Андрэ Нортон - Поиск на перекрестке времен. Перекрестки времени
— Да, возможно. Видя тебя в реке, стражники должны были исполнить приказ, а Акукум не мог возразить им, не вызывая подозрений. У Нактитла на всех кораблях есть глаза и уши, открытые и тайные. Скажи мне, как идут переговоры? Ты принес хорошие новости?
Блейк взглянул на быстрое течение, по которому прокладывал курс нос катера.
— Я слышал, что переговоры идут гладко. Мой…, мой руководитель знает больше. — Двусмысленно, но, очевидно, спрашивавшего он удовлетворил.
— День… — Тотзин оторвал руку от руля, поднял ее, сжав кулак. — День, когда мы снова сможем поднять знамена, прогреметь в трубы! — Он замолчал и бросил на Блейка смущенный взгляд. — Это просто древний оборот речи — мы теперь не воюем, как наши предки.
— Мужество воинов Империи хорошо известно, известно искусство ее солдат и их таланты, — согласился Блейк.
— И скоро мы все это продемонстрируем! Этот новый закон, который нам навязали, невозможность защищаться, открытая граница. Торговля, вечно торговля…
Блейк гадал, что тот имеет в виду. В Акроне говорили об усилении строгостей на границах, о росте враждебности между двумя государствами. Но здесь как будто речь идет о более либеральной политике.
— Скажи мне, — продолжал Тотзин, — почему вы, англичане, хотите падения Новой Британии, пытаетесь сделать ее добычей Империи?
Хороший вопрос. Попробуй ответь! Блейк каким–то образом нашел нужные слова.
— Разве никогда раньше не бывали разные мнения? Я всего лишь рядовой солдат; на такой вопрос может ответить только мой начальник.
Но Тотзина уже интересовало другое.
— Скажи мне, видел ли ты собственными глазами новое оружие, которое превращает каменную стену в щебень, заставляет людей бежать из любой крепости безоружными? И если человек вдохнет воздух, голова его пустеет и он стоит, когда враг проходит через ворота, которые ему поручено охранять? Ты видел такое?
Блейк ухватился за поручень. Он был поражен, словно получил удар лазера максимальной мощности, только этот удар холодный и смертоносный, а не обжигающий жаром.
— Да… — сказал он шепотом. Потом заставил себя говорить громче. — Да, я видел такое оружие! — Он смотрел на воду, но не видел ее, не видел ни катера, ни Тотзина. Он видел картины, которые показывали ему при инструктировании на Вруме.
У мира была своя темная и кровавая история. На всех уровнях последовательности, кроме тех, на которых не появился человек, войны, слухи о войнах, битвы и поражения стали образом жизни. Гораздо раньше, чем его собственный мир последовательности, Врум развил механическую цивилизацию на всей планете. Вначале механическую, потом атомную, потом…, последняя испепеляющая ужасная волна отбросила остатки человечества в варварство, за исключением небольших изолированных участков, где собрались уцелевшие. В результате мир на три четверти умер, и спасло его только пересечение времени. В последние лихорадочные дни умирающей цивилизации были изобретены страшные виды оружия, некоторые из них так и остались неиспользованными. Но они известны, результаты их применения производят неизгладимое впечатление на всех потомков тех, кто был настолько безумен, что создал это оружие. Врум теперь мирный уровень, но по–прежнему ведется строгое наблюдение, чтобы никакая извращенная личность не могла нарушить этот мир. И вот здесь, на другом уровне, человек свободно говорит о таких запрещенных видах оружия! Ни у одного уровня нет пересечения времени, а уровень, на котором они теперь находятся, вообще не имеет технология для этого.
— Ты действительно считаешь такое оружие страшным, тайауалоуниме?
— Это оружие дьявола! — взорвался Блейк и тут же понял, что выдал себя.
— Дьявола?
— Сил зла.
— Может быть. Но иногда приходится принимать помощь тзтизимиме, древних чудовищ тьмы, и это приносит добро. Что станет с нашим образом жизни, если эти текунененкве, которые больше думают о сокровищах, чем о чести и Великом Змее, отберут у нас оружие и превратят в рабов? К тому же нам совсем не нужно пользоваться этим оружием, нужно только показать, что оно у нас есть. Ну, может, раз использовать. И тогда те, кто отравляет нашу воду, будут бегать с лаем, как псы, и не найдут куда спрятаться. Если у человека в руке острый меч и он умеет им пользоваться, он становится высок, и меньшие обходят его стороной.
Насколько это правда, размышлял Блейк, а насколько сахарная приманка поверх пилюли?
