Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 4 (СИ)
Мона кивнула. Она хорошо помнила добродушную старую деву, истово ухаживающую за больными, одинокими и всеми, кто — по её мнению — нуждался в помощи, иногда даже назойливой, но всегда искренней. Мери — белая, но всегда твердила, что все люди — божьи дети и лечила даже рабов, но, разумеется, с позволения хозяев, и к ней, как к местной безобидной достопримечательности, ни местная полиция, ни СБ не цеплялись. А уж теперь-то… Так что отец будет и присмотрен, и ухожен.
И потянулись друг за другом почти безмятежные дни…
…В маленькой уютной — потому что она своя собственная — гостиной чисто и спокойно.
— Как ты думаешь, мама? — Мона погладила себя по животу. — Ещё долго?
— Ему там хорошо и удобно, — Айрин была полностью занята вязанием и говорила, не поднимая головы. — Вот он и не торопится.
— Найдж так волнуется…
— Мужчине положено, — Айрин снова пересчитала петли. — Главное, чтобы ты была спокойна.
— Угу, — согласилась Мона, разглядывая своё вязание. — Мама, не велика?
— Ну, так будет на вырост.
Спокойствие матери иногда раздражало Мону, но… без мамы она сама, конечно, ни с чем бы не справилась.
Айрин посмотрела на часы — гордо красовавшийся на каминной полке подарок Кена, Митча и Дика на новоселье — и собрала свою корзинку для рукоделия.
— Пора накрывать, Мона. Вот-вот Найджел придёт.
Мона кивнула и отложила вязание на столик.
— Мама…
— Убери в корзинку, а не бросай, где попало.
Мона только собралась заявить, что она — не маленькая девочка, а взрослая женщина, как вошёл Найджел.
— Привет! Ну, как…?
— Привет, — улыбнулась Айрин. — У нас всё в порядке. Сейчас будем обедать.
— Да, спасибо, — рассеянно ответил Найджел, подходя к Моне.
Она храбро улыбнулась ему.
— Ты сегодня рано, ничего не случилось?
— Нет, всё в порядке. Как ты?
— Так же, — она невольно вздохнула.
Найджел осторожно обнял её за плечи, коснулся губами виска.
— Всё будет хорошо, Мона. Я знаю.
— Откуда?
— Знаю, и всё, — он осторожно, кончиками пальцев поднял за подбородок её лицо. — Посмотри на меня. Я — твой муж, и я говорю, что всё будет хорошо. Ты должна мне верить.
— Верю, — улыбнулась Мона.
И за обедом благодаря Айрин всё было спокойно и буднично. Как в любой другой день….
…И так день за днём, неделя за неделей. Айрин уже перезнакомилась со всей новой улицей, и даже Найджел перестал волноваться, когда всё началось.
Найджел как всегда утром поцеловал Мону, попросил её быть осторожной, заверил, что всё будет хорошо, и ушёл на работу. Мона помахала ему вслед с крыльца и пошла на кухню.
— Я помогу, мама?
Айрин с улыбкой посмотрела на неё.
— Хорошо.
Мона потянулась к полотенцу, чтобы вытереть уже вымытые тарелки, и вдруг замерла с протянутой рукой. Айрин посмотрела на неё и, бросив в раковину губку, быстро вытерла руки о передник.
— Идём, ляжешь.
— Мама, — наконец выдохнула Мона. — Это оно?
— Идём, — повторила Айрин. — В любом случае тебе лучше лечь.
— Да-да… мама… мама…
— Всё в порядке, Мона, вот так, сюда…
Она довела Мону до спальни, уложила… да, надо послать за Тётушкой Кики, все говорили, что у неё лёгкая рука… и за врачом… мой Бог, Моне надо переодеться… мой Бог…
Кто известил Тётушку Кики, славившуюся на весь Цветной квартал своей «лёгкой рукой», так и осталось неизвестным. Та просто вдруг появилась в спальне и, не теряя ни секунды, всё привела в порядок, и роды пошли… как им и положено, когда мать и ребёнок здоровы, повитуха знает своё дело, и никто не путается под ногами и не лезет с непрошенными советами. Айрин, соседки, помощница Тётушки Кики, даже Мона, — все её слушались, делали, что она говорила, и мальчишка вышел… прямо на загляденье. Крепенький, горластый, в мамкину родню цветом, и крупный, в отца с дядьями, те тоже не мелкие, и красивый, вот подрастёт, так девки табуном за ним бегать будут. Племянник Тётушки Кики, или кем он там ей приходится, тоже вовремя оказался под рукой, и его послали известить Найджела.
И когда Найджел влетел в дом, всё было уже в полном порядке. Айрин, Тётушка Кики, Эстер и ещё двое соседок пили кофе в гостиной и встретили Найджела дружным хором:
— А вот и папочка!
Стоя в дверях, Найджел умоляюще смотрел на них, задыхаясь от бега и не в силах что-либо сказать.
— Вот все они так, — засмеялась Тётушка Кики. — Всё в порядке, парень. Сынок у тебя что надо.
