Анна Овчинникова - Друг и лейтенант Робина Гуда
— А древо Животворящего Креста было потеряно для нас навсегда! — пригорюнившись, подтвердил монах.
— Нееет, как только король Ричард освободится, он вышибет подлых нехристей из Иерусалима! — упрямо заявил Барсук.
— У Дикона в Птолемаиде[21] остался сын, — пояснил рыцарю Робин Гуд. — Дожидается, когда христианские вожди все-таки поведут войска на освобождение Святого Града.
Ли пожал плечами и с хрустом разгрыз головку дикого чеснока.
— Какие вожди? Французский король давно нашел себе другую добычу, вместе с принцем Джоном он отхватывает куски от французских владений Ричарда. Австрийский герцог тоже забыл свою ненависть к иноверцам ради ненависти к христианину, втоптавшему его знамя в грязь[22]. Возможность освободить Иерусалим уже давно похоронена среди раздоров христианских владык...
На другом конце импровизированного стола не обсуждали политику: там Аллан-э-Дэйл тренькал на арфе и что-то мычал с набитым ртом — наверное, сочинял балладу о своих сегодняшних подвигах. Кеннет Беспалый полез сменить Статли на его сторожевом посту, а усевшийся рядом с Алланом Вилл жадно набросился на еду, в то же время споря с Диком о достоинствах шерифского коня...
А я тем временем напрасно трепал себе нервы, пытаясь завязать беседу с Катариной. Девица начисто игнорировала все мои замечания и предложения положить ей еще оленины или хлеба, а в ответ на любой вопрос начинала демонстративно беседовать с соколом, привязанным к ветке возле ее плеча. И все же я раз за разом пытался расшевелить строптивую девчонку... снова и снова... и так и эдак... Пока наконец не признал свое поражение.
Дьявол, взять Акру наверняка было бы легче, чем пробиться сквозь стену неприступности, которой окружила себя дочь крестоносца!
Я выразил это на родном языке и с таким чувством, что все разговоры смолкли и все уставились на меня. Кроме Катарины, которая продолжала ворковать со своим пернатым дружком.
Робин подмигнул мне и ухмыльнулся.
— Не удивляйтесь загадочным речам Маленького Джона, — заявил он удивленно приподнявшему брови Ричарду Ли. — Высказывания этого человека бывают под стать его загадочной судьбе. Дело в том, что Джон появился в Шервудском лесу неизвестно откуда и не помнит ни племени своего, ни роду. Вероятно, виной тому — ранение в голову, которое он получил, хм... в одной жестокой битве. После этого он, увы, утратил память, хотя и не забыл родную речь. Но даже наш высокоученый монах не может понять язык, на котором изъясняется Джон. Порой мне кажется, Малютка и сам себя не понимает, — Робин проворно уклонился от пустого кубка, которым я в него запустил. — Думаю, он происходит из какого-нибудь знатного иноземного рода. Да, скорее всего, так и есть. Это сразу видно по его изысканным манерам, по его учтивому обхождению с дамами, по его...
— Ты у меня доболтаешься! — сквозь зубы пообещал я.
— ...по его пристрастию к диковинным видам одежды, — не обратив внимания на угрозу, продолжал Локсли, пока остальные парни давились от смеха, а Ричард Ли изучал меня с задумчивым и серьезным видом.
— Он прав, не исключено, что Маленький Джон — переодетый принц, ставший жертвой печальных обстоятельств и гонений жестокой судьбы, — согласился Тук, тоже радуясь развлечению.
Фриар явно хотел подхватить тему и развить ее дальше, но, на мое счастье, вспомнил, что впереди нас ждет развлечение поинтереснее. Все едоки уже насытились, пора было переходить к десерту!
Монах переглянулся с Робином Гудом, благочестиво склонил голову и возгласил:
— За все Твои благодеяния благодарим Тебя, всемогущий Боже, живущий и царствующий во веки веков! Аминь.
— Аминь! — отозвались аутло — и небрежно сменили позы, чтобы мгновенно перейти к действию, если наш гость задумает выкинуть какую-нибудь глупость.
Я от души надеялся, что не задумает. За глупостями могла последовать кровь, а кровью я уже был сыт по горло.
— Да, Господи, благодарим тебя — и ждем, когда же вкусившие нашего хлеба-соли уделят что-нибудь лесным беглецам, — проговорил Робин.
Он уже стоял на ногах, держа в опущенной руке тисовый лук.
В наступившем вслед за тем многозначительном молчании Катарина выпрямилась еще больше и сильно побледнела.
