Андрей Величко - Эмигранты
По результатам первого филиппинского похода «Победа» была немного модернизирована, то есть на фок-мачте появилась корзина для наблюдателя, в случае необходимости могущего превратиться в стрелка. Потому как низкая палуба нашего кораблика не позволяла вести эффективный ружейный огонь по более высокому противнику, а встретиться нам могли в основном именно такие.
– Парус на горизонте! – закричал дежуривший в корзине Толя.
Вскоре выяснилось, что парус не один. Наперерез нашему курсу шли, а точнее ползли, два корабля – трехмачтовый и чуть отстающий от него двухмачтовый. Но все-таки для них ветер, хоть и очень слабый, был почти попутным, а нам он дул под углом шестьдесят градусов к курсу, так что мы двигались еще медленнее.
Прикинув, куда направляются обнаруженные суда, я посоветовал Михаилу не торопиться с дизелем, а сам полез за «Орлом». Ибо шли они точно к острову, где в этом месте не было ничего интересного, а, значит, на самом деле им нужны мы.
Разведывательный полет показал, что первый корабль – это фрегат шестого класса по английской классификации, то есть имеющий всего одну батарейную палубу с восемью пушками по каждому борту. Вторая посудина оказалась бригантиной. Наш самолет не вызвал особого интереса, потому что ближе километра к гостям я его не подводил.
– Думаете, на нас хотят напасть? – поинтересовался Михаил, когда мы вытащили вернувшегося разведчика из воды.
– Кроме этого, при таком курсе они могут только выброситься на берег, – обратил его внимание на очевидную вещь я. – Через пару часов они прижмут нас к острову, причем ветер будет у них.
Вообще-то мы вели себя несколько неправильно для беззащитной жертвы. Ведь единственная возможность спастись была в том, чтобы сразу после обнаружения этих кораблей развернуться и со всей возможной скоростью дуть назад, мы же продолжали ползти прежним курсом. И через два часа фрегат был уже менее чем в километре справа-спереди от нас. Тут на его носу возникло облако дыма, и вскоре метрах в двухстах перед нашим кораблем в воду плюхнулось ядро.
В прошлый визит я уточнил у дона Себастьяна насчет дальности здешних пушек. Выяснилось, что у меня были несколько преувеличенные представления о предмете. Я, например, считал, что двадцатичетырехфунтовая пушка может стрелять на полтора километра.
– Стрелять-то она может, – рассмеялся дон, – но вот попасть – увы.
В общем, дистанцией, с которой вообще имело смысл открывать огонь, тут считалось восемьсот метров. Но обычно корабли сближались метров на триста и только тогда начинали палить друг в друга.
То есть нам явно предлагали не рыпаться и с философским спокойствием отнестись к тому, что в ближайшее время произойдет небольшой передел собственности. О чем говорил и черный флаг, взвившийся на фрегате.
– Нас грабят, – радостно сообщил я капитану. – Для начала попробуем ракеты, артиллерия пусть пока помолчит. И пора, пожалуй, заводить дизель и делать поворот на девяносто градусов вправо.
– Мы же подставимся под бортовой залп фрегата!
– Увы, придется рискнуть. А иначе его надо топить, чего лично мне совершенно не хочется. Вряд ли они попадут с такой дистанции, даже если и откроют огонь.
На палубе уже лежали три готовые к запуску ракеты, и я установил на катапульту первую. Это были не классические ракеты, а с небольшими крыльями и самолетным хвостовым оперением, то есть самолеты-снаряды наподобие Фау-1, только гораздо меньше и с твердотопливным двигателем. Телекамер они не имели, наводить надо было с корабля и на глаз. Впрочем, на восемьсот метров это не трудно. Так что я поджег фитиль, дернул рычаг катапульты и взялся за рычажки пульта радиоуправления. Блин, фитиль горел слишком долго, моя ракета сейчас плюхнется в воду! Но нет, буквально в полуметре от поверхности из ее хвоста со свистом вырвался сноп огня, и наш подарок полетел к бригантине.
Все-таки Илья прав, думал я, наблюдая в бинокль за результатами попадания. Аммонала, правда, сейчас сработало в два раза меньше, чем было в мине, но результат получился вообще несравнимым. Всего лишь рваная дыра в борту средним диаметром метра полтора. Ладно, запускаем еще одну и попробуем положить ее поближе к ватерлинии, а то я первый раз взял слишком высоко.
Вторая ракета сработала лучше, дырка получилась где надо, и туда хлынула вода. На всякий случай я добавил третью ракету, после которой бригантина быстро завалилась набок и вскоре утонула. А мы тем временем уже разогнались до десяти километров в час и потихоньку заходили фрегату с кормы. Он так и не выстрелил, когда «Победа» на короткое время подставила ему борт. Толя уже спустился с мачты, и теперь на его место лез Вака с «Тигром» за спиной.
Через сорок минут диспозиция выглядела так.
