Андрей Величко - Гатчинский коршун
И эта их выходка произвела даже больший резонанс, чем взрыв парижской штаб-квартиры Ротшильдов – все-таки во Франции влияние этой семьи было далеко от безграничного, многие восприняли случившееся с удовлетворением. Смерть же Густава Ротшильда в Австрии официально считалась естественной, а по сути, привела к некоторым трениям между британской и австрийской ветвями банкирского дома.
Так что моего «гостя» даже не пришлось подвергать мерам физического воздействия – созерцание того, как на твоих глазах рушится дело всей жизни, а семья неуклонно сокращается в числе, повергло его в состояние мрачной апатии, еще и усиленное психотропными препаратами. И теперь бывшие его прииски и нефтепровод фактически уже стали нашими, а общая прибыль по операции приближалась к ста миллионам рублей.
Нобель же оказался очень умным человеком и сам предложил нам часть своих акций Бакинского нефтекомплекса в обмен на долю в освоении только что открытых башкирских месторождений. В общем, вопрос, где в будущей войне Россия и ее союзники будут брать нефть, можно было считать практически решенным. Правда, оставшиеся пока неохваченными Манташев с Гукасовым уже искали подходы к Альперовичу, но это на самом деле означало только то, что процесс их избавления от излишних денег будет происходить на основе самообслуживания.
Реально главной ударной силой русского флота должны были стать два настоящих авианосца. Мне же предстояло налаживать нормальные отношения с Крыловым, который при всех его закидонах и повышенной склочности все-таки был выдающимся ученым и инженером – одна история с экзаменационными билетами чего стоит!
Группа студентов Морских курсов, под руководством Крылова, скинулась и подкупила рабочего типографии, где печатались экзаменационные билеты. Вынести их не было никакой возможности, за этим следили, но Крылов показал, что настоящий инженер может преодолеть любые трудности. По его указанию рабочий, улучив момент, быстро спустил штаны и приложился голым задом к литографскому камню. А потом студенты вдумчиво изучали и конспектировали «первоисточник»…
«Наш человек, с таким нетрудно будет найти общий язык»,– подумал я.
ГЛАВА 13
Маленький домик на окраине Тифлиса не отличался ничем особенным от своих соседей справа и слева, да и всей улочки тоже. Номера или еще чего-нибудь аналогичного на нем не было, но шедшая по улице девушка, хоть и была явно не местной, точно знала, куда ей нужно.
Она подошла и постучала.
– Кто там? – спросили из-за двери.
– Вам письмо,– сообщила девушка.
– Кому это «нам»? – захотел ясности невидимый собеседник.
– Иосифу Виссарионовичу и Симону Аршаковичу. Давайте хотя бы фамилии я не буду на всю улицу орать. Видите же, что я одна и в какой-то мере без оружия.
Пару минут собеседники девушки совещались, но наконец, дверь открылась. За ней оказались двое молодых мужчин.
– Заходите,– сказал тот, который пониже.
– Спасибо, но вы сначала письмо прочитайте, а там и решим, заходить мне или как,– покачала головой девушка и протянула конверт.
– Хорошо, ждите.
Дверь снова закрылась.
– Нет, Коба, не нравится мне это,– возбужденно сказал тот, что повыше.– Прямо перед акцией…
– Давай не будем спешить,– с заметным кавказским акцентом буркнул второй,– сначала прочитаем письмо, оно совсем короткое.
Действительно, там было всего треть страницы – правда, страница эта представляла собой официальный бланк. А написано на нем было следующее:
«Уважаемый Иосиф Виссарионович! Ей-богу, зря это вы собрались Тифлисский банк грабить. Во-первых, как-нибудь при случае плюньте в рожу тому козлу, который вам наплел, что там почти полмиллиона. На самом деле там и пятидесяти тысяч не наберется, зато есть засада. Вооруженная, между прочим, автоматами – если вы еще не видели их в действии, то экспериментировать лучше не на себе.
