Олег Таругин - Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе!
От количества пылящей мимо его наблюдательного пункта брони и тупорылых грузовиков с пехотой или пушками на прицепе хотелось материться в голос, но разведчик лишь молча скрипел зубами от злости, не забывая меж тем покрывать очередной лист карандашными отметками. Ничего, недолго гадам осталось! Измотаем в обороне, ослабим, танки и живую силу повыбьем – да назад погоним, аж до самого ихнего сраного Берлина!
Один раз на обочину съехал небольшой автомобильчик с брезентовым верхом и запасным колесом на капоте, определенно командирский; позади него остановился угловатый полугусеничный броневик с охраной. Пока двое немецких офицеров справляли в придорожных кустах малую нужду, выбравшиеся из бронетранспортера пехотинцы, громко гогоча на своем языке, разминали затекшие в дороге ноги и перекуривали, чувствуя себя в полной безопасности – даже карабины с плеч не поснимали, вояки. Лейтенанту до одури и боли в сведенных судорогой ненависти пальцах хотелось чесануть по ним парочкой длинных очередей, расплачиваясь за погибших товарищей, но он, разумеется, сдержался. Сейчас его дело маленькое – наблюдать повнимательнее да запоминать. Поскольку собираемые им разведданные – тоже оружие, может, даже и пострашней автомата или гранаты. Да и глупо это, чистое самоубийство: мимо все так же пылят грузовики и бронетехника, начнет стрелять – тут же и ляжет, у немцев на каждом броневике по два-три пулемета.
Гитлеровцы уехали, с громкими сигналами клаксона вклинившись в колонну, и Федор продолжил наблюдение. До темноты полно времени, как минимум еще пару часов можно полежать. Собственно, именно за этим их в немецкий тыл и отправили: собрать информацию о переброске войск противника. Конечно, не напорись разведгруппа на немцев, они бы отработали куда эффективней, взяв под контроль все три находящиеся в этой местности дороги. Но поскольку он остался в одиночестве, пришлось оборудовать лежку возле шоссе республиканского значения Витебск – Смоленск, по которому двигалась основная масса вражеских войск. Как говорится, все лучше, чем ничего…
С наступлением сумерек Кобрин решил, что хорошего понемножку: к рассвету, кровь из носу, нужно быть в расположении, иначе все собранные им разведданные просто обесценятся. Так что пора уходить, тем более что и машины по дороге идут все реже и реже – в основном те, кто отстал от своих колонн и сейчас наверстывает упущенное, стремясь до темноты добраться до своих. Разведчик криво ухмыльнулся. Ну да, два месяца войны немцев кое-чему научили – боятся ночью-то ездить! Они и раньше по темноте не воевали, поскольку не по уставу, а уж сейчас и подавно: в лесах полно вооруженных окруженцев, не упускающих возможности хоть как-то отомстить оккупантам. А для того, чтобы установить в придорожных кустах пулемет да раздолбать к херам собачьим запозднившийся броневик или грузовой автомобиль, никакой особой подготовки не нужно, было б желание. На простреленных скатах далеко не уедешь, а после того, как в кузов или десантный отсек еще и парочка осколочных гранат залетит – и подавно. А желания красноармейцам, до предела обозленным потерей боевых товарищей и разгромом в приграничном сражении, было не занимать, вот и партизанили кто на что горазд. По мере, так сказать, возможности и наличия боеприпасов.
Уже уходя, Кобрин по привычке отметил – следов не оставил, хотя смысла в том никакого не было. Даже доведись ему вновь наблюдать за этим шоссе, возвращаться на прежнюю лежку бы не стал – разведчики не любят так испытывать судьбу. Когда лейтенант удалился от дороги метров на двадцать, за спиной, практически напротив того места, где он лежал в секрете, затарахтели моторы и следом запищали тормоза. Лейтенант замер, решая, как поступить. Уходить, как и планировал? Остаться, выяснив, в чем дело? Судя по звуку, машин было две. Вернее, один автомобиль, определенно легковой, и мотоцикл. Так что точно не облава, от которой стоило бы уходить со всей возможной скоростью. Интересно… Поколебавшись еще несколько секунд, Федор решительно двинулся в обратном направлении. Нет уж, такой шанс упускать не просто глупо, а даже и преступно! Практически полностью стемнело, в такое время немчура даже на броневиках опасается ездить. Значит, появление на шоссе легковушки в сопровождении всего-то одного мотоцикла означает только одно: случилось нечто вовсе уж неожиданное. Значит, нужно как минимум разузнать, в чем дело!
