Роберт Сойер - Гоминиды
— Меня обвинили в убийстве Понтера, — сказал он.
Глаза Лурт широко распахнулись.
— Понтер умер?
— Я не знаю. Он пропал вчера днём.
— Вчера вечером у нас был праздник свежевания, — сказала Лурт. — Я не слышала новостей.
Он рассказал ей всю историю. Она сочувствовала ему и ни разу не высказала сомнения в невиновности Адекора; на доверие Лурт Адекор всегда мог рассчитывать.
— Ты хочешь, чтобы я говорила за тебя? — спросила Лурт.
Адекор отвёл взгляд.
— Тут такое дело. Я уже попросил Жасмель.
Лурт кивнула.
— Дочь Понтера. Да, я думаю, это произведёт впечатление на арбитра.
— Я как раз про это и подумал. Надеюсь, ты не обидишься.
Она улыбнулась.
— Ну что ты. Но послушай, если я хоть чем-нибудь могу помочь…
— Да, есть одно дело, — сказал Адекор. Он вытащил из набедренного кармана маленький пузырёк. — Это образец воды, который я взял на месте исчезновения Понтера; там по полу было разлито несколько вёдер. Сможешь сделать анализ?
Лурт взяла пузырёк и посмотрела его на просвет.
— Конечно, — ответила она. — И если нужно будет что-то ещё, только попроси.
* * *
Адекор вернулся на Окраину вместе с дочерью Понтера Жасмель. Они поехали прямиком на никелевую шахту; Адекор хотел показать Жасмель место, где пропал её отец. Но когда они подошли к шахтному лифту, Жасмель вдруг заколебалась.
— В чём дело? — спросил Адекор.
— Я… у меня клаустрофобия.
Адекор в растерянности покачал головой.
— Да нет, не может быть. Понтер рассказывал, что когда ты была маленькой, то любила прятаться в кубиках для добалака. А не далее как декамесяц назад вы лазали в пещеру.
— Ну, гммм… — Жасмель замолкла.
— О! — Адекор кивнул, догадавшись. — Ты мне не доверяешь, не так ли?
— Просто это как-то… ну, мой отец был последним, кто спускался с тобой в эту шахту. И не поднялся обратно.
Адекор вздохнул. Её можно было понять. Кто-то, какое-то частное лицо, должно было обвинить Адекора в убийстве; без этого разбирательство не могло начаться. Так что если он избавится от Жасмель, Мегамег и Болбай, возможно, некому будет поддержать иск против него…
— Кто-то должен спуститься вместе с нами,- сказал Адекор.
Жасмель задумалась. Она тоже, должно быть, подумала о том, что всё, что она делает сейчас, приобретает особое значение. Да, она могла попросить кого-нибудь сопровождать их — кого-нибудь из знакомых, тех, кому она доверяла без вопросов. Но этого человека также могут вызвать на разбирательство, если дело дойдёт до трибунала. «Да, арбитр, я знаю, что Жасмель говорит от имени Адекора, но даже она слишком боится его, чтобы спуститься с ним вдвоём в шахту. И можно ли её винить, после того, что он сделал с её отцом?»
В конце концов она заставила себя улыбнуться, и улыбка эта напомнила Адекору Понтера.
— Нет, — сказала она, — нет, зачем? Я просто нервничаю. — Она улыбнулась снова, более радостно. — В конце концов, сейчас ведь именно те дни месяца.
Однако когда они приблизились к входу в лифт, перед ними возник какой-то особенно массивный мужчина.
— Стойте где стоите, учёный Халд, — сказал он.
Адекор был уверен, что никогда в жизни не видел этого человека.
— Да?
— Вы намереваетесь спуститься в свою лабораторию?
— Да, намереваюсь. А вы кто такой?
— Гаскдол Дат, — ответил мужчина. — Мой вклад — принуждение.
— Принуждение? К чему?
— К соблюдению условий судебного надзора. Я не могу пустить вас под землю.
— Судебного надзора? — сказала Жасмель. — Что это такое?
— Это значит, — сказал Дат, — что передачи компаньона учёного Халда непрерывно просматриваются живым человеком в момент их получения в павильоне Архива Алиби — и так будет продолжаться до тех пор десять деци в день, двадцать девять дней в месяц, пока его невиновность не будет доказана. Если будет.
— Я не знал, что такое разрешено, — Адекор был потрясён.
— О, конечно разрешено, — сказал Дат. — В тот момент, как Даклар Болбай подала на вас жалобу, арбитр приказал поместить вас под судебный надзор.
— Почему? — спросил Адекор, пытаясь совладать с поднимающимся гневом.
— Разве Болбай не пересылала вам документ, объясняющий это? — спросил Дат. — Если нет, это её упущение. В любом случае, судебный надзор даст уверенность, что вы не попытаетесь покинуть данную юрисдикцию, сфальфицировать потенциальные улики и так далее.
