Кирилл Мамонтов - Хронокорректоры
Экипаж «Злого Призрака» успел отстрелить поврежденную термоядерную ракету прежде, чем взорвался реактор. Стометровый цилиндр с дюзами превратился в огненный шар, отлетев почти на сотню километров под углом к траектории звездолетов. Оставшиеся двигатели продолжали работать еще несколько секунд, отбросив «Призрак» в сторону Земли. Прервав погоню, враждебный космолет принялся маневрировать, восстанавливая контроль движения.
Пользуясь удачным исходом боя, Лантаниум расстрелял цистерны, в которых почти наверняка хранилось топливо «Злого Призрака», а затем запустил на малую тягу главный двигатель. На трехкратном ускорении «Мечтатель» быстро вышел в расчетную точку, развернулся кормой по курсу и начал тормозить на восьмикратном ускорении. «Злой Призрак» отстал почти на двести мегаметров, а потом просто исчез.
Несмотря на остроту ситуации, очнувшиеся после шока закатили большой скандал. Лантаниуму пришлось снова попугать их тазером, лишь после этого стадо буйных покорителей звездного мира немного успокоилось.
Когда стихли вопли, Карло сумел доложить:
– В архивах есть похожий проект. Звездолет третьего поколения. Их могли начать строить вскоре после нашего отлета. Новые антигравы, оптимизированная архитектура, другие усовершенствования… они могли бы выдавать ускорение втрое больше нашего.
– И без того понятно, что «Призрак» стартовал не раньше нас, – апатично проговорил командир. – Следовательно, они стартовали позже нас. К тому же у них есть какое-то устройство невидимости. Корабль внезапно перестал наблюдаться во всех диапазонах.
По этому поводу было высказано много разных идей, Бартольд привычно подводил итоги мозгового штурма. Праздник интеллектуального единства подпортила Кориандра, сказавшая:
– Это не то, невидимость ни при чем. Они скрылись из виду, потому что ушли в другое время.
Рагнара из принципа встретила ее мнение в штыки:
– Откуда ты знаешь, что у них есть хронодвижок?
– Это совсем просто даже при твоем коэффициенте интеллекта. – Кориандра оскорбительно захихикала. – Они стартовали после нас – следовательно, тоже знали, как двигаться в Хроносе.
Не слушая бред, который несли раскричавшиеся попутчики, Лантаниум вдруг понял, что «Злой Призрак» покинул это время, чтобы зализать раны, а потом они внезапно вынырнут из Хроноса и нанесут смертельный удар. Не прибавил психологического равновесия и внезапный выкрик Альтаиры:
– Так вот кто изменяет историю! Это они… Мы ведь догадывались, что есть кто-то, чьи действия приблизили катастрофу…
Она пыталась озвучить обрывки мыслей, но все уже поняли, о чем идет речь. Решение командира покинуть ХХ век и спрятаться в прошлом не вызвало возражений. Только сентиментальный интроверт Карло забеспокоился и жалобно спросил:
– Что теперь будет с исполнителями?
– Пусть выкручиваются сами, мы им помочь уже не в состоянии. – Лантаниум равнодушно махнул рукой. – Да их уже, можно сказать, нет в живых. Без нашей поддержки они обречены.
– Без них придется снова посылать кого-то из нас, – сказала Рагнара.
– Если придется, – уточнил Бартольд. – Я запускаю хронодвижок.
– Потом решим, что делать, – со вздохом произнес Лантаниум. – Найдем новых исполнителей. Сейчас надо спасаться самим, протестировать все системы корабля.
Он объявил свое решение: уходить поглубже в прошлое, где не так страшны будущие хронокоррекции. Бартольд уже отсчитывал секунды перед бегством в глубины времени, когда вдруг замигали, позвякивая, сигналы – исполнители вызывали звездолет.
Первая реакция была на удивление солидарной: не отвечать. Затем Кориандра ослепительно улыбнулась и сказала:
– Я заморочу их. Может быть, они нам еще пригодятся.
Она произнесла бессмысленные обещания, невнятно сказала про возникшие проблемы и велела ждать, пообещав, что звездолет скоро вернется.
Едва она закончила обманывать наивных и беспомощных людей чуть более поздней эпохи, включился хронодвижок, и «Мечтатель» провалился на десятки миллионолетий в прошлое Земли. Вскоре они наблюдали, как резвятся, питаются и размножаются динозавры. «Злой Призрак» не появлялся, и нервы людей XXIV века постепенно релаксировали. Примерно через месяц экипаж почти совершенно успокоился.
