Владимир Поселягин - Осназовец
— Да, он в сапоге финку прятал. Я прощелкал при обыске. И когда начал допрос, чуть в бок ее не получил. Мы боролись. Вот, как-то так и получилось, — развел я руками, отходя от тела вора.
Мне говоруны были не нужны, не хватало, чтобы чужие узнали, почему они ко мне наведались. Трофеи, кстати, что нашли воры, я успел прибрать и спрятать, оставив всякую мелочь.
— Понятно. Я сейчас в доме все осмотрю и протокол начну писать. В райотдел я уже позвонил из таксофона у магазина, скоро опергруппа прибудет.
— Понятно. Тогда пошли, опишу, как все было, — согласился я.
Через двадцать минут действительно подъехал автобус с сотрудниками милиции, и работа закипела. За это время мы с участковым только и успели, что обойти все трупы и начать составлять протокол. Я же как потерпевший давал свидетельские показания. Девчат я отправил к Марье Авдотьевне, переночуют у нее, пока мы тут разбираемся, а тетя Нина осталась, она была свидетельницей. Соседей тоже хватало, они начали собираться на улице, пытаясь узнать, что происходит. Старшина уже записал мои показания, приобщил к делу и то, что я пользовался оружием. Но новенькие корочки сотрудника конторы решили дело. Тем более, он знал, что я не простой боец. Вон, информацию, что я только что вернулся из рейда по немецким тылам, выдал старшему опергруппы в звании капитана. Тот стал с уважением поглядывать на меня.
Наконец подъехала привлеченная полуторка, туда перенесли тела бандитов, и, забрав улики, милиция отбыла, а мы остались в начавшем остывать с натоптанными и окровавленными полами доме одни.
— Ну что ж, будем мыть, — закатывая рукава, сказал я.
Первым делом я долил в бак бани воды, три раза с ведрами из дома бегал и заново ее затопил. Пока тетя Нина собирала разбросанные по комнатам вещи — те, что чистые, отправлялись в шкаф или на полки, что требовалось мыть или стирать, в общую кучу, — я отмыл полы на своем этаже, а позже и на первом, не забыв захватить крыльцо, оно вообще сантиметровым слоем грязи было покрыто. От крови я полы тоже отмыл, даже старался и в щелях до них добраться — у меня, вон, потолок пятнами и каплями обзавелся. Ничего, отмыл. Самое фиговое — это ковер в зале. Бандит, которого я подстрелил, упал на него и залил своей кровью. Угол, конечно, но я замаялся драить его щеткой. Четыре раза проходил, пока не удовлетворился результатом. Пятно исчезло, но ковер был мокрый, и я положил его сушиться у печи на кухне. Я затопил обе печки, прогревая дом. В общем, закончили мы со всеми делами где-то в час ночи, после чего посетили по очереди баньку и легли спать. О налете мы особо не разговаривали, просто я предположил вслух, что нас засекли на рынке и выследили, не надо было толстой пачкой денег махать. Это объяснение тетю Нину полностью удовлетворило.
Утром, когда я собирался на работу, запрягая застоявшегося Огонька — у того от предвкушения даже по бокам дрожь пробегала, прибежали обе сестренки, с ними были Анна и Марья Авдотьевна. У меня особо времени не было, поэтому они, поздоровавшись, прошли в дом. Пусть с тетей Ниной общаются, она уже встала. Я проверил, как там остальная скотина, и, вскочив в седло, направился на базу.
За ночь подморозило, причем хорошо так, поэтому за полчаса дороги иногда переходил на галоп. В части я привычно добрался до конюшни. Тут были свои лошади, их часто использовали для тренировок. Сняв седло и уздечку, я обиходил Огонька и завел его в пустое стойло, которым часто пользовался. И только после этого направился к штабному зданию. Через десять минут ожидалась каждодневная пятиминутка, где командир давал задания инструкторам. Именно туда я и направлялся.
Она прошла привычно, мне дали на день пять групп, поставили задачу, какие им дать теоретические знания, после чего Батя, перед тем как распустить командиров по аудиториям — у нас была хоть и военная часть, — но все же учебная, спросил:
— А что Иванов у нас сидит, молчит да в блокноте что-то рисует? Докладывать о ночном налете на свой дом не будет?
— А о чем там докладывать, товарищ майор? — встал я со стула. — Ну, пришли шестеро болванов, ну, угрожать начали, я в это время отсутствовал, а когда пришел и опознал их, то просто перестрелял, вот и все. Чего мне с ними разговоры заводить?
— Подробно давай, нам тут всем интересно. За последние дни только ты в подобные истории влипаешь, хотелось бы знать о них больше, чем другие.
