Андрей Архипов - Ветлужцы
— Нет, — помотал головой Петр. — Он на волоке хотел остановиться, чтобы там подождать судно Якуна, а туда идти седмицы полторы-две. Не волнуйся о нем, на своей шкуре он почувствовал меч новгородский, так что гонор его если и был, так мигом слетел как шелуха эта с семечки... Сделает дело как надо, ввязываться в драку не будет. Так куда ты идешь?
— Куда? Вот какое дело, братцы... Уж более двух десятков лет прошло, как ушли мы с моря Русского из-за усобиц наших. А со смертью Олега Святославича два года назад Тмуторкань и вовсе Царьграду отошла.
— Одно Олешье осталось... — добавил Петр, заложив руки за голову и приготовившись слушать нерадостные новости.
— Вот-вот, но толку с того Олешья, малая капля крови нашей в устье Днепра. Суздальский тысяцкий нам все подробно рассказал, только вот сил у меня нет, чтобы донести вести до вас, дайте с духом собраться...
— Не тяни, Трофим, — подался вперед Петр.
— Ныне... ныне мы земли около Сурожского моря оставили, — безрадостные слова воеводы сразу застряли в вязкой тишине. — Ушли последние поселенцы с Белой Вежи. Пала последняя крепость на Дону, которую еще Святослав нам завоевал и ныне нет у нас пути на восток. Саркел пал под копытами уходящих в Грузинское царство половцев... Да к тому все и шло последние годы.
— Земля незнаемая... — протянул Вячеслав и, чуть помедлив, схватился за братину и сделал внушительный глоток.
— Про что ты, Слава? Слово уж больно знакомое, — встрепенулся Николай.
— Пройдет много лет, и скажут так наши... потомки про эту землю, — продолжил Вячеслав не столько для своего земляка, сколько для остальных.
— Да и ныне незнаемая, — выдохнул Трофим. — Дабы шеломом Дону испить рать в целую тьму снаряжать надобно. Поедешь со мной, Вячеслав? Несколько тысяч беловежцев пришло на земли киевские, и принял их с радостью князь Владимир. Часть по черниговской земле на реке Остер осела, где выходцы от них еще раньше поселение основали. Их купцы по разным городам киевским разошлись, а остальным беловежцам Мономах отдал пустующие городища на реке Воронеж. Добрые мастера среди них есть и воев в достатке, часть из них в свое время из самой Тмуторкани в Саркел переселилась. Все христиане, хотя кровь в каждом течет самая разная... Не раз по молодости мы с Петром в походы туда ходили, может и отыщутся знакомцы наши.
— А я зачем вам нужен? У меня и тут дел невпроворот, — чуть подумав, озадаченно покрутил головой Вячеслав. — Пацан отяцкий, Мошкой его ребята зовут, пластом вторую неделю лежит. Не знаю, куда судьба его выдернет, на тот ли свет или на этот, но... надо мне с ним быть. Тимку в очередной раз подстрелили! Что же вы делаете, а? Он же нас второй раз спас, только на этот раз ему другие ребятишки помогали. В прошлый раз так и вовсе троих буртасцев завалил... может поэтому от них до сих пор никто мстить не явился, а?
— Пошто пеняешь юными отроками, Вячеслав? — мрачно вскинул голову воевода. — Отдариться ему? Предлагал в прошлый раз, так он самострел выпросил. Что еще? Все отдам...
— Ах, вот про что ты подумал, Трофим Игнатьич. Мол, я ему выпрашиваю что-то, раз серебро делили? Хотя, может и выпрашиваю... Одень ты этих отроков в кольчуги, а? Ведь добыли не одну и по росту наверняка подобрать можно что-то? Неужто не жалко пацанов, что под выстрелы лезли в посконных рубахах?
— Понятно. Никак я не привыкну, лекарь, что ты прежде о других заботишься, а уж потом о себе. Будут им доспехи... Слышал, Петр? Хоть с новгородцев побитых отдай, хоть с воев своих сдирай, кто службу плохо несет, но подбери мальцам по росту с небольшим запасом, пусть привыкают к тяжести воинской. Э... про воев наших я шуткую, но в остальном... И пока Сваре неможется, подбери воя, кто станет с детишками заниматься.
— Буртас полоненный есть, Алтыш. — мгновенно ответил Петр, показывая, что уже думал об этой проблеме. — Его Свара сам хотел на новых дружинных поставить, если твое дозволение на это получит.ружинных поставить.ти вести до васивлечение ихда наться повышенный налог. ри раза. ия и т.д.)(денежную и силовую).
— Полоненного? Кхм... Тут сам думай, не было меня довольно долго чтобы вопросы такие наскоком решать. Да и одно дело — дружинники, другое — дети малые... хм... почти отроки. Тут особый человек надобен. Если буртасец сойдет для этого дела, то вольную ему даю и... пусть ряд подпишет. А еще серебра ему посули. Что дальше?
— Два вопроса, воевода... — улыбнулся Вячеслав. — Все никак не узнаю, зачем вам я?
— Ты сам сказывал, что новых людишек всех через тебя пропускать, так?
— Так.
