Руслан Мельников - Крестовый дранг
Позади Александра застыл русоволосый воин при полном вооружении. Оруженосец? Телохранитель? Скорее, и то и другое в одном флаконе. Худой, жилистый, вроде невзрачный, однако Бурцев сразу распознал в нем опытного бойца.
Глава 22
— Ну, гости дорогие, рассказывайте, кто такие да с чем пожаловали? — заговорил наконец Александр.
Голос оказался под стать осанистому князю — уверенный, громкий.
Ответил Бурцев. А кому еще? Не китайцу же и не поляку с полячкой? Он, конечно, знал, что Дмитрий и Бурангул уже поведали князю о цели их визита. Но таков этикет: князь спрашивает — отвечай.
— Идем из польских земель. К тебе хотим присоединиться, княже. Немца бить.
— Вместе с девкой, что ли? — усмехнулся Александр.
Бурцев мысленно чертыхнулся. Действительно, странная ситуация. Но лучше не изворачиваться, а говорить правду, пусть дозированную, но правду. Тогда авось пронесет. И побыстрее, как можно быстрее, надо отвлечь внимание князя от бывшей шпионки ландмейстера фон Балке.
— Она… Это Ядвига Кульмская — возлюбленная польского рыцаря благородного пана Освальда Добжиньского. Пан Освальд уже не первый год ведет лесную войну против крестоносцев и их польских приспешников из Куявии и Мазовии. Его ближайшие соратники — литвин Збыслав и прусс Адам уже примкнули к твоему войску вместе с Дмитрием и Бурангулом.
— Да, мне известно об этом.
Теперь голос Александра был бесстрастным. А глаза — колючими. «Пусть Збыслав, Адам, Дмитрий и Бурангул отвечают за себя, а вы — за себя», — говорили эти глаза.
Бурцев вздохнул: много, ох много, видно, недругов у князя, раз так недоверчиво смотрит сейчас Ярославич.
— А этот кто такой? — Александр, нарушив паузу, кивнул на китайца. Княжеские очи вдруг вспыхнули, озорно блеснули. — Тоже поляк, что ль?
По лавкам прокатились негромкие смешки. Бурцев — и тот не удержался от улыбки.
— Нет, княже. Китайский мудрец то, советник Кхайду-хана Сыма Цзян. Ходил с татарами на Польшу, строил для хана пороки и готовил огненный заряд. Потом…
Он запнулся. Стоит ли вдаваться в подробности и рассказывать о поисках Сыма Цзяном в чужих краях башни ариев? Нужно ли вообще о ней упоминать? Нет, пожалуй, обойдемся. Все равно ведь не поверят. А поверят — сочтут, чего доброго, каким-нибудь колдуном. Фиг потом договоришься с православным князем.
— … потом он отстал от войска. Во время битвы с богемским королем Венцеславом.
— Допустим. Ну, а ты-то сам откуда здесь взялся? Где по-русски говорить научился?
— Так я родился на Руси, — опустил глаза Бурцев. Уточнять дату рождения не будем… — Только скитался долго по миру. Странник я, княже, калика перехожий. Кличут Василием, а если на польский манер, то Вацлавом. Немцы под Сродо-градом меня живота лишить хотели, да юзбаши татарский Бурангул от лютой смерти спас. Так я и прибился к Кхайду-хану, а уж там попал в дружину к Дмитрию.
— Прибился и в большие люди выбился, калика, — заметил Александр. — Дмитрий и Бурангул в один голос утверждают, будто именно под твоим началом была разбита немецкая «свинья» у польского града Легница.
— Было такое, — не стал скромничать Бурцев, — за то мне ханская золотая пайзца дадена.
— Да, о пайзце я тоже наслышан. И о том, как крепость немецкую вы взяли…
— И такое было. Только не немецкая то крепость. На самом деле это замок пана Освальда. Крестоносцы его захватили. А мы отбили.
— А еще Дмитрий с Бурангулом говорят, будто в том замке вы самого великого магистра орденского порешили.
— Порешили, — согласился Бурцев.
— И еще кое-что говорят…
Он насторожился.
— Они так тебя расхваливали, что ненароком обмолвились о колдовском оружии, которым ты, якобы, владеешь. Какие-то там диковинные самострелы, снаряженные смертоносными невидимыми стрелами, железная труба, извергающая разрушительный гром и пламя, сосуды, начиненные магическим огнем…
Ну конечно! Переброшенные из будущего «шмайсер», ручные гранаты, фаустпатрон и пистолет эсэсовца-переговорщика — все это он действительно использовал в прошлогоднем бою за Взгужевежу.
— Юлдус, унбаши верного нашего союзника Арапши, — князь кивнул на незнакомого и невозмутимого степняка, — тоже добавил к словам твоих друзей много интересного. Он рассказал, как погиб отряд Домаша и Кербета. Рассказал о бое в Моосте. Рассказал о гигантской летающей птице, убивающей сверху, и о ползающем драконе-колеснице, за железным панцирем которого прячутся люди. Юлдус говорит, тебе знакомы эти твари.
