Джеффри Барлоу - Дом в глухом лесу
Вопрос этот, как подметил Оливер, вызвал в хозяине некоторое смущение, которое тот, впрочем, попытался скрыть, долго и продолжительно откашливаясь.
– Да, мистер Лэнгли. Я там бог весть сколько лет проработал по коммерческой части – по финансовой, строго говоря, – а теперь вот на покой вышел, – наконец изрек мистер Уинтермарч. – Супруга моя склонялась к жизни более спокойной и безмятежной и не такой суматошной; она-то и уговорила меня сменить тяготы города на деревенский воздух. О вашем маленьком приходе Шильстон-Апкот здесь, в Талботшире, она слышала только хорошее, так что мы перебрались сюда и здесь же обосновались.
В этот самый момент к компании присоединились новые лица: женщина лет тридцати, довольно невзрачная и унылая, и прелестная маленькая девочка примерно десяти лет. Джентльмены встали, приветствуя вошедших.
– Моя супруга Сепульхра, – промолвил мистер Уинтермарч, – и наша дочь Ровена.
Дочь со всей очевидностью походила на обоих родителей, хотя черты лица унаследовала главным образом отцовские. На протяжении всей беседы она почитай что не проронила ни слова, да и мать ее по большей части молчала. Обе учтиво слушали, удобно устроившись поодаль, однако в разговор почти не вмешивались. Если миссис Уинтермарч и открывала рот, то говорила исключительно о том, что касалось усадьбы, и о мужниных планах по ее восстановлению. Она была гораздо моложе своего супруга и, по всей видимости, нравом отличалась покорным и кротким.
– Стало быть, вы родом из Вороньего Края, миссис Уинтермарч? Ну, то есть по происхождению? – не отступался дерзкий Оливер.
– Да, – нерешительно подтвердила женщина, поймав предостерегающий взгляд спутника жизни. – Мои родители близко дружили с семейством Уинтермарч. Вот так мы с мужем и познакомились.
– Ваш супруг уверяет, что это вы предложили поселиться в Талботшире.
– Да, так.
– Значит, вы здесь бывали прежде?
– Нет, никогда. Должна вам признаться, мистер Лэнгли, я сама не знаю, почему выбрала именно Шильстон-Апкот: шестое чувство, не иначе, подсказало мне, что наш дом – здесь. Тихое пристанище в горах, подальше от городской суеты – вот чего мы искали. Присматривали себе уютный особнячок, а тут вдруг обнаружилось, что Скайлингден сдается внаем.
Марк торжествующе улыбнулся Оливеру краем губ: его предположения касательно аренды вполне подтвердились. После чего сквайр отпустил комплимент по поводу отличного состояния конюшен, и мистер Уинтермарч слегка оживился: выяснилось, что он весьма любит лошадей. «Тогда почему у него их только пара?» – такой вопрос одновременно задали себе сквайр и Оливер.
– А теперь, прошу вас, расскажите о себе и о вашем чудесном Далройдском поместье, мистер Тренч, – попросил мистер Уинтермарч, в свою очередь сдержанно улыбаясь: он, похоже, скорее обрадовался смене темы, нежели испытывал искренний интерес к гостям.
Оставшиеся полчаса прошли за застольной беседой: сквайр разглагольствовал о Далройде, о Меднике и о сигарах, Оливер – об эпиграммах занудного римлянина-испанца, и оба – о том и о сем; в завершение Уинтермарчей пригласили посетить Далройд, как только те выкроят удобное время. Полученный ответ балансировал где-то между «да» и «нет», точно заплутавшая нота, что пытается отыскать свою клавишу; словом, энтузиазма в нем прозвучало куда меньше, чем хотелось бы. А поскольку за последнюю минуту мистер Уинтермарч вот уже трижды справился с часами, гости вспомнили, что им пора, и, распрощавшись с хозяином и его семьей, были выведены из гостиной все тем же седоголовым лакеем.
Пока друзья шли по темной и безмолвной галерее по направлению к лестнице, на пути им встретилась комната, дверь которой была слегка приоткрыта. Служанка же в этот момент поправляла штору на открытом окне: занавеси на мгновение разошлись, и в комнату хлынул пасмурный свет дня. И джентльмены краем глаза подметили некое громадное пернатое создание, угнездившееся на жердочке: силуэт его четко вырисовывался на фоне дверного проема. Сперва Оливер с Марком сочли, что видят перед собою результат искусства таксидермии, но в последний момент существо повернуло голову, словно провожая взглядом промелькнувших мимо гостей.
Джентльмены не обменялись ни словом до тех пор, пока не отвязали лошадей, не выехали за железные ворота и не поскакали вниз по Скайлингденской дороге.
– Нолл, ты видел? – осведомился сквайр, глядя прямо перед собою и направляя Медника на узкую тропку.
