Александр Мазин - Земля предков
Но Вихорёк убивать не собирался. Ударил подошвой в сгиб колена, добавил краем щита по шее – и отрок полетел на траву. В полете, впрочем, ухитрился извернуться, чтобы встретить неминуемый удар щитом, а не затылком.
Но Вихорёк бить мечом по щиту не стал. Поддел ногой под край, отбросив в сторону, наступил Домаславу на горло и коснулся жалом клинка безбородой челюсти отрока.
– Ты умер, – сказал он. – Тебя больше нет. Твоя жизнь теперь – моя. Нет больше Домаслава. Тебя нет – и нет больше никаких клятв. Мои боги, Тор и Один, оказались сильнее твоих. И они к тебе благосклонны, так что у тебя есть выбор: ты можешь умереть по-настоящему, как безымянный раб, под пыткой. А можешь пожить еще немного, приняв новую веру, сражаясь, как воин, и взяв имя, которое я тебе даю сейчас. Траусти. Это значит – Достойный Доверия. Принимаешь ли ты его, мертвец?
– Да, – просипел придавленный.
– Быть твоему сыну скальдом! – воскликнул Тьёдар Певец, когда Вихорёк пересказал нам историю вербовки Водимирова отрока. – Сам придумал, Виги, или боги надоумили?
– Ничего я не придумывал, – возразил Вихорёк. – Это как в другой род принимают. Дают имя другое, чтоб прежние пращуры не обиделись: решили, что ты умер. А в новом роду как бы снова рождаешься. И имя уже другое. Ну как у меня сейчас.
– Так ты у нас, выходит, повитуха! – воскликнул Тови Тюлень. – Новорожденного принял! Теперь буду звать тебя…
Шмяк! – И Тови прикусил язык.
– Что за глупый дренг! – Тьёдар Певец одобрительно кивнул Скиди, отвесившему Тови подзатыльник. – Это у вас, тюленей, имена повитухи дают, а у нас, людей севера, это право отца. Будь ты постарше, Виги, дал бы я тебе прозвище: Отец. Но кому-то такое прозвище может показаться смешным, – Тьёдар больно щелкнул Тови по носу. – А верегельд платить за всех весельчаков – разорительное дело.
– Я ничего не стану у тебя спрашивать, Траусти, – заявил я представленному мне Вихорьком «новорожденному». – Пусть для людей Водимира ты умер, но ты вряд ли забыл, как делил с ними кров и пищу, как стоял с ними в одном строю. И в бой я тебя тоже не возьму. И не потому, что боюсь, что ты меня предашь, а потому что я – не Водимир. У меня довольно хирдманов, которые умеют сражаться хорошо, и я не хочу, чтобы тебя убили только потому, что ты держишь меч немногим лучше, чем вот этот кузнец, – я показал на Квашака.
«Достойный Доверия» молчал, потупясь. То, с какой легкостью его обработал Вихорёк, поразило его по самую поджелудочную.
– Так что будем тебя учить. Вот завтра с Водимировыми дружинниками управимся и начнем.
– А вдруг – нет? Там тридцать шесть воев, а четырнадцать – из лучшей гриди!
Не удержался-таки пацанчик. Посмотрел на нас, посчитал и, по-моему, обиделся за своих старших товарищей.
А может, представил, как мы атакуем крепость, в которой на каждого из нас по три защитника – и решил: так можно и новую «семью» потерять.
Я потрепал его по щеке и пошел обедать.
Хороший паренек. Крупный, жилистый, взгляд внимательно-настороженный. Пригодится.
Да и Вихорьку веселей: не один он теперь словенин в моем хирде. Думается мне, недолго этому новобранцу в «юнгах» ходить. Закваска хорошая, характер есть, а железом орудовать – научим. Кстати, и прежнее его имя – тоже говорящее было. Домослав – это, типа, прославляющий дом. А где дом, там и родня имеется. А человек с родней на территории неприятеля может очень даже пригодиться.
– Квашак, придется тебе уйти с нами в Ладогу, – сказал я своему вольноотпущеннику. – Здесь тебе не жить. Узнают, что ты с нами был…
– Да понял я, – буркнул Квашак. – И без того знал, что холопом твоим буду.
– Будешь, – согласился я. – Дам тебе денег – кузню построить и на хозяйство. Вернешь – свободен. А до той поры (я вспомнил договор Водимира с изгнанным мной семейством) половину дохода будешь мне отдавать. По рукам?
– Ага.
– Вот и хорошо. Заберешь инструмент, какой нужен и чтоб не очень тяжелый. И семью свою у Дубишка. Только помалкивай там. Не болтай зря. Сестру тоже заберешь. И ей дело найдем.
– Знаю я ее дело, – Квашак хмыкнул.
Я аккуратно взял его за бороду, жаль, коротковата, на кулак не намотать, наклонил, чтоб в глаза заглянуть.
– Сестре ты обязан, – произнес я веско. – Кабы не она, продали бы тебя вместе с прочими.