Со всеми предосторожностями подобравшись к шоссе, разведчик аккуратно, не потревожив ни единой ветви, заполз под подходящий куст. Пригляделся. Ага, вон оно что: на обочине застыл запыленный по самую крышу лакированный легковой автомобиль, в моторе которого, откинув вверх боковую створку капота, ковыряется водитель. Метрах в пяти негромко тарахтит работающим на холостых оборотах мотором мотоциклет с коляской; пулемет смотрит вдоль дороги. Пулеметчик остался на своем месте, остальные двое стоят с карабинами на изготовку возле транспортного средства. И самое главное: пассажир авто, коренастый гитлеровец с витыми майорскими погонами, нервно курит, опершись задом о борт и что-то недовольно выговаривая собеседнику в звании лейтенанта, видимо, сопровождающему или адъютанту. Если бы Федор знал немецкий, он бы перевел монолог (лейтенант молчал, виновато глядя себе под ноги) примерно так:
– Проклятый мотор, второй раз за день! Неужели нельзя было заранее решить эту проблему?! Сначала мы задержались на час в той русской дыре, названия которой нормальный человек даже выговорить не в состоянии, и безнадежно отстали от колонны, а теперь и вовсе заглохли посреди этого дикого леса! В котором, ручаюсь, полным-полно озверевших от голода и идиотизма комиссаров большевицких недобитков с оружием в руках. А если они меня убьют? Вот прямо сейчас возьмут и убьют? Что тогда?
Лейтенант наконец решился подать голос:
– Господин майор, если вы помните, я был категорически против поездки на ночь глядя. Но вы сами настояли.
– Настоял, – раздраженно буркнул майор, щелчком выкидывая окурок. – Потому что меня срочно ждут в штабе дивизии. Я не хочу прослыть трусом, боящимся этих диких азиатов, которым мы, по излишней доброте нашего фюрера, зачем-то несем освобождение от коммунистического рабства. Ладно. Курт, – последнее относилось к водителю, – как скоро мы сможем, наконец, ехать?
– Две минуты, герр майор, – не поднимая головы, ответил тот. – Я практически все уже починил. До расположения мы дотянем, ручаюсь, тут всего-то восемь километров, но машину придется отправить на капитальный ремонт. Мотор изношен, просто удивительно, что он еще работает.
– Это тебя придется отправить на фронт, болван, – сварливо пробурчал майор, забираясь обратно в салон. – В боевых частях тебе самое место. Заканчивай, у меня нехорошее предчувствие…
Из недолгого разговора Кобрин понял буквально несколько слов. Но фразу офицера насчет того, что его ждут в «Divisionsstab», и водителя, что поедут они через «zwei minuten», он перевести сумел. И это решило судьбу всех на дороге – упускать шанс захватить в плен высокопоставленного немецкого офицера, зачем-то торопящегося в штаб некой дивизии, он просто не имел права. Конечно, соотношение не самое оптимистичное – один к шести, но он, в конце концов, советский разведчик-диверсант. Справится, куда деваться. Лишь бы трофейный автомат не подвел. Может, и зря он родной «дегтярев» бросил? Все, отставить лирику, работаем. Шо́фер, вон, уже капот опускает, починил, стало быть… не мог, что ли, еще пару минут повозиться, как обещал?
Изготовив к бою пистолет, Федор занялся автоматом. Стараясь ненароком не лязгнуть металлом, снял «машиненпистоль» с предохранителя и разложил приклад. Потверже уперев локти в землю, примерился. Первой очередью нужно срезать мотоциклистов как самых опасных. Вторая – водиле и адъютанту. У одного оружия вовсе не имеется, второй просто не успеет до кобуры дотянуться. Главное, майора не задеть, не на себе ж его потом тащить, раненого? Готов? Готов. Тогда огонь…
Корытообразный затыльник приклада ударил в плечо отдачей, расцветший на конце ствола венчик дульного пламени на миг ослепил, но Федор не напортачил. Первые пули раскидали в стороны стоящих немцев, последние легли чуть пониже среза каски пулеметчика, тут же ткнувшегося в приклад, – аж ствол в сторону повело. Подкорректировав прицел, снова плавно потянул спуск, короткой очередью перечеркивая спину вскинувшегося при звуке выстрелов шофера. Дернувшись несколько раз, тот сполз по капоту и грузно осел на землю. Мгновением спустя к нему присоединился и адъютант, ничком рухнувший в пыль у переднего колеса. Слетевшая с головы приплюснутая фуражка шлепнулась рядом, превратившись в картуз просящего милостыню нищего.
«Герр майор» еще только осознал происходящее, инстинктивно потянувшись к кобуре (одновременно попытавшись, неизвестно зачем – можно подумать, тонкий металл от пули защитит, – захлопнуть дверцу), когда Кобрин уже рванулся вперед. Автомат он с собой не брал, поскольку не настолько хорошо изучил трофейное оружие, чтобы навскидку понять, сколько осталось в магазине патронов. Да и смысл? Пистолет сейчас куда удобнее.
