Сергей Лысак - Поднять перископ!
— Да уж, были времена… Хорошо, Михаил Рудольфович. Будем думать. Честно говоря, от таких перспектив… Но пока будем решать вопросы сегодняшнего дня. С чего думаете начать?
— Для начала — поговорите осторожно с государем. Не говорите всей правды, а скажите, что в Ваши руки попали материалы большой важности и которые, по всей видимости, не являются фальшивкой. Материалы тайно доставлены от лица, желающего сохранить свое инкогнито, так как он не хочет, чтобы его объявили шарлатаном, или сумасшедшим. Сделаю ряд фотографий, которые должны заинтересовать любого здравомыслящего человека. Посмотрим на реакцию нашего государя императора. Но будьте очень осторожны, ни в коем случае не настаивайте на истинности этих сведений. Говорите, что сами очень сильно удивлены. А то еще не хватало, чтобы Вас сумасшедшим объявили. Тогда все наши планы по спасению России и самого императора накроются медным тазом. И не забывайте о «Петропавловске». Вы нужны России…
Разговор двух моряков продолжался очень долго. Им никто не мешал. Они вместе отобрали ряд фотографий, которые можно было показать Николаю II, и подготовили более — менее правдоподобную легенду, где не было лжи, а была не вся правда. Потому, что в дальнейшем придется рассказать все, чтобы не допустить повторения того, что уже привело один раз Российскую Империю к гибели. А сейчас все зависит от того, как российский государь отнесется к столь неожиданной информации. Заинтересуется, потребовав разыскать этого таинственного господина, или посчитает обыкновенной мистификацией неизвестного ловкача, желающего набить себе цену и претендующего на роль нового графа Калиостро. И это в том случае, если еще Макарову удастся быстро добиться аудиенции на предмет обсуждения информации чрезвычайной важности. А то, у государя императора есть много гораздо более важных забот. Строевой смотр гвардии, например. Или, ежедневные посиделки со своим семейством. Да мало ли забот у российского государя…
***Следующие дни не отличались разнообразием. Михаил продолжал печатать материалы, но параллельно начал прощупывать почву для дальнейшей работы. Заявку на изобретение автомата и пулемета он все же подал. Но с внедрением «своего» изобретения, как и предвидел, вышел полный облом. Новинки никого не интересовали. Причем, основной причиной были деньги, которых у русской казны, как всегда, для таких вещей не было. А также то, что для того, чтобы убить противника, в него достаточно выстрелить один раз из винтовки. А не выпускать горстями небольшие пистолетные пули из маломощных пистолетных патронов. Тем более, с такой смехотворной прицельной дальностью стрельбы, не идущей ни в какое сравнение с прицельной дальностью стрельбы из винтовки. О чем ему авторитетно заявили те, кто «знает, как надо». Аналогичная судьба постигла и проект парогазовой немецкой торпеды образца 1917 года. Предлагать проекты более поздних моделей торпед Михаил не стал ввиду абсолютной бесполезности данного занятия. Цусима еще не случилась. Отвергнут был также и проект подводной лодки, как абсолютно нереальный. То, что стояло на вооружении русского флота, и так делало его непобедимым. Во всяком случае, так считали господа под «шпицем» и свое мнение менять не собирались. Даже Макаров не смог их в этом переубедить, как ни доказывал ценность идеи. Что уж говорить о никому не известном молодом штурмане дальнего плавания, который выше второго помощника капитана в торговом флоте еще не поднялся и все военные познания которого заключаются в годе службы вольноопределяющимся с последующей сдачей экзамена на прапорщика военного времени. Он что, собрался адмиралов учить?! Единственным успехом было посещение фирмы Нобеля. На всякий случай, предложил два варианта — проект дизелей старой лодки кайзеровского флота и проект дизелей, установленных на лодке IX–C. А то, вдруг воспроизвести дизель из 1942 года не получится. Там сразу ухватились за интересный проект, суливший сказочные перспективы. Договорились быстро. Михаил патентовал «свой» проект и передавал права на его использование господину Нобелю за пять процентов от будущей прибыли. Но с условием поставить не позднее, чем через пять месяцев два рабочих экземпляра новых двигателей. Причем один правого, а другой левого вращения. А также обеспечить господина Корфа необходимыми запчастями, соляровым маслом в качестве топлива и смазочными маслами в требуемом количестве. Не смотря на столь странные условия сделки, высокие договаривающиеся стороны остались довольны друг другом. Во всем же остальном дело не сдвинулось ни на шаг. Макарову две недели не удавалось добиться приема. У государя были более важные дела. Когда адмиралу все же удалось добиться аудиенции, то ничего хорошего из этого не вышло. Николай скептически отнесся к полученной информации и посчитал все фальшивкой. Еще и высказал претензии Макарову, как он мог воспринять этот бред всерьез и явился с подобными вещами к императору. Настаивать же адмирал не рискнул, ибо очень многое было поставлено на карту. О чем он и рассказал Михаилу во время очередной встречи.
