Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)
Ольга взглянула на девушку, слегка усмехнулась и ответила, — Это, Ольга Степановна, у нас такая мода. Шорты и топик. Если фигура у девушки хорошая, то очень даже ничего — мужчинам нравится. А разговаривает она не сама с собой, а по мобильному телефону, скорее всего с подружкой.
Увидев недоумение на лице своей собеседницы, Ольга пояснила, — Милая Ольга Степановна, мобильный телефон — это такое аппарат, с помощью которого люди могут разговаривать с нужным им собеседником почти на любом расстоянии. Если вы хотите, то прямо отсюда мы можем связаться и переговорить с вашим супругом?
Княгиня кивнула, и Ольга, достав из сумочки небольшую коробочку красного цвета, откинула крышку и стала нажимать на ней какие‑то кнопки. Потом прижала коробочку к уху, и стала ждать.
— Алло, Антон, — сказала она, — да, это я. Нет, ничего не случилось. Просто я решила показать княгине наше чудо техники. Дай трубку Владимиру Федоровичу. С ним хочет переговорить его супруга.
Княгиня прижала к уху коробочку, и вздрогнула, услышав голос мужа. — Милая, с тобой все в порядке?
Мадам Одоевская робко ответила, — Да, Володя, все хорошо. Это милая Ольга Валерьевна решила продемонстрировать мне возможности одного из своих чудесных устройств.
Закончив говорить, княгиня отдала коробочку своей спутнице, и та спрятала ее в сумочку. Так за разговорами две Ольги дошли до Пантелеймоновской церкви, а потом повернули к Михайловскому замку. Княгиня все время крутила головой, напоминая растерянную провинциалку, первый раз в жизни попавшую в большой город. А, в общем, так оно и было. Тогдашний Петербург по своему размеру примерно соответствовал небольшому городку Центральной России. Но главное не это, а кипящий ритм жизни большого современного мегаполиса, несопоставимый с сонным и патриархальным XIX веком, когда император сам выгуливает на улице любимую собаку, а встречные прохожие с ним раскланиваются.
Но, постепенно княгиня освоилась, и стала засыпать Ольгу вопросами. Ее интересовало все: как дамы в XXI веке проводят время, какие театры посещают, часто ли у них бывают балы?
Ольга отвечала, стараясь подобрать слова, понятные княгине. Та очень была удивлена, когда узнала, что женщины больше не сидят дома, а учатся и работают, причем, работают часто там, где совсем недавно трудились исключительно мужчины. Словно подтверждая слова Ольги, мимо них прошла симпатичная курсантка училища МВД. Княгиня, узнав, что эта девица, закончив свое учебное заведение, станет служить в полиции, была так удивлена, что даже на пару минут потеряла дар речи. — Женщина! — воскликнула она, едва отойдя от шока, — Служит в полиции?! Это же ужасно!
По набережной они вышли к Невскому. Княгиня попросила проводить ее к дому 35 на Фонтанке. Ольга поняла ее, и перешла с ней через Невский, попутно объяснив, что такое светофор, и как надо им пользоваться, чтобы не попасть под самодвижущиеся кареты, сплошным потоком с ревом мчащиеся по улицам. У своего дома княгиня остановилась, и с изумлением долго смотрела на него.
— Ольга Валерьевна, — сказала она, — я знаю, что попала в будущее, а вот умом как не могу еще понять, что сегодня утром мы с мужем вышли из этого дома, но вокруг все было совсем по — другому. Удивительно и странно все это…
Они вернулись назад, и пошли по Невскому. Ольга рассказывала княгине о главной улице Северной столицы XXI века, а та, в свою очередь, рассказывала своей новой подруге о Невском проспекте века XIX.
Потом, как это часто бывает, женщины стали беседовать о том, что их больше волнует. Естественно, о семье, о доме. Ольга Степановна была очень удивлена, что ее тезка не замужем.
— Ольга Валерьевна, да как же это так! — воскликнула она, — вы, такая красивая и умная дама, и живете одна?
— Лучше бы я была просто красивой, — с кривой усмешкой сказала Ольга Румянцева, — с умными мужчины любят общаться, а вот женятся они почему‑то на красивых. К слову сказать, я все‑таки была замужем. Но с мужем мы развелись через два года совместной жизни. Я оказалась для него слишком умной. Разошлись мы мирно, без скандала. Детей, Слава Богу, у нас не было…
Княгиня неожиданно разволновалась. — Ольга Валерьевна, да что же вы такое говорите! Да как же можно так о детях‑то! Мы с мужем который уже год мечтаем о ребеночке. Но не дает нам Бог сына или дочку. А Володя так любит детей! Он пишет для них сказки, при этом страстно желая, когда‑нибудь прочитать написанное им своим крошкам. К тому же муж переживает, что с его смертью мужская линия князей Одоевских прервется. Только, похоже, что мы так и не станем счастливыми родителями. Да и стара я для того, чтобы быть матерью. Ведь мне уже сорок три…
Княгиня тяжело вздохнула. Ольга остановилась, посмотрела на нее, и воскликнула, — Ольга Степановна, да вы еще совсем молодая! Вы выглядите лет на тридцать! Какая же вы старая? Да и в сорок три года у нас многие становятся матерями. Хотя, конечно, лучше рожать лет в тридцать.
