Вадим Полищук - «Гремя огнем». Танковый взвод из будущего
— Не так быстро, Сергей, я за вами не успеваю.
— Хорошо, Варвара Николаевна, я постараюсь помедленнее. Командир подразделения боевых машин одновременно является командиром своей боевой машины…
Леруа, сволочь, с утра всю душу вымотал, лучше бы с Кондратьевым на съемку поехал! Лучше весь день в седле трястись, чем под чаек с этим капитаном беседовать. Все в душу норовил залезть, гад, да только не обломилось ему. Потом распределил машинисток, Мирошкину досталась Лиза, а ему — Варя, и умотал обратно в свой Гунчжулин. Сергей с трудом оторвал взгляд от идеально ровного пробора темно-русых волос.
— Командиром строевой, транспортной и специальной машины является…
На кой черт предкам нужен Боевой устав Бронетанковых и механизированных войск Красной Армии образца сорок четвертого года? Еще и войск-то таких нет, но хотели — получите. Неизвестно только, насколько он будет соответствовать реалиям предстоящей войны, техника-то совсем другая. А еще духи эти с мысли сбивают… Так, на чем я там остановился? Задавшись этим вопросом, Сергей вдруг поймал на себе взгляд серых глаз машинистки и понял, что молчит уже непозволительно долго.
— Извините, Варвара Николаевна, на чем мы остановились?
— Транспортной и специальной машины является…
— …старший по званию из лиц, едущих на машине, — подхватил фразу лейтенант.
Девушка опять застучала пальчиками по клавишам машинки, та отозвалась звонким цоканьем отбиваемых литер. Было видно, что профессию эту Варвара освоила совсем недавно. А за тонкой перегородкой машинка почему-то затихла, слышны только голоса Мирошкина и Елизаветы, перекур устроили и просто треплются.
— Сергей, а вы сегодня вечером очень заняты?
Лейтенант едва не поперхнулся очередной фразой, которую готовился произнести. С ходу едва не ляпнул «ничего особенного», но вовремя успел прикусить язык. Еще пара секунд потребовалась на осмысление вопроса и поиск нужного ответа. Чего-чего, а столь откровенного приглашения на свидание от этой в строгости воспитанной провинциальной барышни он никак не ожидал, вот и растерялся.
— Да, очень. Надо будет танкам профилактику траков сделать, а то заржаветь могут.
Варенька разочарованно вздохнула, Сергей с трудом отвел глаза, чтобы не смотреть на колыхнувшиеся под лиловым жакетом выпуклости.
— Давайте продолжим. При отсутствии в числе едущих лиц…
Отойдя за спину склонившейся над «Ундервудом» Варвары, Сергей еще раз внимательно рассмотрел девушку. Интересно, она у капитана на жалованье или добровольная помощница? А вторая машинка за перегородкой по-прежнему молчала.
Вечером в пакгаузе Сергей появился один.
— А Мирошкин где? — поинтересовался Ерофеев.
— Занят он.
— Понятно, — усмехнулся механик. — Ох, чую, окрутит его эта Лизка.
— Эта может, — согласился лейтенант.
А ведь действительно может, надо бы предупредить парня, а то влипнет в историю. Мирошкин вернулся ближе к полуночи. Сергей отвел его в сторону:
— Ты там поосторожнее со своей Елизаветой, не иначе, этих барышень нам контрразведка подставляет.
Сам будучи еще юношей, пусть и рано попавшим и повзрослевшим на войне, с этой областью человеческих взаимоотношений Сергей еще практически не сталкивался. Нельзя влюбленному пацану такие вещи о предмете его страсти в лоб говорить! Ну и нарвался, конечно.
— А может, ты просто ревнуешь, что она не тебя выбрала?
Тут бы Сергею притормозить, но он не сдержался:
— Дурак, это не она, а капитан Леруа тебя выбрал! Ему расколоть нас надо, вот он ее под тебя и подкладывает.
— Не смей, — взвился Мирошкин. — Она не такая! Слышишь? Не такая!
Только тут Иванов понял, как все зашло далеко и младшему лейтенанту профилактику траков делать поздно, коррозию уже не остановить. Крохотный островок советского взвода не сможет уцелеть в бурных волнах моря Российской империи, его просто смоет. Пришла пора договариваться с сильными мира сего.
— Ты меня еще на дуэль вызови, твое благородие!
Пока Мирошкин переваривал ответ лейтенанта, Сергей развернулся и решительно направился к фанзе, в которой квартировал капитан Кондратьев. Уже в спину прилетел весьма обидный ответ очухавшегося младшего лейтенанта, Иванов с трудом удержался от того, чтобы не ответить, только ускорил шаг.
