ОПГ «Деревня» 2 (СИ) - "Alchy"

— Катенька, милый друг, по хорошему прошу, уйми своих многочисленных родственников! Полезли как только тебя камер-фрейлиной поставили! Милостей алчут, земли и душ крепостных! И этим своим, кои в Европах обретаются, шепни по сродственному — замучаются пыль глотать!

Павел не по императорски выпил бокал вина в несколько глотков и продолжил:

— Через Машку заходят! Чувствую, и ты просить хочешь!? Так вот хуй вам, а не земли с крепостными! Как во Франции хотите? Чтоб вам головы озверевшее от вашей вседозволенности податное население порубило?! Это запросто, только не гильотиной. Косами снимут, предварительно на вилы подняв!

— Как можно её императорское величество Машкой!? — испуганно пискнула Нелидова.

— А императрица не баба что-ли? — Искренне удивился Павел. — У ней там что, поперек?!

Катенька закатила глаза и стала примериваться к обмороку, оценивая обстановку. Суворов сразу отодвинулся: «Я старенький, баб на руках таскать!» Павел откровенно глумился над её напускным. Нелидова плюнула: «Тьфу на вас, мужланы! Никакой куртуазности!» Павел завелся: «Куртуазность — это к петухам гвардейским, вон их сколько при маменьке из казарм в фавориты пролезло, через куртуазность и опочивальню!»

Генерал-фельдмаршал, видя что беседа сворачивает не в ту сторону, тактично сменил тему, кашлянув:

— К слову о петухах гвардейских, Павел Петрович! Мыслю смотр устроить среди войск, посмотреть степень готовности и подготовки, да и кровь разогнать!

— Пустое то, — поморщился Павел, — Сам же говорил, что смотры и парады эти никчемны.

— А мы не парад устроим! — Хитро улыбнулся Суворов. — А тревогу нежданную, по коей определим, кто и как к неожиданностям готов! А за тревогой передислокация войск. Маневры и упражнения боевые. На ловкость и выносливость, допустим, до Москвы маршем дойти, кто быстрее! А там состязания!

Император захохотал, вытирая выступившие слезы обшлагом рукава мундира:

— Ыыы! А по результатам, Александр Васильевич, я тебя генералиссимусом сделаю! Зачем несколько лет ждать, да и давно ты свое имя вписал в историю! Только утри нос гвардейцам, макни их носом в лужу!

— А в книге потомков, — кивнул на столик укоризненно, — ты меня в опалу отправил! Выходит, мне придется авгиевы конюшни разгребать армейские? Да и ладно! Всё равно помирать скоро. Ох я и покуражусь напоследок, такой порядок наведу, долго помнить будут!

— Давай генералиссимус так, — насупившись проговорил император, — кто будущее несостоявшееся помянет, тому глаз вон?! А ты помирать погоди, по сказкам от подслухов и подглядчиков купцовых, лекари у потомков искусные. Поедешь к ним, как и обещал! Один я, Александр Васильевич, империю не вытащу, без сподвижников. Телегу то в одиночку из грязи не вытащить, а тут Россия!

Праздники прошли незаметно и уже с первых чисел января закипела работа. Всех казенных крестьян Айлинско-Мордовского поселения, зимой работающих в заводе — Корепанов отправил по домам, по просьбе Председателя. Толку от них в заводе, в свете грядущей реорганизации было немного, а Захар вознамерился заготовить к весне как можно больше строевого леса. И храм начать строить и жилые помещения, уже сейчас квартирный вопрос вставал ребром.

Прислал управляющий Троице-Саткинского завода и человек двадцать толковых мастеровых, которых кое как расселили по доселе стоявшим заброшенным домам. Жилой фонд, доступный для расселения новых жителей был выбран подчистую. Вдобавок, Азат с Иргизом сразу после Нового года привезли ещё партию ребятишек в учебу, как снег на голову. Азат, чуя за собой вину, что привез детей без предварительной договоренности, оправдывался:

— Вы сами виноваты! Отпустили детей, которые у вас в учебе были на праздники домой, они приехали в обновках, рассказами о вас и чему их учат — всех взбудоражили! На меня родители их насели! Возьми Захар детей, не прогоняй! Я и четыре юрты привез. Поставим, в них жить будут, чтоб вас не стеснять! И еду привезем!