Глава 7
Ни мира, ни войны
Три месяца в прошлом – за такую выслугу полагается давать орден, внеочередное воинское звание или хотя бы почетную грамоту. В редкие минуты, когда отступала депрессия, Мамаеву казалось, что все-таки они сумели совершить эпический подвиг. Гражданская война пока не началась, но в отмененной реальности братоубийство тоже началось бы чуть позже. Пока же события развивались внешне благополучно, хоть и в ужасающем сходстве с той историей, которую Роман изучал в своем времени. Мизерность отклонений в датах не вызывала воодушевления.
Власть большевиков утвердилась на большей части погубленной буржуйским февральским переворотом империи, но власть была некомпетентной. Бессмысленное насилие против обеспеченных сограждан принимало самые дикие формы.
Корнилов, покинувший Быхов с четырьмя эскадронами текинских горцев, был дважды разбит красными по дороге. Как и в известной реальности, генерал бросил верных конников и, переодевшись крестьянином, приехал поездом в Новочеркасск, а затем перебрался в Ростов. Здесь потенциальный вождь контрреволюции жил инкогнито в доме купца Парамонова. Заявил он о себе лишь в конце января, но большой поддержки казачества не получил. В создаваемую им Добровольческую армию записывались очень немногие офицеры-фронтовики.
Казаки приняли новую власть не слишком любезно, хотя воевать с красными желания не проявляли. Пытавшийся начать гражданскую войну донской атаман Каледин застрелился, а Корнилову пришлось покинуть Ростов с малочисленным отрядом. Судя по донесениям посланных на юг красногвардейцев, корниловцы ушли с Дона почти на неделю раньше, чем в прежней реальности.
В остальном особых отличий не наблюдалось. Немцы согласились на переговоры в Брест-Литовске, где требовали от наркома иностранных дел Троцкого капитулировать на унизительных условиях. Сами же бывшие противники энергично перебрасывали боеспособные дивизии на Западный фронт, где пока продолжалось ремарковское состояние «без перемен». Если немцы пока соблюдали перемирие, то на Кавказе турецкая армия перешла в наступление 28 января (в прежней реальности, откуда прибыли Роман и Георгий, это случилось на два дня позже), вытесняя русскую армию на север.
Месяц назад Мамаев и Левантов были посланы в Брест в качестве переводчиков. На третий день Рома отстучал на телеграфе депешу Сталину и Дзержинскому с просьбой отстранить от переговоров Троцкого. Так и написал: уберите Иудушку от печки, покуда он пожар не устроил. Никто, конечно, наркома не отстранил, но про телеграмму Троцкий узнал и приказал расстрелять провокатора.
От расправы Романа спасли братишки из родного взвода, грозно щелкнувшие затворами. Опомнившись, наркоминдел барственно поинтересовался: как, мол, приставленный к нему переводчик полагает нужным вести переговоры.
– Следовало бы просто по-умному объяснить фрицам, что надо не с нами воевать, а с Антантой разбираться, – брякнул Гога.
– Разбираться? – Нарком поморщился.
– Ну марафет наводить.
Роман добавил:
– Пусть они сцепятся покрепче на Западном фронте. Притворимся, что мы – их лучшие друзья и готовы на все, лишь бы Берлин взял верх над Парижем и Лондоном.
– Глупости, – фыркнул Троцкий, распаляя митинговое краснобайство. – Революционная ситуация в Европе накалена до крайнего предела. Если мы затянем переговоры еще немного, гнилой тыл империалистических стран разорвется вулканом всемирного пролетарского восстания.
– Вы всерьез верите, что мы продержимся, когда немцы начнут наступление?
Не удостоив Гогу ответом, Троцкий обозвал их паникерами, капитулянтами, трусами, не верящими в пролетариат. Посоветовав глубже изучать марксизм, нарком тонко намекнул, что собирается продемонстрировать всему миру миролюбие Советской власти. По его словам, объявив состояние «ни мира, ни войны», он поставит на колени германских и всех остальных империалистов.
Тем же вечером Гога, Рома и весь взвод Селютина были возвращены в столицу, где превратились в оперативный отряд Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. На стоянке в Орше они узнали, что Крыленко, на основании отправленной из Бреста телеграммы Троцкого, разослал всем армиям приказ: дескать, Россия не собирается воевать с австрийскими и германскими рабочими, поэтому русская армия демобилизуется. Спустя несколько часов по телеграфу и радио была передана телеграмма, в которой Ленин отменял приказ о демобилизации и мире. Это случилось 28 января 1918 года, на сутки раньше, чем в прежней истории.