Так вот оно что… Вот ради чего их пригласили в княжеский шатер. Да не их, собственно. Освальда, Сыма Цзяна и Ядвигу доставили сюда в качестве бесплатного приложения — до кучи. А основной разговор будет с ним, с Бурцевым.
— И потом, — продолжал князь. — Ведь именно ты пригнал в мой лагерь эту… уж не знаю, как сказать… Не то заколдованную самоходную телегу, не то зверя невиданного. Да еще привез на нем никчемного юродивого немца в странных заморских одеждах, который несет всякую чушь, а о ливонском войске рассказать толком ничего не может. Юлдус утверждает, будто немец тот побывал в чреве железного дракона-ашдаха. Должно быть, там бедняга и повредился в уме. Еще Юлдус говорит, что пригнанная тобой зверь-телега тоже способна извергать гром и метать невидимые стрелы. И будто бы она во всем послушна тебе.
Так-с, похоже, формальная часть допроса закончена. Князь приступал к основной — к тому, что его действительно интересовало и чего не могли объяснить ни Бурангул, ни Дмитрий, ни Юлдус, ни кто-либо другой.
— Скажи, Василий, ты колдун?
Тон князя переменился. Освальд, Ядвига и даже Сыма Цзян насторожились, почувствовали, что дело запахло керосином.
— Нет, княже, — тихо, но твердо сказал Бурцев. — Я не колдун.
Народ на лавках глухо зароптал.
— Тогда объясни нам, откуда взялась вся эта дьволыцина и как тебе удается подчинять ее своей воле?
Бурцев нутром почувствовал: вот он, момент истины! Сейчас необходимо убедить Александра, убедить во что бы то ни стало. Ибо другого шанса ему уже не дадут.
Он прикоснулся к биноклю. Когда Дружининки из лагерного дозора изымали у них оружие, этот нагрудный футляр с закрытыми окулярами Бурцеву оставили, однако личный страж Александра оказался более бдительным. Едва потенциальный колдун тронул свою коробку, как неприметный телохранитель кошкой выскочил из-за княжеской спины, прикрывая собой господина. Мгновение — и обнаженный меч уткнулся заточенным острием Бурцеву в грудь. «Шустрый малый», — только и успел подумать тот.
— Савва, назад! — приказал Александр. — Я пока еще сам способен себя защитить.
Секьюрити с мечом нехотя отступил. Нехотя и недалеко — на расстояние, с которого опасного гостя в случае чего можно одним махом срезать клинком с вытянутой руки.
Савва… Савва… Странное имечко, редкое. Уж не тот ли это Савва, что в Невской битве подрубил шатер шведского ярла Биргера? А что, очень даже может статься.
— Я просто хотел показать, — пояснил Бурцев, стараясь не делать резких движений. — Это одна из тех вещей, которые легко принять за магические артефакты, но которые на самом деле таковыми не являются.
Он открыл окуляры бинокля, протянул оптику князю. Александр взял, недоуменно и настороженно покрутил в руках…
— Что там блестит? Магические кристаллы?
Ну вот, опять двадцать пять!
— Не магические и не кристаллы, княже, а лин… ну, специально обработанное стекло. В нем-то и кроется весь секрет. Искусных заморских мастеров то работа, — соврал Бурцев для пущей важности. Не таких уж, собственно, и заморских. Завременных скорее…
— И что мне с этим делать?
— Направь на меня, прислони к очам и взгляни, — проинструктировал Бурцев. — Там есть гм… два таких маленьких окошка для глаз.
— Княже, не нужно этого делать! — встревожился Савва. — Если этот человек пришел со злым умыслом, ты можешь ослепнуть от его чар.
— Тогда ты его убьешь, — распорядился Александр.
И смело глянул в бинокль.
И отпрянул, едва не выронив немецкую оптику. Князь был бледен.
Савва взмахнул мечом.
— Стой! — Ярославич едва успел остановить верного слугу.
Князь проморгался, снова посмотрел в бинокль. Перевернул, взглянул с другой стороны. Мотнул головой, не понимая, не веря собственным глазам.
— Ты, Василий, становишься то огромным, то маленьким, и вход в шатер позади тебя тоже, и люди, что сидят у входа… Как тебе такое удается?
— Морок! — подскочил боярин с коротким мечом. — Никто здесь не уменьшался и не увеличивался! Колдун наводит на князя морок!
— Что скажешь, калика? — нахмурился Александр. — Игнат вот утверждает, что все-таки не обошлось без чар?
Глаза князя смотрели строго и жестко.
Глава 23
— Это не морок, княже, — спокойно ответил Бурцев. — Вещь, которую ты держишь в руках, создана специально, чтобы приближать к оку то, что недоступно простому взору. С ее помощью можно разглядеть вражеское войско на таком расстоянии, на котором его не различит даже самый зоркий глаз. Ну, а если взглянуть с обратной стороны, тогда даже человек, стоящий вблизи, покажется недостижимо далеким. Но с обратной стороны смотреть неудобно. Потому как не предназначена эта вещь для того.