— Но я не пытаюсь делать ничего такого, — сказал Адекор. — Почему вы не пускаете меня в лабораторию?
Дат посмотрел на Адекора так, словно не поверил своим ушам.
— Почему? Потому что сигналы вашего компаньона оттуда не доходят; там невозможно осуществлять надзор.
— Пустая кость, — тихо выругался Адекор.
Жасмель скрестила руки на груди.
— Я Жасмель Кет, и я…
— Я знаю, кто вы, — ответил принудитель.
— Тогда вы, должно быть, знаете, что Понтер Боддет — мой отец.
Принудитель кивнул.
— Этот человек пытается его спасти. Вы обязаны пустить его в его лабораторию.
Дат потрясённо покачал головой.
— Этого человека обвиняют в убийстве вашего отца.
— Но вполне возможно, что он никого не убивал, — ответила Жасмель. — Мой отец может быть до сих пор жив. Единственный способ это узнать — повторить их эксперимент с квантовыми вычислениями.
— Я ничего не знаю о квантовых экспериментах, — ответил Дат.
— Почему меня это не удивляет? — съязвил Адекор.
— За словом в карман не лезете, а? — Дат оглядел Адекора с головы до ног. — В любом случае, мои инструкции просты. Не давать вам покидать Салдак или спускаться в шахту. А мне позвонили из архива алиби и сказали, что вы как раз это и собираетесь делать.
— Я должен попасть туда, — сказал Адекор.
— Простите, — сказал Дат, складывая массивные руки на массивной груди. — Там вы не только выйдете из-под надзора, но и можете попытаться избавиться от ещё не найденных улик.
Жасмель в самом деле унаследовала от отца его быстроту ума.
— Однако ничто не мешает мне спуститься туда, не так ли? — сказала она. — Я не под надзором.
Дат подумал.
— Нет. Полагаю, что нет.
— Хорошо, — сказала Жасмель, поворачиваясь к Адекору. — Скажи мне, что делать, чтобы вернуть отца назад.
Адекор покачал головой.
— Это не так просто. Оборудование очень сложное, и поскольку мы всё конструировали под себя, многие штырьки даже не подписаны.
Жасмель была не на шутку расстроена. Она посмотрела на здоровяка-принудителя.
— А что, если вы спуститесь вниз вместе с нами? Вы увидите всё, что делает Адекор.
— Спуститься с вами? — Дат рассмеялся. — Вы хотите, чтобы пошёл в место, откуда не доходят сигналы компаньона, да ещё и с человеком, который, возможно, ранее совершил в этом месте убийство? Не смешите шерсть у меня на спине.
— Вы должны пропустить его вниз, — сказала Жасмель.
Но Дат лишь покачал головой.
— Наоборот. Я должен не пускать его туда.
Адекор выпятил челюсть.
— Как? — спросил он.
— Э-э… прошу прощения? — ответил Дат.
— Как? Как вы собираетесь помешать мне спуститься в шахту?
— Любым способом, который потребуется, — ровно ответил Дат.
— Ну, хорошо, — сказал Адекор. Он замер на мгновение, словно обдумывая, действительно ли он собирается это сделать. — Ну, хорошо, — повторил он и решительно двинулся к входу в лифт.
— Стойте, — сказал Дат без какого-либо напряжения в голосе.
— Или что? — спросил Адекор, не оглядываясь. Он старался, чтобы его слова прозвучали бесстрашно, но его голос дрогнул, так что желаемого эффекта он не добился. — Разобьёте мне череп? — В этот момент мышцы шеи у него непроизвольно сжались, ожидая удара.
— Вряд ли, — сказал Дат. — Просто усыплю вас дротиком с транквилизатором.
Адекор остановился и повернулся.
— О, — сказал он. Он никогда не пытался идти наперекор закону, и не знал никого, кто бы это делал. Да, было бы логично обзавестись способами остановить человека, не причиняя ему вреда.
Жасмель встала между Адекором и метателем дротиков, который тем временем оказался у Дата в руке.
— Вам придётся сначала выстрелить в меня, — сказала она. — Он спустится вниз.
— Как пожелаете. Только должен вас предупредить — вы проснётесь с ужасной головной болью.
— Прошу вас! — крикнул Жасмель. — Он пытается спасти моего отца — вы не понимаете?
В голосе Дата впервые послышалось что-то вроде сочувствия.
— Вы хватаетесь за дым. Я знаю, как вам тяжело, но вам придётся смириться с реальностью. — Он качнул метателем в сторону выхода из шахты. — Я сожалею, но ваш отец мёртв.
Глава 17
В генетической лаборатории Лаврентийского университета не было такого оборудования для извлечения дергадировавшей ДНК из старых образцов, как в лаборатории Мэри в Йоркском. Однако в данном случае оно и не требовалось. Взять клетки у Понтера из ротовой полости и извлечь из них митохондриальную ДНК — эта рутинная операция была под силу любой генетической лаборатории мира.
