Андрей Величко - Остров везения
Кобзев удивленно глянул на меня – мол, дядя Жора, вы что, какая еще помощь? Но потом быстро сообразил, что, хоть я и обращаюсь к обоим, мои слова адресованы только французу. Тот поначалу тоже пару раз растерянно хлопнул глазами, но потом скромно кивнул.
Все правильно, гораздо проще убедить человека, что он незаметно для себя совершил нечто весьма достойное, чем в том, что он учинил какую-нибудь пакость. Хотя на самом деле объект убеждения, разумеется, и в мыслях не держал ни того, ни другого. Мне же требовалось всего лишь хоть отдаленно похожее на правду объяснение, почему теперь с этим французом будут носиться как с писаной торбой. И делать это, скорее всего, придется Насте. В основном из соображений «сама притащила – сама и разрабатывай». Потому как если мы собираемся как-нибудь на паузе между более важными делами посетить тот мир, откуда к нам явился француз, то обойтись без дочери тут будет довольно трудно.
Сначала мне показалось, что гость здорово похож на Гошу, каким тот был в начале нашего знакомства, двадцать с небольшим лет назад. Потом с удивлением увидел в нем сходство с покойным Беней, первым начальником шестого отдела. С удивлением – это потому, что эти двое внешне являлись едва ли не полной противоположностью друг другу.
Затем я вспомнил, что дочь характеризовала его как «чем-то напоминающего дядю Борю, каким тот, наверное, был в молодости», то есть генерального комиссара Бориса Иосифовича Фишмана, и наконец-то понял, в чем тут дело. Бывают люди настолько бесцветные и незапоминающиеся внешне, что наблюдатель подсознательно ищет в них сходство с кем-нибудь знакомым, но хоть немного более ярким. И, как правило, находит. На самом деле этот француз ни на кого конкретного не похож. Он, хоть и совсем чуть-чуть, похож на всех сразу.
– Идеальный агент, – шепнула мне на ухо Танечка, когда Настя отвела гостя в сторонку, о чем-то вдохновенно вешая ему лапшу на уши. – На такого замучаешься фоторобот составлять.
– Вы думаете?..
– Нет, пока только допускаю. Думать или не думать можно будет по результатам наблюдений, поэтому предлагаю не спешить с отправкой объекта обратно. И пусть Настя пока его курирует – от ее болтовни у него явно происходит частичное расслабление мозговых функций.
Я повнимательнее присмотрелся к тому, с каким обреченно-обалделым видом француз слушал треп дочери, и согласился с директрисой ДОМа.
Однако у старшего ликтора Найденовой-Романовой было одно срочное дело, напрямую с опекой гостя не связанное, так что к ней уже подошли две агентессы, которых она представила как своих подруг. И сообщила, что ей надо ненадолго покинуть общество, дабы привести себя в порядок, а то сейчас после всех приключений она выглядит как кикимора, что несколько неприлично для принцессы.
Мы с ней прошли в соседнюю комнату, где я на всякий случай поинтересовался:
– Ты точно не устала? А то все-таки два полноценных открытия с интервалом менее чем полчаса – это довольно утомительно. Может, подождем, точность измерений от этого только повысится?
– Зато их актуальность понизится. Не волнуйся, я в полном порядке.
Вообще-то, конечно, дочь была права. От нас сейчас требовалось открыть совсем небольшой портал и держать его всего пару секунд, с этим прекрасно можно справиться и в утомленном предыдущим открытием состоянии. Требовалось всего лишь узнать, который час. Но не у нас, а на острове Пасхи десятого или какого-то там века.
– Так и знала, – обреченно вздохнула дочь, когда мы открыли и, взглянув на оставленные ею в траве часы, закрыли переход. – А с виду казался таким приличным молодым человеком!
В момент открытия часы на острове Пасхи показывали ту самую секунду, в которую Настя прошла в подвал. То есть, пока там никого не было, время стояло. А это означало, что тот мир покинула не только Настя, но и имеющийся там помимо нее какой-то неполноценный открыватель порталов. Получается, что им был француз. Впрочем, почему был? Он им, наверное, и сейчас остается.
– Стоп, – почесала нос дочь, – а что, если это Саша? Вдруг у него от всех этих самопроизвольных прыжков между мирами прорезались какие-то дремавшие ранее способности.
– Сейчас дергаться не будем, три портала подряд – это даже для меня многовато. А завтра мы с Кобзевым сходим на остров с целью проверить состояние аппаратуры «Арктической Зари», заодно можно будет и замерить скорость течения времени.