— Сам зимой в юрте живи! — Рассердился председатель. — Пристроим детей и прокормим, потеснимся. Я несколько к себе возьму, подвину Савву. Тогда пускай родители их приезжают отрабатывать, со своими лошадьми, лес надо вывозить сваленный. Кормежку и оплату обеспечим, раз хотят детей учить — пусть помогают. Для детей и будем ещё один учебный корпус с весны ставить.

На том и порешили, Захар проблему размещения детей скинул на Ксению, с тревогой и паникой думая о том, что к весне приедет ещё народ, от Губина: «Куда их всех селить!?» Днем ему попался под горячую руку Егор, с осенившей его «гениальной» идеей: «Михалыч, ты купцу когда писать будешь, напиши чтоб обязательно литератора одного прислали! Белинского! Вот никак без него! А если ехать не захочет, пусть принудят! Я ему, суке, за школьные уроки литературы всё припомню!»

— Ты чего днем без дела шатаешься!? Работы нет?! — Взревел Захар. — Помог бы детей расселить лучше! Или в гараже мужикам! Лес валить и вывозить надо в конце концов!

— Я своим занимаюсь! — Не остался в долгу Егор. — Сами меня выгнали отовсюду и помещение не выделяете! А днем света нет, чо я без компа делать буду!? У меня вся инфа там! А детей возьму парочку, как раз потренироваться надо, а то скоро свой появиться, не орите так, Захар Михалыч!

«Совсем Председателя власть испортила», — сокрушался Егор, выбирая из толпы детей парочку квартирантов, стараясь определить наиболее смекалистых: «Эксплуатировать их буду! Много чего переписать надо с экрана на бумагу! Вот подучат их писать и читать — и начну!» Выбрал брата с младшей сестрой и отвел домой: «Надо было Ксюху предупредить, по хорошему», — промелькнула в голове мысль: «ну да ладно, перед фактом поставлю…»

Ксения, пробежавшись по деревне и оповестив женщин, о необходимости разобрать по домам новых детей, вернулась к медикам, удивившись: «А что их так мало стало?» Света, присматривающая за ними — развела руками: «Разобрали уже, Председатель пятерых взял, на воспитание. Понятно, что воспитывать их Татьяна будет и попик, но записали на Захара Михайловича». «Надо брать!» — Озарило Ксюшу: «Заодно и на Егора посмотрю, как он с детьми ладит».

— Я двоих возьму, оставь! — Предупредила она Свету и собралась умчаться по делам, надо было перекраивать учебный план и как ни хотелось — придется самой учительствовать…

— А вам не много будет? — Удивилась Светлана. — Егор то у тебя не взвоет?

— Пусть привыкает! — Отмахнулась Ксения.

Вечером Ксения Борисовна вела двух самых мелких девчушек домой за руку, по дороге думая, не перегибает ли она палку: «Лишь бы не психанул, что не посоветовалась!» А в это время дома будущие «эксплуатируемые» сидели у Егора на шее, сияя измазанными в варенье рожицами.

— Ахахах, а я то думала, что ты ругаться будешь на меня! — заливалась Ксюша.

— Да нет, чо ругаться то! А я сразу понял, что ты рада будешь! — Не мог ни припиздеть Егор. — Как только их разместим всех?

— Хватит места, днем в школе заниматься будут, дома считай только ночевать. — Ксюха примеривалась, куда кого определить, девчонок всех троих на диван можно, если разложить. А пацан пусть печку обживает. — Егор, ты у меня такой молодец! Занимаешься с ним сидишь, другой бы давно им мультики на ноуте включил, чтоб отвязаться!

Егор, посадивший батарею ноута к обеду, отчего и пошел гулять, и сейчас с нетерпением ждавший, когда Марфа затопит генератор — чтоб действительно врубить им мультики, надулся от гордости: «Да, я такой!»

— Я и баню затопил! — Похвалился.

— Молодец какой! — Обрадовалась Ксюха. — Я тогда к маме сбегаю, их же надо переодеть во что-то! Давай занимайся дальше с ними, я недолго!

Ксюша убежала, а Егор с опаской посмотрел на доверчиво уставившихся на него детей: «Кхм, мелкие, а хотите с песиком поиграть! У нас есть офигенный песик, Трезор! И котик!» Ничего не понимающий по малолетству Трезор вилял коротким хвостиком от радости, а Гугл, спрятавшийся на печке — наблюдал за этими игрищами с мрачной уверенностью: «Ненадолго всё это, начнут детеныши по углам гадить или мебель когтями драть — на мороз выкинете!»