Но рыцарь не торопясь осушил свой кубок, так же неспешно вытер пальцы хлебным мякишем и только тогда повернулся к Робину Гуду:
— Я ведь предупреждал тебя, хозяин, — в кошельке у меня пусто. А добра, которое ты найдешь в моей сумке, не хватит даже, чтобы оплатить выпитый мною эль. Конечно, ты можешь попытаться забрать наших коней, но вряд ли это окупит тебе хлопоты, да и лечение увечий нынче обходится дорого. — Ричард Ли вдруг сверкнул белозубой улыбкой. — Думаю, на сей раз ты промахнулся с выбором гостя, Робин Гуд.
— Он не лжет! — Дик Бентли к тому времени успел заглянуть в седельную сумку рыцаря. — На такое барахло вряд ли позарится даже старьевщик!
— Да как ты смеешь касаться наших вещей, смерд!.. — взвизгнула багровая от стыда и ярости Катарина.
— Оставь, Дик, — махнул рукой Робин. Сел, подумал и, хлопнув себя по коленям, вдруг разразился громким смехом. — Не-ет, все-таки я не прогадал!
Ну когда еще нам доводилось обедать в такой приятной компании?
— Никогда! — заверил Аллан-э-Дэйл, пощипывая струны арфы и томно глядя на Катарину.
— Никогда! — с энтузиазмом поддержал Тук. — Но, держу пари, рыцарь все-таки сумеет отплатить за гостеприимство. Например, пригласив нас на обед в свой замок Аннеслей!
Ричард Ли перестал улыбаться и встал.
— Боюсь, добрый фриар, ты проиграешь пари. Я вряд ли смогу отплатить вам услугой за услугу. Если через день я не отдам аббату Йоркского монастыря Святой Марии четыреста золотых, Аннеслей перейдет в собственность аббатства... А вы видели, какими сокровищами я располагаю.
На этот раз Катарина побагровела так, что исчезли все ее веснушки, и я невольно отвел глаза. Вся моя злость на упрямую девицу испарилась, осталась только жалость. Я внезапно обнаружил, что подсчитываю, на сколько потянет моя доля награбленного добра, но не успела эта мысль принять определенные очертания, как мои подсчеты прервал голос Робина Гуда:
— Четыре сотни золотых — большие деньги. Если я одолжу тебе такую сумму, сэр Ли, кто поручится, что ты мне ее вернешь?
Не только я, но и все остальные парни уставились на него, не веря своим ушам. Мы привыкли к безумствам главаря, но такого он еще не выкидывал никогда!
— Найди мне надежных поручителей, — Локсли снизу вверх посмотрел на Ричарда Ли, — и я одолжу тебе четыреста золотых под обычный процент.
Дикон Барсук с треском переломил сухую веточку — его чуть не скрутили судороги при мысли о том, что можно оказывать такие благодеяния ненавистному норману. Бентли и Вилл переглянулись в полном недоумении, Аллан-э-Дэйл чуть не намотал на палец струну арфы. Но все-таки шутник из Бернисделла имел над «волчьими головами» необъяснимую власть — никто из них не возразил вожаку, хотя лица всех аутло стали мрачнее грозового неба.
А загорелое лицо Ричарда Ли побледнело так, что его светлые волосы почти слились с кожей.
— Вряд ли я смогу найти поручителей, — очень медленно проговорил рыцарь. — Если тебе недостаточно моего слова, Локсли, я могу призвать в свидетели только апостолов Петра, Павла и Иоанна.
Робин покачал головой:
— Мне уже клялись именами этих апостолов — и клятва оказалась лживой. Я не хочу брать под сомнение твою честность, сэр рыцарь, но порядок есть порядок. Даже стоящий вне закона изгнанник должен его соблюдать... По мере сил. Итак, тебе придется отыскать поручителей получше.
— Тогда мне остается только взять в поручительницы Святую Деву Марию, — с горькой усмешкой бросил норман и повернулся, чтобы пойти к своему коню.
Катарина опередила отца, она уже посадила сокола на плечо и готовилась сесть в седло.
— Отлично, — кивнул Робин. — Под поручительство Девы Марии я без колебаний дал бы тебе и вдвое большую сумму.
— Мне... мне вполне хватит четырех сотен, — севшим голосом проговорил Ли, снова резко повернувшись к главарю разбойников.
— Что ж, четыреста — так четыреста. Но в придачу могу предложить тебе то, что еще ценнее денег. На дорогах сейчас неспокойно, а путь до Йорка неблизкий. Если Маленький Джон согласится отправиться с вами, мне не придется беспокоиться о сохранности моего золота... И о безопасности твоей прекрасной дочери, Ричард Ли.
В кронах вязов у дороги на Йорк гнездились сотни ворон — наших верных наводчиков и стражей. Вся эта крылатая братва дружно подняла немыслимый грай, как только Ричард Ли и Катарина выехали на большую дорогу. Мы с Робином остановились на прогалине в полусотне ярдов от Королевского Пути, и мне пришлось почти кричать, чтобы перекрыть птичий ор:
— Почему?!.
