Юрий Корчевский - Командир штрафбата
– Эй, не стреляй! – окликнул милиционера Сергей. Он вышел из-за угла и, пригибаясь, перебежками направился к милиционеру. Тот всмотрелся в его лицо.
– Ты?! Ты же в камере сидеть должен!
– Если бы я сидел, избу твою уже бы подожгли, а тебя убили. Я на заднем дворе двоих бандитов убил, можешь посмотреть. И оружие это у бандеровцев забрал.
– За то, что огнём поддержал в трудную минуту, – спасибо, век не забуду. Что делать будем?
– Ты хозяин, тебе и решать. Но в первую очередь в район звонить надо, пусть подмогу высылают.
– Пробовал, связи нет. Линию где-то перерезали, подонки! Да и дозвонился бы – пока доберутся, бандиты уже уйдут.
– Не знаешь, сколько их?
– Кто считал…
– Что-то тихо. А на дальнем конце села с кем бандеровцы воевали?
– Там председатель сельсовета живёт, и ещё один наш, милицейский.
– Похоже – конец им. Стрельбы не слыхать.
– Типун тебе на язык.
Рванула вдалеке граната, бухнул одиночный выстрел. Потом наступила тишина, и стрельба раздалась уже ближе.
– Помяни чёрта – он и объявится, – бросил милиционер. – Может, в избу пойдём? За стенами укроемся?
– Все окна вдвоём мы не прикроем, закидают гранатами. Уж лучше здесь. Только я с той стороны крыльца буду, чтобы обе стороны под обстрелом держать.
– Как знаешь. Зря я тебя не отпустил. Завтра за тобой машина придёт.
– Значит, ноги бить не буду и в отдел быстрее доберусь.
На дороге появилось несколько фигур, ещё несколько двигалось вдоль забора. Заметил их Сергей, когда до них оставалось не больше полусотни метров. Он прицелился и дал очередь.
Вспышки от выстрелов ослепили на короткое время. Сергей перекатился в сторону. Стрельба выдала его положение, и он сменил позицию. И точно. На том месте, где он только что лежал, в брёвна избы со шлепками врезались пули.
На дороге неподвижно лежали два тела, остальные залегли у забора. Сергей их видел смутно, стрелять по ним – значит попусту жечь патроны. А их и так в магазине должно остаться не больше десятка, на пару коротких очередей.
Бандиты не стали выжидать, бросили гранату. Она упала чуть дальше крыльца и взорвалась на той стороне, где лежал милиционер. Без стрельбы и криков, молча, бандиты рванулись в сторону отделения милиции.
Сергей дал очередь, ещё одну. Затвор только клацнул, остановившись в переднем положении. Сергей выхватил из-за пазухи запасной магазин и стал менять на пустой. Он взвёл затвор, но понял, что стрелять не в кого. Удалялась одна фигура, и то – очень неясная.
– Эй, милиция! Ты жив?
Никакого ответа. Сергей подполз к милиционеру.
– Эй, ты ранен?
Он потряс милиционера за плечо, пальцы наткнулись на что-то липкое. Кровь. Он присмотрелся и увидел нечто ужасное – у милиционера осталась лишь половина головы. Видно, граната взорвалась рядом. И похоже, у здания он вообще один остался. Ничего, бывало и хуже. Он и один будет оборонять здание, деваться ему в незнакомом селе некуда.
Так он и встретил здесь утро. Забрал у милиционера автомат с подсумком. В ППШ оставался только один магазин.
Когда совсем рассвело, жители робко стали выходить на улицу. К убитым не приближались, хотя они валялись по селу тут и там.
Сергей взмахом руки подозвал селянина.
– Передай своим – пусть соберут у убитых оружие, патроны и несут сюда, в милицию. И посмотрите, что с председателем сельсовета. Жив ли?
Через некоторое время к зданию милиции стали стекаться люди. Они несли оружие, подсумки. Сергей их складывал на крыльце. Потом спохватился – сзади ещё двое лежат. Он сбегал за здание и принёс винтовку и ремень с винтовочным подсумком. Посчитал оружие – получилось семнадцать стволов.
К полудню раздался звук мотора, и через мост переехала полуторка, остановившаяся у здания милиции. Из кабины вылез молодой лейтенант. Он увидел убитого милиционера и трупы поодаль на дороге.
– Что случилось?
– Бандиты ночью напали.
– Милиционеры живы?
– Один убит, про другого не знаю. Председатель сельсовета тоже убит. Вон оружие у бандеровцев собрали.
– Мне сказали – задержанного забрать и отконвоировать в Проскуров.
– Я и есть задержанный.
У милиционера от удивления брови поднялись и глаза округлились.
– Так задержанный в кутузке сидеть должен, а ты при оружии. Не положено.
– А как ты, лейтенант, думаешь, кто здание оборонял? Вот солдатик и милиционер, оба убиты. Ну и я, то есть задержанный.
И представился:
– Майор Колесников, из СМЕРШа.