Ольга подумала еще немного, а потом воскликнула, — Вспомнила! Дорогая Ольга Степановна, вы слышали о друге Антона и Александра, докторе Кузнецове? Вот, кто наверняка может вам помочь!
Княгиня остановилась, как вкопанная, и удивленно — растерянно посмотрела на свою спутницу. — Ольга Валерьевна, голубушка, неужели нам с Владимиром Федоровичем можно помочь в эдаком‑то деле?! Скажите мне правду!
— Ну, обещать на все сто процентов нельзя, — ответила Ольга, — но у вас появится шанс, причем, весьма солидный. Я не буду сейчас рассказывать вам о чудесах нашей медицины, скажу только, что многое из того, на что она способна, вам покажется просто чудом.
— Боже мой, — воскликнула обрадованная княгиня, — милая Ольга Валерьевна, наверное, мне сам Господь вас послал! Когда, когда я могу встретиться с доктором Кузнецовым?! Нельзя ли ему прямо сейчас сообщить по этому, вашему… — княгиня замялась, — сотовому телефону?
— Ольга Степановна, — строго сказала Ольга, — не суетитесь. Мы обязательно свяжемся с доктором Кузнецовым. Но хочу вас сразу предупредить — дело это сложное, требует длительных врачебных исследований, причем, не только вас, но и Владимира Федоровича. Ведь надо определить — из‑за чего у вас не может наступить беременность. А ведь, как известно, в этом деле участвуют оба супруга.
Непривычная к таким откровенным разговорам княгиня залилась краской. Но ей очень хотелось услышать у себя дома детские голоса и ощутить счастье материнства. И она кивнула головой, соглашаясь с Ольгой.
Потом на Невском и на прилегающих к нему улицах женщины посетили несколько довольно дорогих магазинов, торгующих косметикой и парфюмерией. У княгини глаза разбегались при виде коробочек, скляночек и прочих душистых вещичек, которые были разложены на прилавках. Они накупили множество пробничков, коробочек с тушью, тенями и пудрой, цилиндриков с губной помадой. Ольга истратила почти все деньги, которые были у нее на карте. Но она не расстраивалась, ведь ей так хотелось, чтобы эта, сегодня утром еще совершенно не знакомая ей женщина, была счастлива.
А княгиня, обрадованная новым впечатлениями и надеждой, которую ей подарила эта удивительная женщина из будущего, смеялась, как девчонка, и в этот момент выглядела еще моложе.
Ольга прихватила с собой фотоаппарат. Она попросила одного юношу снять их у шара — фонтана возле Елисеевского магазина на Малой Садовой, и у памятника фотографу, почесав "на счастье" нос и мизинец бронзовой скульптуре.
Домой они вернулись веселые и счастливые. Но мужчин там еще не было — видно их прогулка была более долгой…
"Гремя огнем, сверкая блеском стали…"
Когда женщины ушли, мужчины тоже стали собираться в дорогу. Антон и Александр решили заняться текущими делами, связанными с будущей командировкой Сергеева в прошлое, а князь, переодевшись, ждал, когда Виктор закончит разговор по мобильнику с сыном, и отправится вместе с ним в прогулку по городу.
Неожиданно у Антона в смартфоне запиликала мелодия из "Рамштайна". Князь вздрогнул. Антон нажал на дисплей, и после нескольких слов, передал трубу князю. Одоевский приложил ее к уху, как это сделал несколько секунд назад Антон, и стал говорить с женой. Впрочем, разговор был недолгим. Похоже, что Ольга Румянцева просто решила продемонстрировать достижения современной науки своей спутнице.
Но князь был удивлен не мобильниками — их он увидел еще во время своего первого посещения Питера, а звуками, которые раздались из смартфона Антона.
— Скажите, Антон Михайлович, — спросил он, — а то, что играло внутри вашего прибора, это что — тоже музыка?
— Гм, — замялся Антон, — Владимир Федорович, видите ли, музыка сейчас разная. Есть похожая на ту, что существует в вашем времени, а есть и такая, которая музыкой называется лишь по недоразумению. Впрочем, о вкусах не спорят. Многие мои знакомые, как ни странно, любят и "Рамштайн".
