Александр Борискин - Cемья попаданцев
— В начале следующего месяца прибудет на встречу наш инженер Соколов Александр Геннадьевич, а может и я с ним вместе.
— Прекрасно! Перейдем к нашему предложению о продаже вашей фаянсовой фабрики. Оно пока остается в силе. Что вы скажете по этому поводу?
— Прошу озвучить предлагаемую вами цену.
— Сто тысяч рублей.
— По экономическим показателям за три последних года, даже при кустарном производстве, практически ручном труде, мы выпускаем продукции на сто тысяч рублей в год, получая при этом чистую прибыль в тридцать тысяч рублей. Наша продукция пользуется стабильным спросом, является эксклюзивной из-за используемой кобальтовой глазури, запатентованной еще моим отцом. Потребности в такой посуде постоянно растут. Думаю, что цена моей фабрики должна быть не менее трехсот тысяч рублей!
— Ну это вы слишком завысили цену!
Торг продолжался еще целый час. Стороны прекрасно знали истинную цену фабрики, но как всегда бывает: покупатель старается сбить цену, а продавец – поднять. В итоге ударили по рукам на сумме сделки в двести пять тысяч рублей. Договорились подписать купчую через неделю. Петр Иванович сообщил адрес своего стряпчего для отработки условий договора.
— Кстати, Иван Емельянович. На моих землях вдоль Мсты имеются уже разработанные карьеры высококачественной глины, песка и других ингредиентов для создания фарфора и фаянса. Я могу обеспечить их поставку на все ваши заводы в Новгородской губернии водным путем. Я приобрел экскаватор и кран для их добычи и погрузки, так что большие объемы поставок могу с легкостью обеспечить!
— Это интересное предложение. Представьте образцы материалов, мы их исследуем и примем решение. Эти вопросы решайте с главным инженером. Не забудьте посетить с этими же предложениями моего родственника, Матвея Сидоровича Кузнецова. Он также занимается фарфором и фаянсом. Недавно мы с ним виделись и он собирается заняться модернизацией производства. Его главное представительство находится в Москве.
Весьма довольный итогами переговоров, Петр Иванович вернулся домой, где поставил в известность Александра о планируемой поездке в Москву в начале августа, и ее целях.
Время уже поджимало, поэтому детальные объяснения были отложены на свободное время в поезде.
Петр Иванович забрал два букета ярко-красных крупных цветов, принесенных из цветочного магазина по его заказу, сел в экипаж и отправился на раут к Прохоровым.
Прохоровы жили в собственном доме на Аптекарском острове около пересечении улиц Большой Зеленина и Глухой Зеленина.
Когда экипаж остановился у дома Прохоровых и Петр Иванович подошел к воротам, его встретил старый слуга в ливрее, поинтересовался именем и пригласил пройти за ним в дом.
Войдя в залу на первом этаже, слуга громко объявил имя прибывшего, и пропустил его в двери. Тут же к нему подошла Наталья Ивановна, которой он вручил букет цветов. Она несколько смутилась, но букет приняла. Петр Иванович сразу подумал, что он совершил какую- то бестактность по обычаям XIX-го века и решил второй букет Ксении не дарить, чтобы не совершить еще большую ошибку. Он направился к окну и положил второй букет на подоконник.
Тит Власьевич подошел к Петру Ивановичу, поздоровался и принялся с ним обходить гостей, знакомя его с присутствующими. Публика собралась, в основном, в годах. Молодежи было немного: студент-третьекурсник Горного института, студент Университета, юнкер Николаевского училища и два молодых поручика.
"Наверное, ухажеры Ксении", — подумал Петр Иванович.
Ксении нигде не было видно. Петр Иванович скромно стоял у окна, разглядывая гостей. Наконец появилась Ксения в сопровождении молодого человека. Увидев Петра Ивановича, просияла и потащила своего сопровождающего к нему.
— Здравствуйте, Ксения Титовна! Весьма рад вас видеть в добром здравии и хорошем настроении! — заливался соловьем Петр Иванович.
— Очень рада вас снова увидеть, — произнесла, мило покраснев, Ксения. — Можете называть меня просто Ксения. Познакомьтесь, это мой кузин Коробов Илья Владимирович, два года назад окончил Московский Университет, медицинский факультет. Оставлен на кафедре хирургии для научной работы. Сейчас наносит нам ответный визит после нашего посещения Москвы, где мы были в гостях у его папеньки.
