталэнда брать из общих запасов пищи и предметов потребления больше, чем требовалось для удовлетворения их личных потребностей. Каждое правило содержало множество уточняющих пунктов и подпунктов. Свободно перемещаясь по этой безмятежной стране, я обнаружила, что люди хорошо знают и по большей части соблюдают эти законы, хотя третий трактуется очень по-разному. Мне сказали, что Матери, которые правят страной, подчиняются другим, тайным законам. Они дарованы им «теми, кто спустился со звезд». Меня явно не причисляли к этой категории. Внешне я напоминала жителей Адаланталэнда — они были светловолосыми, белокожими, голубоглазыми, но в отличие от меня — крупными и полнотелыми. Поскольку я была худой и высокой, все то и дело выражали озабоченность состоянием моего здоровья. Я познакомилась с королевой, или, как ее здесь называли, «Великой Матерью», которая жила не лучше, чем ее подданные, и никоим образом не демонстрировала свое превосходство. Предметом моего особого любопытства был вопрос, который я не могла обсуждать ни с кем. Я хотела выяснить, как этому государству удается поддерживать порядок и избегать преступности и гражданского неповиновения. В эпоху всеобщей деградации на Роанде такое положение дел было достаточно необычным. Великодушная и доброжелательная королева явно не понимала, что этот рай на земле — ибо она и ее подданные считали свою страну таковым и знали, что им завидуют менее развитые племена, — был не кульминацией длительного развития культуры, а всего лишь тенью былого величия, что предшествовало Катастрофе и провалу Смычки. В древних легендах содержались намеки на страшное несчастье, во многих упоминались некие «Боги», которые наблюдают за народом и должны «вернуться». Впервые «Боги» явились на Роанду во времена прапрапрапрабабушки нынешней королевы. По описанию я узнала Клорати. Он даровал жителям Адаланталэнда новые законы — по большей части то была новая трактовка уже действующих норм. Он упрекал людей в недостойных поступках и укреплял в них стремление беречь свою прекрасную, благодатную страну.