— Вот такие дела, Михаил Рудольфович… К великому сожалению, Вы оказались абсолютно правы в отношении третьего варианта, как наиболее вероятного. Никому ничего не надо. Всем и так хорошо. А Нобель с этими новыми дизель — моторами не подведет?
— Не должен. Во всяком случае, через двенадцать лет у него уже будут получаться неплохие дизеля для подводных лодок. Мы просто ускорим этот процесс. В самом крайнем случае, придется ставить керосиновые двигатели, хоть и очень не хочется. Но в 1914 году на многих немецких субмаринах они еще стояли и начало войны они встретили именно с ними. И это нисколько не помешало им доставлять англичанам массу хлопот. Но, опять таки, оставим это как самый крайний случай. Меня больше волнуют торпеды. Наши 38 — сантиметровые не очень надежны. В ходе войны были случаи отказов. Торпеда тонула сразу после выстрела. Все же надеялся, что удастся заинтересовать наших чиновников от флота немецкой 50 — сантиметровой парогазовой торпедой 1917 года. Она себя неплохо зарекомендовала в ходе войны. Может быть, имеет смысл сразу ориентироваться на немецкие 45 — сантиметровые торпеды фирмы Шварцкопфа, которые уже есть у немцев, и делать торпедные аппараты под них. Потому, что заменить аппараты на лодке под торпеды другого калибра не так — то просто. Для этого потребуется постановка в док и проведение серьезных работ на прочном корпусе. А это совсем не то, что поменять аппараты на миноносце. Снять краном один, и поставить другой.
— Все никак не могу привыкнуть к этому слову — торпеда…
— Скоро это слово войдет и в наш обиход. Термин «мина самодвижущаяся» уйдет в прошлое. А вообще — то Вы правы. Мне надо следить за речью, чтобы не возникло ненужных вопросов.
— Думаю, здесь я смогу Вам помочь. Если Вы согласны это финансировать, то мы сможем провести первую закупку немецких мин по линии Морского министерства. Скажем, для проведения сравнительных испытаний с нашими минами. А там уже найдем способ сделать так, чтобы эти мины попали к Вам. Сколько мин Вам нужно?
— Для начала не меньше двадцати. Если удастся воспроизвести мою U — 177, или старую крейсерскую лодку U — 139, то это будет даже мало. Тор… мины Шварцкопфа имеют меньшие размеры, чем те, что применялись этими лодками. Но в дальнейшем мне придется положиться только на закупку мин Морским министерством. Вести войну с Японией до победного конца на собственные средства мне никаких денег не хватит.
— Безусловно. И могу Вас заверить, что после первых же успехов отношение к Вам и Вашему проекту резко изменится. А я приложу к этому все силы. И все же у меня есть новость, которая может Вас порадовать.
— Какая?
— Я разговаривал с руководством завода в Кронштадте, и они меня заверили, что вполне смогут выделить мощности для выполнения частного заказа по строительству научно — исследовательского судна водоизмещением около тысячи тонн. Правда, пока еще не знают, какого именно. Хоть завод и судоремонтный, а не судостроительный, но заверили, что помогут. Все же Кронштадт, в какой — то степени, моя вотчина и они пошли навстречу губернатору. Уж извините меня, Михаил Рудольфович, но пришлось, не посоветовавшись с Вами, придумать красивую легенду. Чтобы объяснить мой интерес к этому делу.
— И что же именно?
— Вы ведь знаете о моих полярных экспедициях на «Ермаке». Вот и рассказал, что у познакомившегося со мной недавно молодого моряка, тоже заинтересованного в освоении Русского Севера, есть очень интересный проект научно — исследовательского судна для плавания среди полярных льдов. Судно, по сравнению с «Ермаком», небольшое. И он готов оплатить его постройку из своих средств. Последний аргумент был решающим.
— Гениально… Просто гениально! И этим можно объяснить наличие торпедных аппаратов на лодке! Ведь это — возможность всплытия среди льдов! Разрушать их взрывом, чтобы рубка вышла из воды!