— Рад познакомиться. Петр Иванович Бецкий, промышленник.
— Я тоже очень рад, — ответил Илья Владимирович. Правда весь его вид свидетельствовал об обратном.
"Похоже, увидел во мне соперника, — подумал Петр Иванович. — Не хотелось бы мне на пустом месте наживать врагов".
— Как продвигается ваша научная работа? В какой области хирургии вы специализируетесь?
— Все прекрасно, а специализируюсь в области ларингооторинологии. Вы представляете себе, что это такое?
— Прекрасно представляю. Мой друг, врач из Австралии, также специализируется по этой специальности. Правда, он уже защитил научную работу. Вот приехал на жительство в Россию. Еще не определился, где ему работать. Имеет большой опыт операций. Специализируется на лечении: ангины, фарингита, аденоид, гайморита, отита, в том числе и оперативным путем. На самом деле болезней, которые он лечит, значительно больше. Но я не специалист в этом и многого не знаю.
Было видно, что Илья Владимирович просто потрясен словами Петра Ивановича.
— И где можно увидеть вашего доктора и поговорить с ним?
— Сейчас он отдыхает в моем имении в Новгородской губернии. Я собираюсь в начале августа по делам в Москву, он очень просится со мной в эту поездку – в Москве никогда не был. Если вам интересно, можете встретиться и поговорить, например, в Университете на медицинском факультете. Ему тоже будет интересно познакомиться с уровнем подготовки врачей по его специальности в России.
— Это было бы замечательно! Вот моя визитка, здесь записан адрес, где я проживаю и кафедра на факультете, где работаю. К началу августа я уже вернусь в Москву и буду вас с нетерпением ожидать в гости.
— Ну сколько можно говорить о делах в присутствии такой милой девушки! — проговорил Петр Иванович. Ксения, может быть вы нам споете? Я вижу в углу раскрытый рояль.
Стоящие рядом гости, услышав просьбу Петра Ивановича, присоединились к нему и Ксении не оставалось ничего, как сесть за инструмент. Особенно по этому поводу она не жеманилась. Как видно, музицировали в этом доме постоянно, в том числе и в присутствие гостей. У нее был небольшой, но очень приятный голос. Заметно было, что она училась пению. Каждый исполненный ею романс сопровождался бурными аплодисментами гостей.
Ее сменила у рояля Наталья Ивановна, тоже спевшая три романса, затем студент и юнкер. Ксения стояла около Петра Ивановича и упрашивала его тоже что-нибудь спеть. Он, как, мог отбивался.
— Да не владею я инструментом, Ксения! Вот была бы у вас гитара! — попытался привести "убойный" аргумент Петр Иванович.
— Сейчас будет! — воскликнула Ксения и выбежала из гостиной.
Петр Иванович понял, что подставился по полной. В молодости он часто пел под гитару в компании друзей, последние годы – все реже и реже. Голоса у него не было никакого, но слух присутствовал.
"Может быть у Петра есть и голос и слух, — пронеслось в голове, — а то придется краснеть и бледнеть попеременно. Ну почему я ни разу не взял в руки гитару в Крутой горе! Ведь видел же ее в комнате Петеньки! Ура! Раз гитара там была, значит и Петр ее не чуждался".
— Прошу! — прервала его раздумья Ксения, подавая ему семиструнку.
"Что же спеть? Песен XIX-го века я не знаю, романсы тоже – не мой профиль. А спою как я любимую песню своей супруги "Есть только миг".
Петр Иванович подстроил гитару, взял несколько аккордов, приобретя некоторую уверенность, и запел:
Призрачно все в этом мире бушующем.
Есть только миг – за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь.
Вечный покой сердце вряд ли обрадует.
Вечный покой для седых пирамид
А для звезды, что сорвалась и падает
Есть только миг – ослепительный миг.
Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия.
Но не всегда по дороге мне с ним.
Чем дорожу, чем рискую на свете я —
Мигом одним – только мигом одним.
Счастье дано повстречать да беду еще,
Есть только миг – за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь.
Когда прозвучали последние аккорды, в воздухе висела тишина: ничего подобного гости еще не слышали. Потом раздался шквал аплодисментов.
— Еще! …Еще! …Еще! — скандировали слушатели.
