Солдат и пес 2 (СИ) - Советский Всеволод
Здесь Наташа уставилась на меня широко открытыми глазами — и я понял, что она вновь открыла в себе то, о чем не подозревала раньше. Вот он, экзистенциализм в чистом виде: пограничная ситуация — и у человека третий глаз открывается. Он видит то, о чем бы раньше отродясь не подумал.
— Знаешь… — произнесла она, — вот только теперь дошло… У меня ведь это от мамы, наверное. Она такая бесшабашная была, отчаянная, ничего не боялась. Вот с ней такое случись, так я думаю, она бы их материла без устали, да в рожи им плевала. Я все-таки не такая, во мне запала меньше. Но и во мне это проснулось!
И дальше, по ее словам, в ней пробудилось некое горделивое ожесточение. Затолкав пленницу в дом, бандиты связали ее, рот завязали, предупредив, чтобы не смела «вякать», и тот говорливый гад еще раз не упустил случая напомнить про «кошелку». В таком виде положили на кровать с одним матрацем без покрывала, без подушки, а сами стали совещаться.
Наташа призналась, что сначала от злости, вредности и в знак протеста хотела обоссать ихний матрац, но потом рассудила, что не пойдет. И самой будет гадко, и протеста большого не выйдет. Немного осмотревшись, она обнаружила, что дом запустелый, паутина под потолком… Явно чужое, временное помещение. Поэтому, увы. Если таким способом даже и вывести матрац из строя, то этим сволочам никакого ущерба не нанесешь.
Тогда она стала вслушиваться.
Те говорили приглушенно, вполголоса, но из разговора можно было понять, что они ждут какого-то «босса»…
— Погоди, — перебил я довольно бесцеремонно. — Это точно?
— Конечно!
Я кивнул.
Ну, где-то примерно такого и следовало ожидать. Эти двое — местные уроженцы, видимо, не слишком желающие работать, а желающие легких денег и сладкой жизни… Такие и попадаются на вражеские крючки, не думая о том, что легкие деньги ведут к тяжким последствиям…
— Вот что, — потребовал я, — давай-ка тут поподробнее.
Надо отдать Наташе должное: она постаралась напрячь память, вспомнить по максимуму, хотя толку из этого вышло немного. Насколько можно судить, эти двое на самом деле напряженно ожидали «босса» — но кто он такой?.. Нет, ни малейшей зацепки не случилось. А потом пленница неожиданно для себя от пережитого потрясения уснула. И не то, чтобы задремала, а мгновенно вырубилась. Как будто темное забрало упало: р-раз! — и все. А проснулась уже от перестрелки.
Испугаться не успела. Вообще ничего не успела ни подумать, ни пережить. Второй схватил ее, сдернул путы, прошипел: «Дернешься — тупую башку прострелю!», вновь нанеся глубокую обиду… Потом, правда, в той ситуации, что сложилась на выходе, во дворе, стало не до обид. Ни до чего. Бедную женщину вновь прошиб столбняк, и она мало что запомнила. А по сути, ноль. Ну, а дальнейшее известно.
— М-да, — произнес я, допивая остывший чай. — Ну что ж, какая-то сумма фактов есть, надо из этого попробовать делать выводы… Кстати! Пироги у тебя действительно шикарные! Из чего такие?
Она горделиво зарделась, это было видно и в полумраке. Выяснилось, что мука, масло и сахар пайковые, а прочие ингридиенты были закуплены в чипке: джемы яблочный, вишневый, малиновый… Нет, ну реально это было не просто вкусно, а офигительно, рука профессионала ощущалась с первого кусочка, попавшего в рот. И нахваливал я совершенно искренне, без малейшей задней мысли.
А задние, или, лучше сказать, главные мысли у меня были совсем другие. В решаемой нами задаче впервые возникла тень некоего загадочного «босса»! Это существенно. Конечно, совсем уж отвлеченное умозрение было у меня и раньше… Но тут оно подтвердилось разговором покойников. Правда, при том ни на шаг не приблизив к разгадке.
Пока!
Это всего лишь пока… — повторял я про себя, чувствуя, как мысль работает. Еще без результатов, но это нормально. От этой холостой работы потом будут рождаться результаты, по опыту знаю, несомненно. Само словечко «босс», оно… Наши люди так не говорят!
Я поставил на стол пустую чашку, хотел сказать хозяйке очередной комплимент. И она уже довольно улыбалась, предчувствуя заслуженное славословие в свой адрес…
Но тут что-то пошло не так.
