Степан Кулик - Дилижансом, дирижаблем
– Он великолепен, князь, – искренне ответил Родион. – Я всегда мечтал о приключениях и путешествиях. Но то одно, то другое не позволяло сняться с якоря… Измаил – Санкт-Петербург! Отличный может получится вояж… Будет о чем на старости вспомнить. Свистать всех наверх! Полный вперед!
– Вот уж не ожидал от коммивояжера такой прыти, – хмыкнул Александр. – Похоже, в вашем мире, с авантюрой совсем плохо, что вы так разошлись?…
– Вы даже не представляете себе насколько… – вздохнул Родион. – Прибить могут за червонец у подъезда или задавить прямо на остановке. А романтики никакой. Грязно, пусто и скучно… Вот потому я мечтаю не о возвращении, а о том, как обосноваться здесь. Но, непременно на законном основании… Только, у меня будет к вам одна небольшая просьба.
– Излагайте, – поощрил его князь. – Все что в моих силах…
– Здраво рассуждая, в путешествии вполне возможны различные коллизии… Одним словом, князь, если вы не возражаете, я хотел бы оставить свой портфель здесь… у вас в доме. В карман его не спрячешь… – Родион указал взглядом на весьма объемистую сумку. – А потерять или забыть… в спешке… более чем реально.
– Да ради Бога. Уж чего-чего, а несгораемых шкафов в имении губернатора предостаточно. Дуняша!..
На все сборы и разговоры ушло не больше получаса. Так что выехали еще до рассвета. Соблюдая максимальную тишину и не зажигая фар. Впереди паромобиля пустили пустую телегу, которая своим тарахтением и скрипом могла заглушить выдвижение полка броневозов, а не только одного кабриолета. И только отъехав от Вишенок версты на три, князь завернул телегу обратно, а Федору Ивановичу велел не жалеть пара. Фары теперь, естественно, тоже зажгли.
– Давай, Федор Иванович! Жми… В шесть утра из Измаила на Кишинев отправляется рейсовый дилижанс. Мы должны на него успеть…
– А зачем вам дилижанс, Александр Даниилович? – удивился механик. – Я заполнил все отсеки топливом. И пара дюжин запасных брикетов в багажнике имеется… Хватит не то что до Кишинева, а хоть до Киева.
– Нет, братец. Так слишком просто и понятно. Сели и укатили. Дорога прямая, лови – не хочу. Зато, когда вы с Сенькой обратно в имение вернетесь, возникнут вопросы. И, пока недруги будут искать ответы и принимать решение, мы уйдем… А вы, как только вернетесь, скажите Тимофею чтобы немедля вызвал полицию. По делу о пожаре… Чем больше в имении суеты поднимется, тем чужакам труднее будет понять, что происходит на самом деле.
– Ваше благородие, а как же я? – взмолился денщик. – Дозвольте с вами остаться.
– Извини братец, понимаю тебя… но три сабли в бою стоят ненамного дороже двух. А затеряться вдвоем легче. Да и те, кто за нами следят, увидев тебя в имении, не сразу поверят, что мы ушли. Сперва решат, что мы с Родионом Евлампиевичем прячемся в доме или еще где… Стрелка опасаясь. Смекаешь?
Сенька сперва приуныл. Но потом представил, как будет обманывать тайного врага и приободрился. Кто знает, может, в него тоже выстрелят, как в Никиту? И он будет лежать раненый, окровавленный, а Дуняша или Акулина станут хлопотать над героем. Сердечко девичье, знамо, жалостливое…
– А теперь, Федор Иванович, – продолжил князь Катакази, – прижмись-ка ты к обочине и остановись. Думаю, самое время всем поменяться местами и… одеждой.
Глава пятая
Несмотря на раннее утро, станционная площадь уже гудела, как потревоженный улей. Между сонными, зевающими на ходу и потирающими глаза людьми, сновали разносчики кураги и изюма, сушеных фруктов, жареных подсолнечных и тыквенных семечек. Водоносы и продавцы сбитня. Торговцы домашним вином, шербетом и медовой пахлавой… Все торопились успеть сбыть товар раньше чем придет жара и никто не захочет ничего кроме мороженного и ледяного кваса.
Еще не очнувшиеся после одурманивающей ночной духоты, по звонку будильника вскочившие с влажных от пота простыней, провожающие и путешественники, вяло отбивались от торгового люда. А то и покупали что-то, толком не понимая: что именно и зачем?
Переодетых и ничем не выделяющихся из толпы Александра и Родиона, станционный водоворот поглотил с легкостью пары щепок оказавшихся в воронке речного омута. Князя при этом несколько раз бесцеремонно толкнули, а когда он возмутился – еще и обругали. Повезло, что хамом оказалась дородная тетка. Мужчине Александр точно не спустил бы. И даже если бы обошлось без полиции, они оставили бы для погони след соразмерный с неоновой надписью «Мы были здесь».