– Отпусти, – вежливо попросил Квашак. – Сестру не обижу, я понял… господин.
– Вот и молодец. Прямо с завтрашнего утра сплавай и забери своих. Потом грузи всё на лошадок и отправляйся. Ждать нас будешь у разбитого молнией дуба, что на взгорке, на левом берегу. Жди три дня. С тобой отец Бернар будет и новенький. Если у нас всё хорошо пойдет, я за тобой пошлю. Если нет – отправляйтесь в Ладогу. Скажешь князю, что мы сделали. Он тебе поможет на первых порах, – и, увидев, как помрачнел мой кузнец, постарался успокоить: – Это я так, на всякий случай. Старшим у вас будет отец Бернар. Слушать его, как меня.
– Да как же его слушать, если он по-нашему не говорит? – воскликнул Квашак.
– Ну, главные слова он уже знает, а нет, так руками покажет.
В чем в чем, а в лингвистических способностях монаха я не сомневался. Этот человек уже говорил как минимум на четырех языках, не считая латыни, греческого и арамейского. С такой базой еще один он запросто освоит.
Глава 14
Храбрость и хитрость
Водимиров форт расположился примерно в двухстах метрах от речного истока. Озеро с него просматривалось ограниченно. Причина выбора места понятна: ближайшая возвышенность. Напротив, уже на реке, вполне приличная пристань из двух широких мостков. И деревянная башенка примерно семь локтей высотой, удобная и для наблюдателей, и для пары-тройки стрелков. Неплохо задумано, вот только когда мы подошли к причалу, в башенке никого не было.
Форт люди Водимира возвели качественный. Дерева не пожалели. И трудов – тоже. Его и сейчас продолжали обустраивать: оформляли насыпь вокруг частокола. Трудилось человек пятнадцать. И еще шестеро занимались снятыми с петель воротами. А вот это нам конкретно повезло!
А еще это знак: нас точно не ждали. Вообще никого опасного не ждали. Были уверены в своей силе, надо полагать. Несколько десятков обученных бойцов – огромное войско по масштабам захолустья.
Ага, а это у нас что?
А это у нас – дорога. Не шоссе, конечно, но телега пройдет. Или сани – зимой. И ведет, что характерно, от форта на северо-запад. То есть в сторону Ладоги. Занятно. О ней мне никто не говорил. Интересно, как далеко тянется? Ладно, если всё пойдет по плану, это мы узнаем.
Подошли мы внаглую. На трофейном корабле. Пришвартовались. Высадились. На плечах – плащи, чтоб не сверкать доспехами, шлемы – на поясах, щиты – за спинами, копья, небрежно, на плечах.
Высадились и нестройной толпой двинулись к форту. Именно нестройной. То бишь вразброд. Чтобы сразу было видно: да, воины, но – никакой угрозы. Типа, свои – к своим.
Местные – ребята зоркие. Наши незнакомые рожи зафиксировали. К сожалению, шлемы пришлось снять. В такую жару шлем может нацепить только неисправимый щеголь… Или тот, кто собирается драться.
Зато наш беспечный вид, похоже, местных успокоил. Угрозы не почуяли. С чего бы? Мы пришли со стороны озера на знакомом судне, и вид у нас не агрессивный, а подчеркнуто расхлябанный.
– Представьте, – сказал я своим, – что вы пришли в Роскилле после многомесячного вика. Чего вы ждете и на что рассчитываете? Вкусно пожрать и выпить, задрать подол девке… Вот такими вы должны быть. Вас ждет праздник!
– А мы такими и будем, – ухмыльнулся Свартхёвди. – И пожрем, и выпьем, и подол кому надо задерем, и загоним туда кое-что. – Медвежонок похлопал по мечу. – Не боись, братец, праздник – будет!
Ну да! Главный праздник берсерка – упавшая планка и разлетающиеся ошметки супротивников.
– И еще: говорить только по-датски. И по именам друг друга – только в случае крайней необходимости! – напомнил я.
Местные не должны догадаться, что мы – из Ладоги. Будем отыгрывать версию имени Ивара Рагнарсона. Бескостный вряд ли обидится, даже если узнает.
Чем больше я обдумывал идею с «человеком Рагнарсона», тем интереснее она мне казалась. Тем более что из нее вытекало еще одно очень полезное следствие: при наличии угрозы внутренние распри отходят на второй план. То есть если Водимир будет думать, что на его землю вот-вот нагрянут полчища викингов, то ему придется искать союзников… Например, в Ладоге.
Вот тут я ошибся.
Но пока всё шло как задумано. Ватага героев-раздолбаев беспрепятственно высадилась на причале ввиду форта и двинулась вверх по тропинке.
– Эй! Кто такие? – крикнул голый до пояса мужик, командовавший земляными работами.
– Люди прохожие! – заорал я, старательно имитируя скандинавский акцент. – Голодны! Жрать хотим! Семь дней на рыбе!
– А чего так?
Рабочая бригада, воспользовавшись моментом, прекратила работу.