Я в подробностях объяснил, что и как делал. Как по следам определил, сколько примерно бандитов, как вел переговоры, стрелял и двигался. Даже как убирался после отъезда милиции описал.
— Ясно, стремительность и натиск, все в твоем стиле, — постукивая тупым концом карандаша по столу, кивнул Лучинский. — Выводы какие сделал?
— Да, — кивнул я. — Нужно в следующий раз их на улицу выгонять и там уничтожать. Убираться долго, муторно и трудно.
Присутствующие командиры-инструктора засмеялись, улыбнулся и Батя.
— Подставляться не надо, тем более так глупо, деньги засветил на рынке. Ладно, все свободны, а вас, товарищ Иванов, я попрошу посетить вещевой склад и получить наконец форму и другое имущество, а то выглядите среди нас как белая ворона.
— Есть, — кивнул я.
До начала занятий у меня оставалось еще около часа, поэтому после пятиминутки я направился к складам. Там заведующий уже был предупрежден, и я получил большой тюк с обмундированием, амуницией и оружием. Да, мне и оружие выдали. Прямо на складе я примерил форму, она была великовата, но у меня было, кому ушить ее. Из амуниции выдали командирский ремень с кобурой, в которую я чуть позже вложу новенький «ТТ» — как только отмою его от пушечного сала, так и вложу. Три магазина, пятьдесят патронов — вот и все из вооружения и амуниции. Фляжку дали, да и то не сразу, а когда я о ней вспомнил. Я не командир, в рядовом звании нахожусь, и многое мне не полагалось для выдачи, да и пистолет выдали, а не карабин, только потому, что я инструктор, им положено его иметь. Вместе с зимним обмундированием также были валенки.
Пробежавшись по накладной и проверив, все ли получил, я поставил свою подпись и, взвалив на плечи объемный и тяжелый тюк — все завернул в белый овечий полушубок, — я направился в комнату отдыха инструкторов в третьем корпусе, где было две аудитории. У нас в части все было серьезно: шесть больших зданий, где мы проводили уроки в зимнее время, а практику проходили на полигоне. Он был недалеко, километр по лесной дороге.
В общем, добравшись до нужной комнаты, где уже сидели двое инструкторов, с которыми мы виделись на пятиминутке, я бросил тюк с обмундированием на лавку и, достав из шкафа шкатулку с общими иголками и нитками, стал пришивать всю фурнитуру, которую мне тоже выдали. Время было, почему этим не заняться? Я закончил с летней гимнастеркой и с теплой зимней, когда наступило время занятий. У меня в этот день было две теории и одна практика на полигоне, так что, убрав обмундирование в общий тюк, я оставил его в комнате — дома с этим закончу, до вечера я буду занят, после чего поспешил в шестую ауди торию, где уже ожидали слушатели с их куратором. Тот был мне знаком, поэтому мы приветливо кивнули друг другу. В данный момент в аудитории сидело шестьдесят человек, пять боевых групп, которых уже начали проверять на совместимость, и отбирали тех, кто имел ярко выраженные лидерские качества, чтобы отправить их на курсы командиров. Поздоровавшись с курсантами, я начал лекцию по теме: «Малая война в тылу противника».
Закончил я, как и рассчитывал, где-то к трем на полигоне, там было очень удобное место для тренировок — лесная дорога и посадка с другой стороны. Бойцы под моим присмотром ставили «монки», готовили позиции, и когда все было готово, я обходил с командирами боевых групп все позиции и заминированные участки и показывал, где ошиблись или недосмотрели, а где показали себя в организации засады выше всяких похвал. Именно во время этого занятия я показал, как нужно устанавливать заряды с поражающим элементом. С макетом в руках я поднялся на дерево и, установив мину с направленным зарядом — там, кстати, были следы от других установок — и маскируя провод, спустился. Два бойца отбежали с ним в сторону и заняли позицию в кустах, накручивая оголенные провода к подрывной машинке. Этим я продемонстрировал, как можно точечно уничтожать противников в бронированных кузовах бронетранспортеров или грузовиков. Один заряд — и полвзвода как не бывало. Так и шли эти занятия: теория, потом по теме практика на полигоне, чтобы быстро усвоилось. В общем, так прошел для меня еще один привычный день. Парням я действительно старался дать все, что знаю, делился накопленным теоретическим и практическим опытом.
Когда парни направились к другому инструктору, я запряг Огонька и, забрав из комнаты отдыха свои вещи, закрепил их позади седла, на крупе проще говоря, покинул часть и направился в аэроклуб. Он тут недалеко был.