Понимая, что у касс толчея еще больше, Родион отвел князя в расположенный неподалеку сквер, усадил на скамейку и очень убедительно попросил ждать здесь. Мотивируя тем, что их ружья, даже в чехлах, привлекают слишком много внимания. С таким доводом, Александр согласился.
Пристроив князя, от греха подальше, Родион, с криком: «Вы здесь не стояли!», привычно ввинтился в очередь, расталкивая локтями, наступая на ноги и вообще, чувствуя себя в толпе, как рыба в воде. С трудом удержался чтобы не «одолжить» бумажник, торчащий у какого-то поддатого субъекта из заднего кармана брюк. Но не из-за высокоморального воспитания. Нарочитость почувствовал. И не удивился, когда буквально тут же, рядом с субъектом парочка верзил ловко скрутила и выдернула из очереди незадачливого мазурика.
«Первый класс, вторая четверть… – мысленно усмехнулся Родион. – Ну, прям дети… Вот как икается отсутствие телевидения. Никакого криминального образования. Все путем собственных проб и ошибок…»
Ущипнув за противоположный от себя бок молодящуюся дамочку, чем спровоцировал небольшие разборки и смещение очереди в сторону, Родион протиснулся к окошку кассы и протянул барышне за стойкой две десятки.
– Два билета в Кишинев, красавица. На ближайший…
Увы, кассирша даже головы не подняла.
– На утренние и вечерние рейсы билетов нет. Только на обеденный дилижанс. На обеденный брать будете?
Ясен пень, что в месяце июле, на этот рейс нет желающих. Четыре часа в раскаленном железном рыдване сквозь набирающий силу зной мог путешествовать только мазохист или приговоренный к казни. Да и то, наверняка, не меньше половины осужденных, узнав о предстоящей им экзекуции, потребовали бы привести приговор в исполнение немедленно.
Родион растопырил локти, загораживая окошко от лишних глаз, и приложил к двум купюрам третью.
Девушка заинтересованно подняла голову. В общем-то вполне миловидная барышня… Если бы не вульгарный макияж и стервозный отпечаток профессии. И не изобилие золотых побрякушек везде, где только можно.
– Билетов нет… – теперь в ее голосе звучало нечто среднее между сочувствием и сожалением. Сочувствие к понимающему пассажиру и сожаление, что мимо проходит верный заработок.
– А если по спецпропуску? – Родион сунул в окошко еще одну купюру. – Родная, очень надо… Друга в армию забирают. А его девушка… Ну, вы понимаете.
– Залетела что ли дуреха?
– Не то чтоб залетела. У них все серьезно. По любви. Это родители, жлобы, хотели осени дождаться, чтобы свадьба дешевле обошлась… Вот и дождались.
– А молодым не терпелось, – неожиданно подмигнула кассирша и слегка провела кончиком языка по губам, от чего стала похожей на дешевую проститутку. Впрочем, кто знает, чем она заработала свои украшения. Уж точно не зарплатой.
– Можно и так сказать, – Родион подмигнул в ответ. – Если Семен не успеет подать прошение об отсрочке, Анфисе придется рожать невенчанной. Позора не оберешься. Всем ведь не объяснишь, что это не блуд.
– Понимаю… – девица вздохнула. – Но билетов действительно нет. В эти дни в Кишиневе летняя распродажа, вот все и ломятся в город. Скидки до семидесяти процентов…
Кассирша еще разок поглядела в умоляющие глаза Родиона, потом на четыре червонца и решительно сгребла деньги.
– Подходите к дилижансу перед самым отправлением. Если не будет других распоряжений – отдам вам орденскую бронь. Извозчику ни слова. Каменные лица. Сам он расспрашивать не посмеет. Выгорит дело – с тебя еще два червонца. Понятно?
– Спасибо, родная. Богатого тебе покровителя и любимого мужа…
Кассирша пожелание оценила, но тут же напустила на себя непроницаемость и громко объявила.
– Билетов на Кишинев нет! Следующий…
Обратный путь Родион проделал раза в три быстрее. Толпа вытолкнула коммивояжера, как взболтанное шампанское пробку.
– Утренние новости! – едва не в лицо проорал ему разносчик газет. – Господин! Купите «Новости Измаила» в дорогу! Не пожалеете! Срочно в номер! Смертельное убийство! Именины уездного исправника! Два мертвых трупа!
– Ну-ка, стой! – Родион пошарил в кармане и выудил алтын. – Давай сюда. Будет во что чебуреки завернуть…
– Берите две, господин… – разбитной парнишка хихикнул. – Бумага мягкая. Авось, еще на что сгодится… – и унесся дальше, вопя во всю глотку. – «Новости Измаила»! Утренний выпуск!