— Мона…? — наконец выдохнул Найджел.
— Она в порядке, — улыбнулась Айрин.
— Я…где она?
— Идём, — встала Айрин. — Берите ещё печенья, — предложила она гостьям.
— Конечно… конечно…
Эстер с улыбкой кивнула и потянулась к кофейнику, чтобы налить всем остальным ещё кофе.
Мона дремала, но, когда Найджел вошёл, открыла глаза и улыбнулась ему.
— Привет, Найдж.
— Мона…
В два шага он подошёл к кровати и опустился на колени у её изголовья.
— Ну, что ты, Найдж, — Мона погладила его по голове. — Всё в порядке. Малыш просто чудо. Хочешь посмотреть на него?
— Да… Конечно… Где он?
— Да вот же.
И только после её жеста Найджел увидел корзинку-колыбель. Откуда она?
— Это нам подарили. Правда, красивая?
— Да…. Но малыш лучше.
Мона рассмеялась.
— Ты же не видел его.
— Почему? — нагнувшись, Найджел рассматривал крохотное личико. — Вижу. Он чудо, Мона. Но… он такой маленький…
— А Тётушка Кики сказала, что настоящий великан. Десять фунтов без малого. Дай мне его, Найдж.
Найджел растерянно обернулся к ней.
— А… а как?
Айрин, всё это время стоявшая в дверях и с невольными слезами умиления смотревшая на них, быстро подошла.
— Смотри, это делается так.
С её помощью Найджел достал из корзинки ребёнка.
Снизу доносились голоса, и Айрин поспешила туда, оставив их наедине. Мона протянула руки, но Найджел медлил, держа на руках ребёнка и рассматривая его.
Так их и застали Роберт и Метьюз, осторожно войдя в спальню.
— Привет, — улыбнулась им Мона и сразу ответила на ещё не прозвучавший вопрос: — Я в порядке.
— Видим, — улыбнулся Роберт. — Ты молодец, Мона.
— Отлично выглядишь, — подхватил Метьюз.
— Спасибо.
— Ну-ка, Найдж, покажи, — Метьюз неожиданно ловко взял у Найджела ребёнка. — Смотри, Роб, какой парень, а?
— Да! — согласился Роберт. — Мет, аккуратней.
Услышав за дверью шаги, Метьюз восхищённо сказал:
— Найдж, Мона, вы молодчаги. Отличного парня сработали.
— Посмотрели? — в спальню решительно вошла Тётушка Кики. — А теперь вон сюда живо. И папаша, и дядья. Успеете и налюбоваться, и наиграться.
Спорить с ней было невозможно, да и незачем. Метьюз отдал ребёнка Найджелу, и тот хотел отдать его Моне, но Тётушка Кики велела положить малыша в колыбель и выметаться.
— Спит и пусть спит.
— А он… не голоден? — рискнул спросить уже от двери Найджел.
Тётушка Кики фыркнула.
— Как проголодается, так сразу услышишь! И дверь за собой закрой.
За дверью Найджел ошалело посмотрел на братьев. Метьюз ободряюще похлопал его по плечу, а Роберт сказал:
— Завтра тогда не выходи. Как-нибудь мы перекрутимся.
Найджел перевёл дыхание, тряхнул головой и улыбнулся.
— Спасибо, Роб, но завтра у меня постоянных навалом.
Помедлив, Роберт кивнул.
— Ладно, Найдж. Но если что…
Они спустились вниз. Соседок уже не было, ушла и помощница Тётушки Кики. Найджел указал братьям на маленький бар рядом с камином.
— Возьмите себе сами.
И пошёл на кухню, где Айрин мыла посуду после кофе и доваривала обед.
— Айрин…
— Всё в порядке, Найдж. Телеграмму я уже отправила.
— Да, спасибо. Я о другом… ну… — он вдруг забыл, о чём хотел спросить.
Айрин ободряюще улыбнулась ему.
— Всё уладится. Я ещё недельки две у вас поживу.
— Спасибо, — обрадовался Найджел. — А то я совсем ничего не знаю.
— В первый раз всегда так, — рассмеялась Айрин. — После третьего всё пойдёт как по маслу. У вас всё впереди.
Она стояла спиной к Найджелу и не видела скользнувшей по его лицу тени.
— Да, — очень спокойно сказал Найджел и даже улыбнулся. — У нас всё впереди.
Может, надо было ещё что-нибудь сказать, но у него уже не хватило на это сил. Он вернулся в гостиную, где Метьюз сразу протянул ему стакан.
— На, выпей.
Он глотнул, не чувству вкуса.
Сверху спустилась Тётушка Кики, оглядела их с лёгким неодобрением, велела Мону пока не беспокоить, заглянула ненадолго к Айрин на кухню и ушла.
— Идите обедать, — позвала Айрин.
Но Роберт и Метьюз отказались от обеда, сказав, что пойдут к себе, они же так пришли, просто узнать, на них же не готовили, спасибо, конечно, но… попрощались и ушли.
