Чужак из ниоткуда 4 (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич

— На их месте я поступил бы точно так же, — сказал Аркадий Натанович, когда я закончил переводить. — Факты должны быть железными. Уж слишком невероятно всё это звучит. Можно усомниться в собственной психической адекватности.

— Мы же не усомнились, — сказал Борис Натанович.

— Нам было проще, — заметил Мэттью Нуччи.

— Почему? — спросил я.

— У нас была русская водка, — ответил радиоинженер.

Все засмеялись.

— Ни секунды не сомневаюсь, что на борту «Горного эха» имеется спиртное, — сказал я. — И у командира в сейфе припрятана пара бутылок твинна на крайний случай, и у старпома, и у инженера-пилота. Не считая чистого спирта, который просто обязан быть у врача в медотсеке.

— Что такое твинн? — спросил Борис Натанович.

— Крепкий алкогольный напиток, — сказал я. — Больше всего напоминает земной коньяк.

— Вот теперь я вижу, что мы и впрямь родственники, — удовлетворённо заметил Аркадий Натанович. — Договоримся в любом случае.

Я отправил сообщение на «Горное эхо» со всеми данными по Кемрару Гели, которые они просили, и добавил ещё от себя данные по Гараду: состав атмосферы, сила тяжести, количество материков, климат, период вращения вокруг Крайто-Гройто, название столицы и крупнейших городов, население и основные моменты истории, включая Последнюю Войну, случившуюся девяносто гарадских лет назад, и количество погибших в ней силгурдов — два с лишним миллиарда. В конце сообщения добавил, что следующий сеанс связи будет только утром, поскольку у нас ночь, все устали и нужно поспать.

Предвидя возможные неприятности, я лёг спать в гравилёте, разложив кресла. Рядом было ещё два спальных места, которое заняли охранники Борис и Антон. Нодия и Сергеев пытались возражать, но я убедил их отправиться под крышу и ложиться спать:

— Чем больше людей в данном случае, тем хуже. С гравилётом ничего не случится, не беспокойтесь. Я его Фиделю подарил, в конце концов, и обещал вернуть в целости и сохранности, а я всегда держу слово.

Бориса и Андрея тоже пришлось убеждать лечь спать. Моя бравая охрана никак не хотела согласиться, что их посменное дежурство ночью ничего не даст.

— Ребята, я почую малейшую опасность даже во сне и лучше любого из вас, поверьте, — сказал я. — Вы и так за день вымотались, отдыхайте, а то вас на завтра не хватит.

— А что у нас намечается завтра? — осведомился Борис.

— Ягодки, — ответил я коротко.

— В смысле, что сегодня были цветочки?

— Правильно понимаешь. Так что мне надо, чтобы вы были полны внимания и сил.

— Хм… — с сомнением протянул Борис.

— Никаких разговоров, — отрезал я. — Ложимся спать и немедленно. Обещаю разбудить вас за десять минут перед началом большого шухера.

Первые подразделения морской пехоты прибыли в пять тридцать пять утра. Я проснулся за семь минут перед этим, уловив ещё очень далёкий гул вертолётов, не слышный обычным человеческим ухом. Проснулся, убедился, что вертолёты приближаются и толкнул Бориса и Антона. Ребята проснулись мгновенно, словно и не спали.

— Что? — спросил Борис, оглядываясь.

— За десять не получилось, разбудил за пять, — сказал я. — Слышите? Впрочем, пока вряд ли. Но я уже слышу. Вертолёты. Два. Думаю, военные. Какие вертолёты использует морская пехота США, если нужно перебросить силы на дальнее расстояние?

— А хрен их знает, — сказал Борис, вылезая из гравилёта в раннее тихое утро Аресибо и потягиваясь. — «Чинук»? Я читал, взвод спокойно вмещает в брюхе и ещё для раненых место остаётся.

Это действительно оказались вертолёты «Чинук», они же Боинг CH-47. Две длинные серо-зелёные махины с опознавательными знаками армии США появились с севера и, вздымая винтами пыль и мусор, пошли на посадку. Места на вертолётной площадке едва хватило, но сели аккуратно. Двигатели смолкли, винты замедлили свой бег, двери распахнулись и оттуда посыпались вооружённые люди в форме и с рюкзаками за плечами.