Лейтенант явно расстроился. Он младше по званию, и тем более, если бы задержанный из бандитов был, то ушёл бы со своими в лес, воспользовавшись ситуацией. А этот – здесь, да ещё при куче оружия.
– Фирсов, грузи оружие в машину.
Водитель выбрался из кабины и охапками, как дрова, стал грузить оружие в кузов.
Заминка возникла чуть позже. Задержанного положено везти в кузове, под охраной. А где её взять, коли все убиты?
Лейтенант почесал в затылке, пнул носком сапога колесо.
– Ладно, лезь в кузов.
Ситуация складывалась интересная. Задержанного предстоит везти в кузове, где полно оружия, и без конвоя. Хочешь, можешь запросто сбежать при удобном случае, а ежели чёрные замыслы вдруг возникнут, так и расстрелять лейтенанта с водителем в кабине. Конечно, лейтенант мог связать Сергея и ехать в кузове, как и положено, только Сергей делом доказал, что он не бандит. В кузове же по грунтовке трястись – удовольствие небольшое, всё отобьёшь, пока доедешь.
Подвывая мотором, грузовик тронулся в обратный путь.
Сергей пододвинул поближе к себе ППШ, проверил магазин и уселся на дно грузовика. Там меньше трясло, и было безопаснее. По одиноким грузовикам постреливали бандиты, на них любили делать засады бандеровцы. Самое рискованное место было в кабине, по ней стреляли в первую очередь. Однако милиционер либо не знал об этом, либо относительный комфорт на сиденье в кабине перевесил риск.
Сергей лежал на дне кузова, смотрел на небо, на ветки деревьев, нависшие над дорогой. Он до сих пор не знал, выбрались его люди из засады или нет. Если потери невелики, оставшиеся в живых будут свидетелями его ранения. А если отряд полностью разгромлен – всё однозначно плохо.
Впереди прозвучал одиночный винтовочный выстрел. Полуторка вильнула, уткнулась бампером в дерево и заглохла. Скорость была невелика, и Сергей не пострадал. Его просто подбросило, как на пружине.
– Лейтенант, ты жив?
– Жив.
Через заднее стекло кабины Сергею был виден окровавленный лоб офицера – видно, ударился при столкновении с деревом.
– Быстро из машины! – не удержался, чтобы не скомандовать, Сергей.
Лейтенант неловко вывалился из кабины и залёг в кювете.
Сергей приподнял голову над бортом.
Раздался второй выстрел, звякнуло разбитое пулей стекло прямо перед пассажирским сиденьем. Если бы лейтенант задержался немного, он был бы убит.
Сергей засёк по звуку положение стрелка. В лесу, с первого выстрела, это не всегда возможно. Он положил ствол ППШ на край борта и дал длинную очередь. Ему показалось, что впереди мелькнула тень. Не жалея патронов, он дал ещё одну очередь.
Лейтенант успел вытащить из кобуры наган. Сергей выбросил из кузова ещё один ППШ.
– Лейтенант, держи. От нагана толку мало.
Никаких признаков передвижения не было, только, потрескивая, остывал мотор.
– Лейтенант, смотри сзади, а я узнаю, что там.
Лейтенант послушно развернулся назад.
Сергей спрыгнул из кузова и короткими перебежками стал продвигаться вперёд, параллельно дороге, прячась за деревьями. Стрелявший должен быть где-то здесь.
Сергей прошёл зигзагом и наткнулся на мёртвое тело. Это был молодой парень лет двадцати, в руках – обрез трёхлинейки, прямо как у кулаков в Гражданскую войну.
– Лейтенант, тут убитый! – крикнул Сергей в ту сторону, где оставалась машина.
– Я что, его хоронить должен? – отозвался лейтенант. – Пусть гниёт. Оружие только забери.
Сергей забрал обрез и показал его милиционеру.
– Тьфу, – сплюнул презрительно тот, – в народных мстителей играют. Что делать будем?
– В город ехать.
– Водитель убит. В голову, наповал.
Лейтенант горестно вздохнул.
Они подошли к кабине. Сергей открыл дверцу и едва успел подхватить вывалившееся тело убитого шофёра. Вместе они уложили труп на землю.
– Давай его в кузов погрузим, в городе похороним по-человечески, на кладбище – не бандит же он.
Откинули задний борт, поскольку на полуторке боковые борта не открывались – не было предусмотрено заводом. Уложили в кузов тело. Лицо водителя превратилось в кровавую маску.
– Что делать-то? – спросил милиционер.
– Машина-то цела, только ветровое стекло разбито – так это мелочь.
– Я водить не умею, – лейтенант смутился.
Водить технику – мотоцикл, автомобиль, трактор – тогда умели немногие. Да и откуда уметь, если до войны даже в городах мотоцикл в личном пользовании имели единицы, а личные автомобили – счастливчики вроде академиков или заслуженных артистов. И профессия шофёра была уважаемой. В годы войны, при активном насыщении армии техникой, в том числе ленд-лизовской – вроде «Виллисов» и «Студебекеров US-6» водителей начали учить на прифронтовых курсах.
