Гарри Гаррисон - Кольца анаконды
Повернувшись, адмирал Бьюкенен спустился по трапу в машинное отделение, где громко крикнул, стараясь перекрыть лязг металла и шипение пара:
— Слишком медленно, лейтенант Джонс, слишком уж медленно идем! Нельзя ли развести пары посильнее?
— Нет, сэр! — крикнул в ответ перепачканный смазкой офицер. — Больше нам не выжать. Давление и так чересчур высокое, еще чуток — и что–нибудь взорвется.
Бьюкенен вернулся на свой пост. Когда «Виргиния» дотащилась до реки Джемс, к ней присоединились четыре деревянные колесные канонерские лодки. Самая крупная — «Патрик‑Генри» — с целыми шестью пушками, а самый крохотный — «Тизер» — вооружен только одной.
Вот и вся флотилия, собранная против могучего военного флота Соединенных Штатов.
Туман уже разошелся, и пыхтящие пароходы медленно вышли в широкие воды Хэмптон‑Роудс. За Норфолком они окажутся в открытом море.
И столкнутся с блокадным флотом, ибо именно там начинается удушающий барьер блокады. Эти подступы к сердцу Конфедерации так важны, что здесь встала на якоре целая флотилия кораблей Союза. Бьюкенен ни разу не видел ее, но ежедневно получал рапорты о ее численности и состоянии.
Прежде всего сорокапушечные паровые фрегаты «Роанок» и «Миннесота». Их сопровождают парусные фрегаты: пятидесятипушечный «Конгресс» и «Камберленд» с двадцатью четырьмя орудиями. В общей сложности вход в реку Чарльз контролирует свыше ста пятидесяти пушек. Чтобы одолеть их, нужен целый флот. А флота у Юга нет.
Только один‑единственный неказистый, наспех слаженный и не опробованный броненосец. Да еще четыре крохотных пароходика, лишенных брони.
Ни разу не испытанная в бою, нелепая, громыхающая «Виргиния» лениво близилась к блокадной флотилии.
— Открыть порты! — прокричал Бьюкенен. — Приготовиться к бою!
Вахтенный на корабле Соединенных Штатов «Маунт‑Вернон», стоявшем к берегу ближе других, заметил дым над мысом Сьюэлл и подумал, что там разожгли огонь. Он уже собирался доложить, когда вдали показался темный силуэт. Корабль, но какой? Силуэт укоротился: корабль повернулся носом, и вахтенный забил тревогу. Пусть он ни разу не видел подобных кораблей, зато прекрасно узнал флаг Конфедерации, развевающийся на корме. Судно вполне может оказаться давно ожидавшимся броненосцем, который якобы должен принести Югу победу.
«Маунт‑Вернон» поднял сигнальный флаг, чтобы предупредить флотилию. Сигнал остался незамеченным. Капитан приказал выстрелить в приближающийся броненосец. Этот выстрел и стал первым в битве на Хэмптон‑Роудс.
Пыхтя, «Виргиния» лениво приближалась к стоящим на якоре судам, смехотворная с виду и ничуть не грозная — пока не открылись орудийные порты и оттуда не выглянули черные жерла пушек. Мишенью первой атаки Бьюкенен наметил «Камберленд». «Виргиния» открыла огонь шрапнелью из носовой пушки уже с разделяющего их расстояния в целую милю, выведя из строя весь расчет турельной пушки — кого раненым, а кого и убитым.
На фрегате северян забили тревогу. Но атака была настолько стремительной и нежданной, что с такелажа даже не успели снять сушившееся белье. Матросы старались как могли. Экипаж бросился на ванты, чтобы поставить паруса, а канониры взялись за тали. Через считанные минуты «Камберленд» громогласно ответил первым бортовым залпом. Нападающие уже приблизились, и снаряды обрушились на броню «Виргинии» — четыре дюйма крепкой стали, подстрахованной двумя футами сосны и дуба.
Снаряды угодили в цель — и срикошетили, не пробив брони и даже не замедлив неуклонного, тягостного приближения.
— Так держать, — приказал Бьюкенен рулевому, — так держать. — Обшивка броненосца зазвенела, как циклопический колокол, от удара ядра, с воем унесшегося прочь. — Я хочу протаранить его посередине.
Не успели на фрегате зарядить пушки вновь, как таран с чудовищным грохотом врезался в «Камберленд», пронзив его деревянный корпус насквозь. Вода хлынула в громадную пробоину, и судно начало погружаться, грозя увлечь броненосец за собой.
— Полный назад!
Угроза была отнюдь не шуточной: передняя часть палубы «Виргинии» уже скрылась под водой. По стали неустанно барабанил свинцовый град — это стрелки «Камберленда» палили по врагу в упор. Но мушкеты оказались ничуть не действеннее пушек.
