Александр Михайловский - Рандеву с Варягом
Когда мы провожали Наместника с Эбергардом, я чуть придержал последнего. - Господин капитан 1-го ранга, нам надо спешить к Фузану, но я оставлю здесь один из своих кораблей для обеспечения связи. На каждом из них есть мощные радиостанции, с помощью которой можно связаться со мной, где бы я не находился. И вот еще что. Подготовьте отряд для занятия островов Элиота, я послал туда два своих корабля с десантом, но задерживаться там они не будут, ликвидируют японцев, и сразу вернутся к основным нашим силам.
- Хорошо, господин контр-адмирал, - с легким немецким акцентом сказал Эбергард, - мы воспользуемся вашим советом.
10 февраля (28 января) 1904 года, 21:05, Порт-Артур. Дворец Наместника Наместник Е.И.В. на Дальнем Востоке, адмирал Алексеев Евгений Иванович
За плотно задернутыми шторами поздний вечер, считай ночь. Настольная керосиновая лампа с абажуром отбрасывает яркий круг света на стол, заваленный бумагами. В углу остывал высокий стакан с чаем в массивном серебряном подстаканнике. В углах кабинета притаилась тьма, большие напольные часы равнодушно машут маятником, отмеривая уходящие в прошлое мгновения. Тишина и покой.
Только этот покой обманчив и Наместник уже об этом знает. Каждое мгновение отмеренное часами приближает Россию к катастрофе. Сегодняшняя победа может отсрочить эту катастрофу, а может и ускорить. Ибо теперь с удвоенной силой накинутся на Россию всякие революционеры и их британские покровители. Что не вышло у японцев, вполне может выйти у местных нигилистов. Главная тайна тайн - происхождение этой самой эскадры Ларионова. Корея и Манжурия - конечно, край света, но даже отсюда новости доходят до Европы и Америки. Еще днем, еще не зная всех подробностей, он распорядился отправить по телеграфу реляцию о победе над японским флотом. Сейчас телеграмма уже должна лежать на столе у Императора.
Наместник перебирает лежащие на столе бумаги, отпечатанные весьма странным способом. Тут месяц сидеть надо, чтобы разобраться, но главное понятно... Теперь надо писать более подробную реляцию для телеграфирования, и рапорт, для отправки спецкурьером. Хотя, какой к черту спецкурьер! - Нужно посылать доверенного человека, достаточно высокого ранга и происхождения, с хорошей охраной. Чтобы сразу с поезда попасть на прием к Государю. И, ни-ни, ни звука больше никому! - Кого бы послать, да так, чтобы это не отразилось на местных делах?
А местные дела - тоже швах, один только Стессель чего стоит! Говорят, что он - креатура генерала Куропаткина... Ну, месье Анатоль, хитрейший вы наш, поедете вы у меня куда подальше, командовать, к примеру, гарнизоном Анадырского острога, или Магаданского. И только попробуйте манкировать, узнаете, что такое Наместник Алексеев в гневе.
Так кого же послать? - Если не расширять круг посвященных в тайну, то выходит, ехать следует капитану 1-го ранга Эбергарду. Без флаг-капитана Наместник как-нибудь обойдется, а вот в этом крайне щепетильном деле Андрей Августович незаменим. Тем более, что на кону стоит и будущее его второй родины - Германии. Будущее которой тоже крайне трагично.
Наместник задумался. Нет, одного Эбергарда недостаточно, нужен еще кто-то со стороны контр-адмирала Ларионова. Государь, так сказать, должен воочию увидеть живых людей из будущего, пощупать руками их чудеса, и одновременно понять - огромная страна на краю пропасти.
Наместник взял перо и написал несколько строк на листе бумаги. Потом сложил послание и запечатал сургучной печатью. Позвонил в колокольчик. На звук появился адъютант, лейтенант фон Бок.
- Какой корабль эскадра Ларионова оставила на внешнем рейде Порт-Артура? - Спросил Наместник, исподлобья взглянув на лейтенанта.
Тот вытянулся в струнку и прищелкнул каблуками. - Минный крейсер 1-го ранга "Североморск", Ваше Высокопревосходительство!
Наместник вручил ему послание. - Лейтенант, возьмите это послание и немедленно отправьтесь на этот корабль. Передайте пакет командиру корабля, капитану 1-го ранга... - Наместник заглянул в лежащий рядом с ним листок бумаги. - ...Перову Алексею Викторовичу. Так же передайте ему мою настоятельную просьбу, чтобы содержимое этой записки было немедленно доведено до контр-адмирала Ларионова. Да, отправьте вестовых к командирам крейсеров: "Аскольда", "Боярина", "Баяна", "Новика", с распоряжением быть у меня к полуночи. Все, лейтенант, идите.