Мы, втроём, стояли возле нашего гравилёта, который по сравнению с этими двумя махинами выглядел игрушкой, и спокойно наблюдали за выгрузкой. От группы солдат отделились трое военных и направились к нам. Антон и Борис шагнули вперёд.

— Спокойно, — сказал я. — Стойте рядом, всё нормально, не нужно их провоцировать.

Трое подошли. Впереди — среднего роста темноглазый офицер лет двадцати восьми в зелёной полевой форме (белая майка, куртка с закатанными рукавами, штаны, заправленные в чёрные ботинки, кепи, пистолет в кобуре на ремне). За ним двое морских пехотинцев в похожей форме, но с автоматическими винтовками на груди. Один негр, здоровенный; другой — белый, невысокий, веснушчатый, с рыжими ресницами. Объединяло их то, что оба в едином неспешном ритме жевали жвачку.

Колоритная группа, подумал я.

— Капитан Майкл Галлахер, — представился офицер, — морская пехота США. Кто вы?

— Сергей Ермолов, — ответил я. — Полномочный представитель народа и правительства Советского Союза на переговорах с пришельцами из космоса. Это, — повёл рукой в сторону Бориса и Антона, — моя охрана, положенная мне по статусу.

— С пришельцами из космоса? — брови капитана поползли вверх под козырёк кепи, и он быстро огляделся. — Какими ещё пришельцами?

— Из космоса, — любезно пояснил я. — Вы разве не в курсе, что вчера, здесь, мы, научная группа из Советского Союза и учёные-астрономы США установили радиосвязь с пришельцами, которые прибыли в нашу Солнечную систему с планеты Гарад, расположенной в двухсот тридцати девяти световых годах от Земли?

Челюсти морских пехотинцев за спиной капитана остановились.

Затем солдаты быстро переглянулись и принялись за свою жвачку снова.

— Вы шутите, — неуверенно сказал капитан.

— Никаких шуток. Всё предельно серьёзно. Могу я узнать, зачем здесь морская пехота США и какой у вас приказ?

— Мне приказано взять под охрану здания обсерватории и радиотелескоп. Это всё, что я могу сказать.

— А наша работа? — спросил я. — Мы можем спокойно работать?

— Насчёт этого никаких приказаний не было, — ответил капитан. — Работайте, — он был явно озадачен, но старался этого не показывать.

Ага, подумал я удовлетворённо, Карл Даккет не зря ест свой хлеб. Осталось позавтракать самому, дождаться правительственной комиссии США (не будем наглеть, пусть люди почувствуют свою значимость), выхода в свет утреннего номера «Сан-Франциско кроникл» и прочих интересных вещей, которые за всем этим последуют и предсказать которые я не могу. Но главное — завтрак. Думаю, традиционная американская яичница с беконом и большая чашка крепкого сладкого кофе подойдут сегодня как нельзя лучше.

Не понимаю людей, которые утром обходятся чашкой кофе или чая, а завтракают ближе к одиннадцати. Как по мне, завтрак должен быть сытный и в меру обильный, чтобы с самого утра зарядиться энергией. Впрочем, у каждого свои привычки, и кто я такой, чтобы навязывать свои? Хотя, нет, какие-то можно и навязать. Например, хорошая зарядка по утрам полезна всем и стоит того, чтобы войти в привычку как можно большего количества людей.

Как раз во время завтрака и начался натуральный дурдом. Сначала с глубокого похмелья очнулся Генри Митчелл. Кто-то ему тут же доложил о вчерашнем, и несчастный заместитель директора обсерватории попытался устроить скандал прямо в столовой.

— Вы меня вчера напоили! — он остановился возле стола, где наша делегация вкушала ранний завтрак, и возмущённо ткнул пальцем в сторону братьев Стругацких. — Специально!

— Доброе утро, Генри, — сказал я примирительно. — Садитесь с нами. Чашка крепкого горячего и сладкого кофе приведёт вас в чувство.

— Лучше чай, — сказал Аркадий Натанович со знанием дела. — С похмелья чай лучше. Чай и хороший завтрак. Даже, если не лезет, надо постараться в себя запихнуть.

— Я бы посоветовал омлет, — сказал Борис Натанович, разглядывая кусок бекона на своей вилке и затем отправляя его в рот.

— Хороший выбор, — кивнул старший брат. — Ещё можно для начала томатный сок с сырым яйцом и каким-нибудь острым соусом. Хотите, сделаю? Это быстро. Почувствуете себя человеком, обещаю.