— Вот на месте и отберешь всех по здоровью. Сидели они на торном пути, болезни у них всякие могут быть, так что лучше сюда их не тащить, прав я? Знахарка тебя сумеет заменить?
— Заменит если простые случаи будут... Все так, Трофим Игнатьич, уел ты меня. Два дня дашь? За это время мальчонка или оклемается или...
— Дам, сами еще не изготовились. Что за второй вопрос?
— Э... я все понимаю, Трофим Игнатьич. Двести гривен туда, сотня сюда... Петр распределит, Никифор отдаст. А если Никифор так посчитает, что лишнее серебро у него в мошне появится?
— Что?! — суетливый и невзрачный староста сделал такой рывок через стол в сторону лекаря, что всем осталось лишь отдирать его руки от рубашки Вячеслава.
— Ты в уме ли, лекарь? Если мы своим доверять не будем, то как жить тогда вместе? — привстал воевода из-за стола.
— Я в своем уме и... Никифор, ты прости меня, не хотел я тебя обидеть ничем. Не про тебя речь, а про то, что торговаться вы хорошо умеете, а вот считать нормально не приучен никто. Я ни разу не видел никаких записей. Где что лежит, сколько оно стоит, приход, расход... Меня в свое время налоговая за копейку драла, а у вас гривны туда-сюда летают! И никто не знает точно сколько товара! Из-за проданной пушнины до сих пор клочья по Сосновке летают. Никифор отдал им серебро одним куском, и никому нет дела, как его между собой люди делить будут! В общем, воевода, хоть тебя буду учить, хоть любого на твой выбор, но должен быть человек, умеющий счет товару вести, а также приход и расход казны правильно составлять. Сам я многое не понимаю, но вы все тут вообще раздолбаи... Людей везти собрались, а у самих даже мыслей нет, как налоги с них потом считать. Одним металлом жить хотите? А если он кончится или Николая трамвай переедет, тогда что? Не согласитесь — не поеду!
— То, что серебро одним куском дал, это правильно. Может, надумают его сообща на дело какое полезное пустить. А вот про раздолбаев я уже слышал... от Ивана, — от усмешки воеводы лекарь разве что не отпрыгнул назад. — В общем, так, Вячеслав... За слова твои гнусные я тебя на растерзание своей жены отдам. Слышал, как она торговалась? Вот и я только наслышан, надо бы воочию увидеть, как она тебя за глотку возьмет. Времени у нас на реке Воронеж будет вдосталь, вечера долгие, а Улина у меня баба разумная... Пока всю душу из тебя не вытрясет, спать не ляжешь!
— Эхма... Так только тебе от этого, воевода, худо придется.
— Что так?
— Если Улине со мной учебой заниматься, с кем тебе бока на ночь греть?
— Что?! — грозный вскрик Трофима вынес Вячеслава в сени в одно мгновение, а на пути воеводы стеной встали Никифор и Петр.
— Да сядьте вы, — махнул рукой воевода сразу же после исчезновения лекаря и сел на свое место. — Я уже привык за плавание свое к одному малахольному. Главное тут — рявкнуть погромче, сразу все по углам разбегаются. Да и лекарь нам всем живой нужен, нешто я не понимаю? А они не столько обидеть норовят, сколько язык свой острят. Коли друг дружки рядом нет, так другим достается. Ну ничего, мы этот язык и обрезать под корень можем... Вон, Николай уже ухмыляется, сей миг что-то скажет, а ну подь сюда, кузнец! — Трофим потянул из-за сапога нож и ласково поманил им Николая к себе. — Не махай рукой, будто я шуткую! Ну, что же ты вскинулся из-за стола и поскакал неведомо куда? Никак лекаря успокаивать? Дверью не хлопай! Тьфу... Ну вот, теперь можно и о них побалакать. Все как один вежи не имеют к тем, кто над ними стоит. То ли сами не из последних людей были, то ли все так общаются в землях их потерянных, то ли власть имущие у них так погано себя вели. Однако руки у всех золотые, за то их прощаю и вам велю. Кабы не они... ну да ладно, не петь же им песнь хвалебную, как бы не лопнули от спеси, если невзначай услышат ее. Давай, Петр, доставай тот бочонок, что под лавкой стоит, и наливай в братину, расскажу я вам, как на двух лодьях уходил, а на трех пришел. Или вы подумали, что серебром мы расплачивались за новый парус, дабы зерно домой привезти? Как бы не так, слухайте... Вышли мы в низовья к Лаймыру на ушкуе и двух буртасских лодьях, с последними у нас промашка как раз и вышла. А что было делать? До насадов у плотников руки так и не дошли, они еле на плаву держались...
Глава 5
Едва теплившийся в овражке костер неожиданно полыхнул в ночную темноту снопами ярких искр, сопроводив этот фейерверк глухим треском смолистых поленьев, и на мгновение высветил две неясные тени, пытающиеся ускользнуть от разлетающихся в разные стороны угольков. В конце концов, одна фигура наклонилась в сторону, и на разгоревшийся огонь посыпался песок, после чего едкий дым густым клубком окутал оба силуэта, выдавив из них забористый кашель и заставив часто махать рукавами посконных рубах.