Казалось, «Виргиния» сама обрекла себя на гибель. Слабосильный двигатель не мог развить необходимую тягу, чтобы освободить ее от тонущего фрегата. Вода затопила уже всю палубу, хлынув сквозь шпигаты. Надежда Юга погибала в первом же бою.
Но нагрузка на таран оказалась непосильной, он обломился — и броненосец освободился. «Виргиния» сдала назад, обратила внимание на остальные суда флотилии.
Но «Камберленд» не сдался и не прекратил огня. Поэтому «Виргиния» осталась рядом с ним, непрерывно обстреливая фрегат, несмотря на лязг ядер по броне, бессильных причинить какой–либо ущерб. Тонущий корабль янки запылал, но оставшиеся в живых орудийные расчеты не покидали постов, продолжая вести огонь. Потом грохот железа о сталь прозвучал в самый последний раз — и фрегат скрылся под водой.
А броненосец вторгся в ряды кораблей противника. Во время его поединка с «Камберлендом» «Конгресс» поднял паруса и не без помощи буксирного судна «Зуав» налетел на мель. Оказавшись в ловушке, он подвергся обстрелу канонерских лодок Конфедерации. Теперь к нападающим подключилась и «Виргиния». Зайдя к фрегату с кормы, она обрушивала на хрупкий деревянный корабль один залп за другим, пока тот не запылал от носа до кормы.
Взмокший, усталый, перепачканный экипаж броненосца испустил рев победного ликования, когда броненосец нацелил нос на остатки блокадной флотилии.
«Миннесота» на паровом ходу без труда могла бы ускользнуть от медлительного, тяжеловесного противника, но ее капитан и экипаж смотрели на это совершенно иначе. Пользуясь своей высокой маневренностью, она принялась кружить вокруг «Виргинии», стремясь развить любое преимущество. Но преимуществ не нашлось. Ни единого. Ядра «Миннесоты» не причиняли броненосцу ни малейшего вреда, зато ее деревянная обшивка получала пробоину за пробоиной. Под вечер она сильно пострадала и налетела на мель. Спас ее только отлив. Чтобы тоже не оказаться на мели, «Виргиния» вынуждена была держаться в глубоких водах.
— Выйти из боя, — приказал Бьюкенен, глядя на заходящее солнце и отступающее море. — Проложите курс обратно в реку.
С наступлением сумерек паровой броненосец Конфедерации с пыхтением вошел в гавань. В бою судно почти не получило повреждений, а личный состав не понес потерь, не считая нескольких ранений. Бьюкенен и матросы ликовали, с нетерпением дожидаясь утра, когда можно будет вывести броненосец в море, чтобы добить застрявшую на берегу «Миннесоту» и все остальные деревянные корабли военного флота Союза. Флот будет уничтожен, блокада снята, Юг спасен.
Железо восторжествовало над деревом. Паруса уступили место пару. И это послание миру не прошло незамеченным, ибо битвы ждали уже давно, существование «Виргинии» было секретом Полишинеля. На рейде стояли французские и британские корабли, весь день пристально наблюдавшие за происходящим. Они сочли, что утром блокадная флотилия будет разбита окончательно.
Родился совершенно новый тип морского боя. Солнце закатилось, алой зарей провожая день победы южан.
Северная сталь
Тот же самый шторм, который не выпускал «Виргинию» из порта, не позволил «Монитору» покинуть Бруклинскую военно‑морскую верфь. После спуска судна на воду в середине февраля последовали мучительные дни отсрочки, затянувшейся на целые недели. Эрикссон создал изумительную конструкцию, а постройка судна от киля до спуска на воду за сто один день являла собой чудо механики. Конструктор не учел только человеческий фактор.
В движение металлическое судно должен был приводить двухцилиндровый двигатель, тоже конструкции Эрикссона, крутивший единственный винт. Инженеры, делавшие винт, допустили одну, но весьма существенную ошибку. Они предполагали, что вал двигателя будет вращаться совершенно в противоположном направлении, чем на самом деле. Так что когда капитан судна лейтенант Джон Уорден на первых же испытаниях мореходных качеств скомандовал «малый вперед», оно задрожало, подало назад и врезалось в причал.
— В чем дело?! — крикнул Уорден старшему механику Альбану Штимерсу. К счастью, прозвучавшая в ответ непристойность потонула в лязге механизмов. Когда машина остановилась, Штимерс поднялся в рубку и доложил капитану:
— Похоже, никто не поинтересовался, будет ли винт вращаться по часовой стрелке или против. Вместо того чтобы идти вперед, судно пятится задом.
— Нельзя ли приладить новый винт?
— Нет. Этот был сконструирован и изготовлен по спецзаказу. Не знаю, сколько именно времени займет изготовление нового, но абсолютно уверен, что немало. Кроме того, для его замены судно придется вернуть в сухой док, а это займет еще больше времени.