Капитан уже завалился спать. Сергей несколько раз грохнул кулаком в хлипкую дощатую дверь, прежде чем она отворилась. Кондратьев предстал перед ним белеющим в тусклом свете свечи исподним. В левой руке он держал свечу, в правой — наган.
— Что-то случилось?
— Случилось, завтра мы едем в Гунчжулин.
Капитан мушкой револьвера почесал успевшую со вчерашнего дня отрасти щетину на правой щеке. Заодно оценил решительность настроя лейтенанта.
— Как я понимаю, настроены вы категорично и эта поездка не обсуждается.
— Не обсуждается, — подтвердил Сергей.
— Хорошо, завтра поедем.
— Извините за вторжение, капитан.
Выехали после завтрака в сопровождении двух казаков, конвой и охрана в одном лице. Хотя бежать некуда, а опасаться некого: кругом масса войск, мышь не проскочит. Движение существенно сдерживала запряженная единственной лошадкой повозка, ротный артельщик воспользовался случаем и увязался с офицерами в Гунчжулин, там продовольствие для приварка купить можно подешевле.
Вообще ротное хозяйство поручика Петрова вызвало у лейтенанта Иванова немалое удивление, поскольку в корне отличалось от порядков, принятых в Красной Армии. Во-первых, оно было полностью автономным. В роте готовили пищу, сами пекли хлеб и выдавали солдатам прочие виды довольствия. Сам поручик был полновластным управителем своего хозяйства, и никто — ни батальонный командир, ни полковой — в хозяйственные дела роты не вмешивался, за все отвечал Петров. Во-вторых, отличалась структура командования. Субалтерн-офицеры, единственным из которых был призванный из запаса прапорщик Щербаков, взводами не командовали, они являлись младшими офицерами роты. Командиром взвода был унтер-офицер. Ротный фельдфебель, в отличие от советского старшины, прямого отношения к хозяйству роты не имел и никакой ответственности за него не нес. Он выступал лишь в роли наблюдателя и контролера. Ротным имуществом занимался каптенармус, а оружием роты — его помощник.
Но наибольшее удивление вызывала должность артельщика. Прежде всего, она была выборной на срок полгода. Причем в выборах артельщика участвовали все солдаты и унтер-офицеры, кроме фельдфебеля, каптенармуса и прежнего артельщика. О такой демократии в Красной Армии никто и помыслить не смел. А суммы в распоряжение артельщика попадали немалые, особенно если смотреть с позиции обычного солдата, получавшего в месяц двадцать две с половиной копейки.
В Гунчжулине с помощью Кондратьева Сергею удалось добиться почти невозможного: Куропаткину о них доложили, но в приеме генералом было отказано.
— Их превосходительство занят, — вежливо, но непреклонно отрезал лощеный поручик.
Пришлось покинуть штабной вагон.
— Как я понимаю, к Линевичу идти бесполезно?
— Правильно понимаешь, — подтвердил догадку Кондратьев.
— А где квартирует этот ваш барон?
Оказалось, тут же, в штабном поезде. Подполковник устроился с комфортом, штабной вагон — не китайская фанза и не грязный пакгауз. Даже жену в Маньчжурию выписал и воевал со всеми удобствами. Винекен принял их в тесноте служебного купе, Леруа, непосредственно курировавший потомков, также присутствовал.
Разговор не заладился с самого начала, стремление лейтенанта Иванова сохранить взвод как единое целое натолкнулось на глухую стену. Оба контрразведчика понимали силу своих позиций и на уступки идти не желали. Минут через сорок Сергей сорвался и выдвинул ультиматум:
— Заберите своих девок и прекратите взвод разлагать, иначе хрен что вы от нас услышите!
На лейтенантский пассаж подполковник Винекен только усмехнулся в усы:
— Насчет барышень вы ошибаетесь, они не наши. У Варвары Николаевны батюшка в службе пути совсем не маленькую должность занимает, а у Елизаветы Андреевны отец так и вовсе в управлении КВЖД сидит. Случись что, нам с капитаном перед ними ответ держать.
Вот тут барон приврал. Выходцы из лейб-гвардии, блестящие выпускники академии Генерального штаба, какой ответ они могли держать перед провинциальными чинушами? Смешно.
— Вы ведь с правилами нашей грамматики не знакомы, да и не всякого к вашим сведениям подпустить можно, поэтому без барышень обойтись никак нельзя, — поддержал начальника капитан Леруа.
— Да не в барышнях дело! Вы ведь взвод хотите на куски растащить!
— И в мыслях не было, — отверг лейтенантские претензии барон.
Поняв, что дальнейший разговор потерял всякий смысл, Сергей выскочил из служебного купе, хлопнув дверью. Леруа аккуратно прикрыл дверь за лейтенантом.