— Мы не дадим такое оружие в руки экстремистам.
— Экстремистам?
Тотзин улыбнулся.
— Теперь ты сам можешь утверждать, что разговаривал с ними. Лорд Чаксиб, который привел тебя на суд, дает убежище Иуитималу. Он внимательно его слушает. В прежние времена Иуитимал был бы каукаукуилтином, почтенным Древним, посвященным Хитцилопоцли. Я слышал его речи, выражающие желания его сердца. Когда–то те, кто выполняет опасные задания на границе, получали титул куаухуахуаткве. Это значит — жрец–воин первого ранга. Может, вы в Англии недостаточно изучаете нашу историю, чтобы понять значение…
— Я ее знаю немного, — сказал Блейк, когда офицер сделал паузу.
— Тогда ты должен знать, что некогда наш образ жизни был самым кровавым, как вы говорите. Все воины обязаны были не убивать, а пленять врагов, чтобы можно было приносить жертвы богам. У нас было много богов, и все они требовали жизни людей. Только захватив в плен много врагов, воин мог заслужить почести, и дорога эта была открыта и для простых, а не только для сыновей знатных отцов.
Всегда были такие, кто поворачивался к старым богам и их обычаям, кто негодовал, когда Кецалкоатл впервые предложил заменить человеческие сердца на жертвенных камнях зерном, птицами и цветами. И когда то же самое стал делать Кукуклан Второй, нашлись такие, кто до конца противился ему, втайне совершая прежние обряды.
И вот теперь такие люди снова стали выходить из тени тайны, они поддерживают партию Возвращения. И так как каждый человек означает дополнительную поддержку, их там приветствуют. Но когда борьба кончится, экстремисты обнаружат, что их мечта о кровавых алтарях не осуществляется. А пока с ними стараются не спорить. Если бы тебя приговорили…
Офицер замолчал и искоса взглянул на Блейка. Он молчал так долго, что патрульный поторопил его:
— Что тогда могло бы случиться?
— Тебя могли бы передать лорду Чаксибу, на земле которого ты был захвачен, чтобы он осуществил приговор. А это привело бы тебя в руки Иуитимала и его последователей. А те принесли бы тебя в жертву богу.
Опасение Варлта за Марву! Если Тотзин может серьезно предполагать это, тем больше у Варлта оснований для страхов. Патрульный старался оставаться невозмутимым, он лишь заинтересованно спросил:
— Такое случается?
— Случается. — На лице Тотзина появилось выражение отвращения. — Говорят, мы должны привлечь к себе экстремистов, потому что их слушаются крестьяне и дикари. Честь воина — это хорошо, она кровь Империи, но нельзя вернуть прошлое. Мы не должны тревожить сон старых богов. А когда у нас будет новое оружие, никто: ни жрец, ни торговец — не посмеют выступить против нас.
— Мы причалим в Ксоматле на рассвете, — добавил он чуть позже. — Когда вернешься к своим, скажи твоему начальнику, что нельзя терять время. Девушка в безопасности, но долго ли это будет продолжаться, невозможно сказать. Как ни залепляй щели в женских помещениях, остановить сплетни и слухи — все равно что остановить текучую воду, а такой слух будут повторять много раз на день. Поэтому вы должны действовать быстро, иначе вам не из–за кого будет торговаться, и винить вы должны будете только себя.
— Скажу.
Марва! Должно быть, она и есть «девушка». Но кто…, кто начальник Руфуса Трелонли? Торговец, роль которого сейчас играет в Ксоматле Варлт? Если бы разрешенные торговцы были связаны с преступниками, пересекающими время, Аршалм знал бы об этом или по крайней мере подозревал. Если только он сам не часть этого целого. Дело расширяется, как круги от камня, брошенного в пруд. Может быть, группа патрульных набрела на нечто такое значительное, с чем не сможет справиться.
Тотзин позвал рулевого, и они спустились вниз, чтобы поесть. Еда оказалась лучшей из того, что пробовал Блейк на этой стороне реки. Потом имперский офицер лег на накрытую матами койку и знаком пригласил Блейка занять противоположную. Устраиваясь на койке, патрульный услышал ровное дыхание своего спутника. Но сам спал беспокойно, часто просыпался, вспоминая и тревожась.
Рано утром туман покрывал берега реки. Приближаясь к городу, катер резко уменьшил скорость. Здания, если не считать нескольких огоньков, были еще темными. На пристани никого не было. Катер причалил с точностью, которая свидетельствовала, что он сделал не один тайный рейс к этому порту.