– Наверное, и со мной тоже, – предположила Настя. Но, впрочем, ошибочно, что я ей и объяснил.
– Ты уже нагулялась, набегалась и напрыгалась по девственной природе. И неужели тебе не жалко своего старенького папу? У которого от сидячего образа жизни того и гляди приключится не то инсульт, не то инфаркт, не то вовсе простатит. Если же мы отправимся туда вдвоем, то здесь не останется никого, кто мог бы поддерживать с нами связь и принять меры в случае чего. Поэтому я схожу прогуляться в десятый век, а ты будешь сидеть на стреме. И можешь не волноваться – не стану я отнимать у тебя ваш с Кобзевым остров, мне своих хватает. Максимум – арендую для исследований небольшой кусочек, и все.
Кажется, дочь только сейчас начала задумываться, кому принадлежит земля, на которую закинуло их со старшим лаборантом. Но, к ее чести, надолго раздумья не затянулись.
– Тогда мне следует спешить – надо же еще успеть Сашу обаять, чтобы он подарил мне свою долю на прошедший день рождения. А я ему за это презентую остров Лорд-Хау, это там не так чтобы уж очень далеко. Он хоть и меньше, но зато единодушно считается филиалом рая на земле. Там даже специальные пальмы растут – райские. Дашь ненадолго гидроплан, по-быстрому слетать и открыть? Разборный, который японцы в подводных лодках перевозят.
– Ладно, успеем еще поделить неубитую шкуру, а пока беги, дел у тебя действительно много.
В семь часов вечера немного отошедший от первого потрясения француз был приглашен на семейный ужин. Ох, как много бы некоторые дали, чтобы удостоиться подобной чести! Потому как на нем присутствовали почти все величества и почти половина высочеств Российской империи. Не было только Алисы с выводком. Они, во-первых, не обладали необходимым допуском, а во-вторых, недавно Боря увез их отдыхать в Сочи.
Мне, честно говоря, было не очень понятно, с чего такой ажиотаж. Подумаешь, пришелец! А если учесть, что на самом деле он простой попаданец, коих у нас и без него навалом, то и тем более. Правда, этот не из того мира, откуда все остальные.
На всякий случай я предупредил их величеств Георгия и Марию, чтобы вели себя за столом прилично и не пялились на гостя, как на австралопитека в зоопарке. В ответ Гоша радостно заявил, что очень благодарен мне за напоминание о приличиях. А то ведь мог бы и забыть. Но теперь он, император, лично проследит, чтобы канцлер употреблял пиво не из горла, а из бокалов. И воблу о край стола не обстукивал. Дабы не уронить авторитет власти перед представителем прекрасной Франции – пятой по счету из тех, с которыми мы уже имели дело.
Наш гость, кажется, только за ужином окончательно поверил, что Настя на самом деле является той, за кого выдавала себя на острове. То есть дочерью российского канцлера, каковой пост примерно соответствует премьер-министру в Японии, сводной единокровной сестрой императора и дочерью ирландской королевы. Тем более что на ужин Настя пришла в форме принцессы, то есть в каком-то офигительном платьице с изумрудными пуговицами, и вела себя соответствующе.
Перед ужином Мари в очередной раз для порядка попеняла мне, что я так и не удосужился выучить французский и теперь только из-за меня – единственного не знающего этот язык, – беседа будет вестись по-английски.
– И что? – вяло отбрехнулся я. – Дюваль вполне прилично говорит по-английски. И вообще, нормальный язык, зачем еще что-то учить? На нем «Ту би о нот ту би» написали, а на французском что? Тем более что я по-рапануйски знаю уже два десятка слов и продолжаю в этом направлении совершенствоваться. Если бы не вы, величества неграмотные, мы с Настей и Жаном вполне могли бы вести беседу на этом замечательном языке.
Надо сказать, что за ужином Гоша все-таки нашел чему удивиться. Его явно вывело из равновесия мое искреннее обещание постараться помочь гостю вернуться в его мир. И после ужина, когда Настя с Мари пошли проводить француза в выделенные ему комнаты, я заметил:
– Гоша, не надо вертеть головой в поисках санитаров, я еще не рехнулся на почве человеколюбия. Тебе интересно, с чего это вдруг мне приспичило вернуть в тот мир единственного имеющегося там открывателя, то есть сделать его потенциально опасным для нашего?