10 февраля (28 января) 1904 года, 11:15, Санкт-Петербург, Зимний дворец. Е.И.В. Николай II, царь Великия, Малыя, Белыя и прочее, прочее, прочее...
Их Императорское Величество находились в меланхолии. Ведь, что произошло - эти японские макаки все-таки посмели вероломно напасть на Российскую империю! Все, что накипело на душе, он выплеснул вчера в Высочайшем манифесте, а теперь оставалось только ждать. Ждать неведомо чего. Будущее было темным и мрачным. В душе было пусто и тоскливо. Его убеждали в том, что "Япония не посмеет". - Посмела.
Он ли не старался не доводить дело до войны! Не он ли предлагал компромиссные варианты соглашения с Японией! И все без толку! А очистить Корею и Маньжурию для японцев, означало бы, как сказано в Библии: "отнять хлеб у детей и бросить псам".
И вот получил - внезапное и вероломное нападение! В Порт-Артуре повреждены два новейших броненосца, и бронепалубный крейсер "Паллада". Нет известий из Чемульпо от крейсера "Варяг" и канонерки "Кореец". В Шанхае блокирована канонерка "Манжур". В Желтом море пропал морской караван с военными грузами для Порт-Артура. Наверняка он захвачен японцами.
От мрачных размышлений Государя Всероссийского отвлеки внезапно задребезжавшие в радостном пасхальном перезвоне колоколов Санкт-Петербурга. Нахмурившись, Самодержец протянул руку к колокольчику, чтобы вызвать дежурного флигель-адъютанта и строго спросить, - по какому-такому поводу ликование?
Николай II опоздал с колокольчиком буквально на секунду. Неожиданно в его кабинет ввалился флигель-адъютант, граф Александр Федорович Гейден с пачкой телеграмм в руках. Воротник флигель-адъютантского мундира расстегнулся, щеки горели. Этот немолодой уже человек, которому через три месяца должно было стукнуть сорок пять лет, явно всю дорогу бежал бегом.
- Победа, Ваше Величество, - выдохнул задыхающийся Гейден, протягивая царю телеграммы. - Великая Победа нашего флота под Порт-Артуром! Японский отряд полностью уничтожен!
- Какая победа? - Не понял Николай. - Вы о чем, Александр Федорович?
- Японский флот разгромлен под Порт-Артуром. У японцев уничтожены семь бронепалубных и один броненосный крейсер, а также три броненосца. Три японских броненосца и четыре броненосных крейсера спустили флаги по причине тяжелых повреждений, и угрозы полного уничтожения. Последний раз такое было лишь при Синопе. О сем радостном событии уже телеграфировали Его Высокопревосходительство Наместник Алексеев, комендант Квантунского района генерал-лейтенант Стессель, командующий 1-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Старк, командующий артиллерией Крепости генерал-майор Белый. Есть и другие, менее значимые лица. Выгляните за окно - народ на Дворцовой площади ликует!
- Александр Федорович, - неожиданно мягко сказал Николай Второй, - отдышитесь, приведите себя в порядок, выпейте сельтерской. А я тем временем прочту принесенные вами телеграммы и составлю о сем событии собственное мнение. - Договорились?
Пока граф приводил свой мундир в порядок, и жадно пил пересохшим ртом воду, Николай взялся просматривать телеграммы. Первая было от Наместника. Она была короткой. Победили, разгромили, уничтожили. Правда была упомянута диверсия отряда из трех неизвестных русских крейсеров, поставивших японский флот в два огня, но упомянуто об этом было вскользь, так налетели, постреляли, отвлекли, а победили мы под мудрым руководством Наместника.
Телеграмму генерала Стесселя царь, смяв, бросил в корзину для бумаг, лишь пробежавшись взглядом по первым строчкам, ибо она почти дословно повторяла сообщения Наместника. И точно, судя по дате и времени, отправлена она была последней. Этому даже лень было излагать все своими словами. Телеграмма вице адмирала Старка была интересна тем, что в ней сообщалось о захвате в плен в бессознательном состоянии вице-адмирала Того, командующего объединенным флотом Японии, и добровольной сдаче вице-адмирала Камимуры. Старк спрашивал, как ему поступить, ибо Камимура желает связаться со своим императором, на предмет получения разрешения на совершения обряда сэпукку. Схватив со стола красный карандаш, Император два раза подчеркнул просьбу, и собственноручно начертал в углу телеграммы "ОБОЙДЕТСЯ. Николай".
Последняя телеграмма, от генерала Белого, была самой длинной, но зато и самой интересной.