Я прекрасно понимаю, что вам нужны деньги. Но ведь не дырка же в голове в нагрузку! И как человек, искренне сочувствующий вашему делу, осмелюсь предложить свою помощь. Это не насмешка и не ерничанье – я действительно хочу, чтобы рабочие и крестьяне не подвергались эксплуатации, чтобы у власти было не тупое чиновничье быдло, а лучшие представители трудящихся, и так далее… Правда, я расхожусь с вами во мнении о последовательности достижения этих благородных целей, а также мест, откуда следует начинать работу по освобождению труда, но это, надеюсь, не помешает нам взаимовыгодно сотрудничать. Если вам это интересно, то подательница сего письма немедленно вручит вам пятьдесят тысяч на дорогу и в качестве компенсации за беспокойство. Жду вас в гости. Даю слово – у меня вам ничего не угрожает. Более того, если мы не сможем прийти к общему мнению, у вас будут сутки форы, в течение которых мои агенты и пальцем не шевельнут по поводу вашей поимки. А если договоримся, то заниматься всякой мелочью наподобие грабежа банков вам станет абсолютно ни к чему – таких денег, которые я готов вкладывать в совместные предприятия, там все равно нет.
@pravo = С уважением,Г. А. Найденов ».
@bz = РАДИОГРАММА ИЗ ТИФЛИСА В ГАТЧИНУ:
@6 points =
«Задание выполнено, Коба выехал, Камо, как и предполагалось, пошел на обострение. Ликвидирован. Агент 1203».
В конце августа я занялся делом, живо напомнившим мне юность. А именно то, как я, студент-первокурсник МАИ, готовился к экзамену по предмету, на лекциях по которому в основном читал художественные книжки, а на семинарах спал с открытыми глазами – то есть «Истории КПСС». И вот, спустя сорок лет, мне вновь предстояло внимательно изучить материалы Третьего съезда РСДРП – гораздо вдумчивей, чем во времена студенчества.
Данное действо происходило на три месяца позже, чем в нашей истории, и не в Лондоне, а в Амстердаме – это было связано с тем, что там моим службам было существенно проще работать. Двухэтажный дом в конце Царпетерстраат был снят заранее, потому как оборудование помещений микрофонами и прочим требовало определенного времени. Заседания съезда проходили в большом холле, а жили делегаты тут же, в комнатах второго этажа. Первый занимали апартаменты домовладельца, в данный момент за наш счет отдыхающего в Ницце, и комнаты обслуги.
Как и положено, съезд начался с избрания Ильича председателем. После чего свежеизбранный тут же толкнул сорокаминутную речь, в которой клеймил меньшевиков за раскол в партии. Они даже не приехали сюда, а сразу учинили альтернативное действо в Швейцарии, обозвав его «конференцией».
По не зависящим от него обстоятельствам Красин не смог приехать в Амстердам, но зато вместо него там был молодой, но подающий большие надежды «чудесный грузин», то есть товарищ Коба. Ему и было предоставлено следующее слово, для доклада о деятельности партийных ячеек Закавказья. Задача у него была не очень легкой – потому как по факту имел место быть натуральный разгром, нефтеприиски – это не Иваново, и терпеть там всякую вооруженную оппозицию я был категорически не согласен. Правда, небольшая часть осталась на свободе – просто потому, что их руководители сделали правильные выводы из бесед с представителями шестого отдела.
Будущий товарищ Сталин поведал делегатам, что революционная борьба в Закавказье имела большие успехи, но, к сожалению, достигнутые слишком дорогой ценой. В настоящее время происходит спад революционной активности масс, вынужден был признать докладчик. Дальше он подчеркнул, что, по его мнению, в условиях империализма, имеющего откровенно международный характер, ограничение деятельности партии одной страной является неправильным.
В этом месте кто-то, кажется Глебов, неорганизованно вякнул с места что-то о Втором Интернационале, но тут же заткнулся под укоризненным взглядом Анны Лапшинской – секретаря, ближайшей помощницы и вообще подруги Ленина. Многие в партии уже уяснили, что ссориться с этой милой и улыбчивой девушкой очень вредно для самочувствия…
– Второй Интернационал есть чисто совещательный орган, что не отвечает задачам текущего момента,– отреагировал докладчик.– Кроме того, наметившаяся в последнее время тенденция к соглашательству ставит под очень серьезное сомнение будущее этой организации. Нужен новый интернационал – свободный от любых признаков соглашательства, стоящий на коммунистической платформе и имеющий четкую организацию. Вношу это на рассмотрение съезда,– закончил докладчик.
Потом начался бардак. Богданов вдруг потребовал отчета – откуда взялись деньги?
– Из Тифлисского и Московского промышленных банков,– ответил чистую правду Коба.
Действительно, именно там он их и получал. Последовавшее за этим объяснением требование огласить подробности он отмел как не соответствующее азам конспирации, но предложил почтить память погибшего в борьбе товарища Камо минутой молчания. Депутаты помолчали, осмысливая ситуацию, но потом снова возбудились.