На веранде заворчал Гром. Потом вскочил — это я определил по характерному царапающему звуку когтей по дощатому полу.
Наташа нехорошо изменилась в лице.
— Что это? — спросила она шепотом.
— Пока не знаю… — тоже вполголоса ответил я и полез под кресло за автоматом.
Гром на веранде вдруг взорвался злобным караульным лаем, именно таким, каким хорошо выученный пес подает сигнал тревоги. Я схватил автомат и бросился наружу.
Глава 11
Гром на веранде притих, но все-таки стоял в боевой стойке, сурово ворча.
— Гром… — произнес я, цепляя ошейник и поводок на пса, а сам быстро надевая сапоги, — осторожно, очень осторожно…
Держа АКМ наизготовку, я распахнул дверь веранды и присел, чтоб не маячить живой мишенью в дверном проеме, пусть тускловато освещенном, но все же освещенном.
Никого. Тихо.
И вдруг левее — рокот мотора, резкий хруст гравия. Ага!
— Гром, за мной!
Дорога, ведущая к офицерскому городку от основной трассы «вокзал — войсковая часть» полукруговая: она идет вдоль парадной стороны поселка, потом поворачивает влево, в сторону города, где растворяется на просторах «Вторчермета». Основная база, включая контору, у «Втора» по другую сторону, а тут просто залежи: огромные, ростом в два-три этажа груды старых, ржавых железяк, а между ними стихийные тропы, прокатанные поколениями грузовиков, от «полуторок» и ЗИС-5 до нынешних ЗИЛ-130 и ГАЗ-53. Иными словами, петляя между кучами металлолома, можно в нескольких местах выехать на трассу.
И вот левее от нас с Громом я увидал легковушку, стремительно рванувшую к развороту на свалку. Опять «Жигуль» со старым номером, только темный!
Машина понеслась, не включая внешнюю светотехнику — дорога перед городком была освещена ярко. Зрение у меня, конечно, как у сокола, но на ходу, да на бегу… Я успел заметить, что первая цифра номера то ли 3, то ли 8, и еще бампер без «клыков». Стало быть, это не «копейка», а одна из ее инкарнаций, «одиннадцатая» или «тринадцатая».
«Жигули» первой модели уже на момент появления в 1970 году уже начинали устаревать. Ну, здесь надо признать, завод ВАЗ довольно быстро освоил новые машины: 2103 и 2106. Однако и устаревающая «копейка» спросом пользовалась, отчего параллельно проводилась малая модернизация в рамках данной модели — так называемый рестайлинг, или, выражаясь более иронично, фейслифтинг.
Так на свет появилась субмодель ВАЗ-21011, с усиленным двигателем (69 «лошадок» против 64) и несильно, но для опытного глаза заметно измененной внешностью. Было два-три явных отличия и много мелких, но те в основном в салоне. А когда этот вариант пошел на экспорт, то выяснилось, что в Европе он продается туговато, ибо подпадает под какую-то там сетку налогообложения… дорого, короче. Тогда стали делать те же самые 11-е с мотором послабее, от «копейки», и данная вариация получила номинал ВАЗ-21013. Она была подешевле, а главное, налог на нее был ощутимо ниже, и «тринадцатая» стала в зарубежье продаваться получше. Заодно и наши умники спохватились, пошел слушок: это экспортный вариант, надо брать! Там и вправду были какие-то небольшие опции, но внешне разница была только в «шильдике», то есть надписи: на 11-й писали по-нашему «Жигули», на 13-й стояло иноземное LADA. Опять же по слухам: слово «Жигули» оказалось слишком уж созвучно итальянскому «жиголо» — то есть, альфонс, мужчина-проститутка. Нехорошо выходит. Отсюда — «Лада». Кратко и приятно уху.
Конечно, в текущих условиях я не мог распознать, точные цвет и марку темных «Жигулей». Ясно лишь, что это «одиннадцатая» или «тринадцатая», но никак не «копейка».
Остановившись, мы с Громом проследили, как машина юркнула за поворот, а там в аккурат начинались заросли, сейчас почти облетевшие, но все-таки маскировка. Видно было, что там водитель включил внешнюю оптику, а вскоре машина скрылась за грудами металлолома, и только слышен был торопливый рокот мотора, да скачущий свет фар между ржавыми терриконами.