Фрегат держит курс точно на остров, до которого три с небольшим километра. Его скорость – полтора километра в час. В трехстах метрах сзади находимся мы. Кормовая пушка фрегата молчит, Вака выстрелил уже пять раз. То есть, скорее всего, именно столько трупов у той пушки и валяется. Ведь сейчас практически штиль, море спокойное, а Вака с самого начала похода периодически залезал в это воронье гнездо и тренировался стрелять при куда большей качке. И теперь, скорее всего, у команды фрегата кончились желающие попробовать выстрелить из этой одиноко торчащей на корме пушки.
Пора было переходить к завершающей фазе конфликта, и Михаил чуть прибавил хода, а Вака снова открыл огонь, теперь уже по всем, кого он вообще видел на фрегате. Когда до него осталось метров сто, я взял мегафон и предложил лечь в дрейф, после чего отправить к нам капитана для переговоров. Нам нужен фрегат, пояснил я, и мы его все равно получим. Берег тут песчаный, глубины небольшие, так что корабль не получит повреждений, даже сев на мель. Но в этом случае мы не оставим в живых никого, а так у команды есть шанс.
В принципе они могут просто взорвать свою посудину, подумал я, и тогда она нам точно не достанется. Но, видимо, мысль о столь беспримерном подвиге не нашла отклика у пиратов, и вскоре у нашего борта покачивалась шестивесельная шлюпка, а я беседовал с капитаном «Ястреба», так назывался фрегат, Джулианом Поупом.
– Перед вашей командой три возможности, – пояснил я. – Первая – это довести фрегат до Себу, там принять груз и проследовать с ним до Австралийской империи. После чего вас высадят на ближайший необитаемый остров, и делайте там что хотите. Вторая начинается так же, но у нее другой конец. В Австралии вы принимаете на себя определенный объем работ, который будет рассчитан примерно года на три. Тогда по завершении вас доставят в Европу или высадят по пути в любом месте по вашему желанию. И, наконец, третий путь – на небо. То есть любой другой образ действий приведет к тому, что мы убьем всех. И черт с ним, с фрегатом, даже если его и придется потопить. Сейчас от вас требуется всего лишь согласие сопровождать нас до Австралии, а о свой дальнейшей судьбе можно будет подумать и в пути.
После того, как пиратский капитан согласился, я немного рассказал ему о чудесах далекой Австралийской империи. В частности, о снежных алмазах, за который сошла стекляшка со светодиодной подсветкой. Эти камни, объяснил я, обладают алхимическим сродством. То есть если кристалл аккуратно распилить строго по трансцендентной оси, то любое воздействие, оказанное на одну половину, тут же передастся другой. И неважно, на каком расстоянии друг от друга они будут находиться. После чего не пожалел радиодетонатор, двухсотграммовую аммоналовую шашку и кусок пенопласта для демонстрации озвученных свойств. Посмотрев, как за бортом от нажатия моей кнопки грохнул небольшой взрыв, сэр Джулиан помрачнел лицом, но безропотно взял ящичек с радиостанцией, аккумуляторами и кое-чем еще.
– Это надо поставить в крюйт-камере, – пояснил я. – Если вы поведете себя разумно, то от него не будет ничего, кроме пользы, ибо с его помощью можно при необходимости говорить со мной. Если же фрегат по какой-либо причине удалится более чем на милю от шхуны или произойдет еще что-нибудь подобное, то, я думаю, последствия вы и сами неплохо себе представляете. Да, и вот еще что. На Себу вам будет погружен домашний скот. Если в пути произойдет падеж, то за каждую недостающую голову мы расстреляем по пять человек из команды. А если он будет значительным, в это число обязательно попадете и вы лично.
Убедившись, что собеседник прекрасно меня понял, я сердечно с ним попрощался. И вскоре фрегат повернул на северо-запад и потихоньку двинулся к Филиппинам, а в кильватере у него следовала «Победа». Я же прошел в свою каюту, включил монитор и вскоре рассматривал картинку, передаваемую телекамерой в презентованном пиратам ящике. Сначала на экране была темнота, а после включения подсветки стало видно, что ящик стоит меж каких-то бочек. Тут в динамиках раздалось чье-то потрясенное чертыхание. Нормально, подумал я, подав сигнал на выключение подсветки и камеры. Даже если это и не крюйт-камера, то все равно трюм, а килограмм аммонала – вещь серьезная. Но вряд ли джентльмены удачи рискнут обманывать меня так сразу, ведь они еще и не убрали с палубы всех покойников. В общем, мы неплохо выполнили указание императора – по возможности воздерживаться от проявлений избыточного гуманизма. Ибо до появления представлений о сверхценности каждой человеческой жизни ждать надо еще лет двести, а пока придерживающийся подобных взглядов покажется окружающим просто идиотом. Самое печальное, напутствовал меня Илья, что в этом они будут полностью правы.