– Еще бы, – отозвался Оливер с седла.
– И что же это, по-твоему, было?
– Птица какая-то.
– Попугай?
– Нет. Слишком уж крупная и тяжелая, да и выглядит иначе.
– Ястреб?
– Нет.
– Ворона?
– Скажешь тоже!
– Может, синяя сойка?
– Едва ли, Марк, едва ли!
– А как насчет совы? Оливер задумчиво кивнул:
– И в самом деле: чудовищно крупная сова.
– Живая или чучело? – осведомился Марк.
– Вполне живая. Провожала нас глазами. Честное слово, Марк, у меня просто мурашки побежали по коже.
В результате этого обмена репликами джентльмены погрузились в раздумья и некоторое время ехали молча. Первым нарушил молчание сквайр: склонившись к самой шее Медника, он заговорил с конем на тему совершенно иную.
– Хочу знать твое мнение, Медник, мальчик мой, – промолвил он. – Вот, скажем, Сепульхра. Чертовски странное имя для женщины, ты не находишь?
Глава 9
КАПИТАНУ НЕДУЖИТСЯ
Высказавшись по поводу одной чертовски странной подробности, Марк вдруг решил, что сегодня – более чем подходящий день для того, чтобы представить Оливера капитану Хою: ведь капитан и сам – личность чертовски странная, хотя, пожалуй, эпитет «чудаковатый» получил распространение более широкое. Засим было предложено нанести визит в капитанскую резиденцию – и предложение это приезжий из Вороньего Края всячески поддержал.
Но едва всадники спустились к подножию холма и направили своих скакунов на запад, к каретному тракту, в направлении Мрачного леса, со стороны деревни стремительно пронеслась всадница верхом на статной серой кобылке. В ней джентльмены сей же миг узнали мисс Маргарет Моубрей; а та, энергично помахав Марку с Оливером рукой, натянула поводья и, резко развернувшись, присоединилась к ним. Кони съехались ближе; на середине дороги Медник, гнедая кобылка и серая ткнулись носами и пытливо обнюхали друг друга. Оливер не преминул отметить про себя совпадение столь удачное: серая лошадка из Грей-Лоджа сама по себе наводила на мысль об особнячке с серой соломенной крышей. Вот только с мисс Моубрей серый цвет словно не имел ничего общего; она, в яркой своей амазонке, так и искрилась бойким задором, из-под полей ее шляпы лучилась и сияла улыбка – точно солнышко, что так и не вышло озарить это тусклое, серое, комковатое утро.
– День добрый! – воскликнул Оливер, галантно приподнимая широкополую шляпу. – До чего красивая у вас кобылка, мисс Моубрей!
– Серая лошадка в самый раз для пасмурного дня, – отвечала Мэгс, поднимая взгляд к скользящим по небу унылым тучам. – Я как раз послала Далилу в галоп, чтобы разогреть ее хорошенько, как вдруг вижу, два джентльмена сворачивают со Скайлингденской дороги. В одном я, конечно же, сразу признала вас, мистер Лэнгли, а во втором – Медника Далройдского с моим сварливцем-кузеном «на борту». Я так понимаю, вы из усадьбы скачете?
– Именно, – отозвался Оливер после недолгой паузы, убедившись, что «сварливец-кузен» отвечать не намерен.
– Значит, пообщались с Уинтермарчами? Непременно, непременно расскажите, что вы о них думаете. С миром или с войной они прибыли?
– Мы в самом деле с ними познакомились; и, счастлив вас уверить, они вовсю дудят в трубы мира… или их курить полагается?
– А каков собой сам джентльмен – мистер Вид Уинтермарч, так, кажется, его зовут? – полюбопытствовала мисс Моубрей.
– Благовоспитан, респектабелен и в общем и целом весьма замкнут; то же справедливо о его жене и дочери.
Все обстоит именно так, как рассказывают в городе, уверяю вас. Пересуды в точности соответствуют действительности.
– А о себе он рассказывал? О своем прошлом, например? Откуда он родом? Ну, хоть что-нибудь – про близкую и дальнюю родню, предысторию, связи?..
– Обо всем об этом он по большей части умолчал; упомянул только, что был финансистом в городе – в Вороньем Крае, как мы и предполагали, – и перебрался в другие края, мечтая о менее суматошном образе жизни, – по всей видимости, по настоянию миссис Уинтермарч.
– Если он ищет тишины и покоя, это значит, что вам изводить его ни к чему, девочка моя, – вклинился сквайр – на его взгляд, очень даже находчиво.
– Значит, вы считаете, то, о чем твердят в деревне нынче утром, вполне может оказаться правдой? – осведомилась мисс Моубрей.
– О чем вы? – не понял Оливер.
– Кто же твердит и что именно? – вопросил «сварливец-кузен», встревожившись при одной мысли о новой сплетне.
