Благословенный. Книга 6 (СИ) - Коллингвуд Виктор

— Это что! Овсяников ладно, он хоть дворянин! — подхватил князь Шаховской. — А вот когда князь уходит в купцы — вы это себе представляете? Да-да — молодой князь Андрей Всеволожский перешёл в купечество, отказался от титула, и теперь, будучи купцом 1-й гильдии, ворочает делами в Нижнем Новгороде! А сын графа Шувалова тот год поступил в Коммерческое училище, что открыто в Аничковом Дворце. Говорит, что большую часть молодых людей ещё до выпуска, прямо с учебной скамьи, отправляют теперь в Париж и в Лондон, готовить открытие каких-то грандиозных магазинов «Русский Дом». Воображаю — приказчик с графским титулом!

— Да, я слышал такое. Обещают жалование в тысячу рублей — такое и генералу впору, а уж для юноши осьмнадцати лет это просто дар небес! — подтвердил адъютант императора, молодой Никита Григорьевич Волконский.

— Да, в то время как поручики получают двести целковых в год! — ехидно заметил барон Корф.

— Говорят, после получения прусских контрибуций войскам выплатят дополнительное жалование, называемое «премиею» — возразил на это флигель-адъютант.

— Мудрено будет получить сии средства: рассказывают, что прусские-то земли полностью разорены! — оценивающе рассматривая свои карты, произнёс генерал — лейтенант Роман Карлович Анреп.

— Определённо, армия этого заслужила! Наши воины — настоящие герои! — уверенно заявила княгиня Голицына.

— Да и флот наш совсем, господа, неплох! Совсем, совсем неплох! — неуклюже заявил Дмитрий Хвостов, племянник Суворова и неудачливый рифмоплёт-графоман.

— Да, наш флот поднят ныне на небывалую, недосягаемую высоту! — не без гордости произнёс адмирал Шишков. Этот не совсем «светский» человек с появлением свободы слова и открытием вслед за тем легальной политической дискуссии полюбил резонёрствовать в модных салонах, постепенно завоёвывая репутацию любителя старины и «народника».– Могу сказать совершенно определённо — сейчас мы сильнее кого-либо на морях, не исключая и господ англичан, и, стоит лишь государю пожелать — граф Суворов тотчас же окажется в Дувре!

— А что вообще слышно об англичанах? Неужто правда Питт подал в отставку? — наивно спросил молодой полный юноша, князь Козловский, недавно пошедший учиться по дипломатической части.

— Да, Пётр Борисович, сразу же, как только стало известно о поражении английского флота в Зундах. И, обратите внимание — командовал нашими силами Фёдор Фёдорович Ушаков, ярославский дворянин! Не всегда у нас предпочитают иноземцев — иной раз и русаку доверяют; а уж нашему брату только дай развернуться! — отвечал ему Шишков.

— А кто же теперь вместо Питта?

— Говорят, некий Генри Аддингтон, виконт Сидмуд — далеко не ровня господину Питту! Прислали недавно нового посла, адмирала. Очень боятся! Теперь англичане только и ждут, когда войска Суворова высадятся где-нибудь возле Дувра!

— Ну что же, господа — подвёл итог граф Александр Строганов — надобно признать, что все эти «новые люди» императора — не так уж пусты, как многие здесь полагали! Успехи нашей политики в Европе налицо!

— А что же ваш старший сын, Павел Александрович, всё никак не вернётся? — спросил вдруг графа старый шталмейстер Екатерины Лев Нарышкин.

— Ох, да я и сам не знаю его дел! — вдруг смешался граф. — Я бы рад его тут увидеть! Уверен, Павлуша сразу же привлёк бы внимание государя, и занял подобающее место… да вот — никак не едет. И что ему там в Европе, мёдом ли намазано… Не знаю! Надеюсь, впрочем, что однажды…

Последние слова графа потонули в громком хлопке и испуганных криках женщин. Одна из больших дуговых ламп ворвалась, разбрасывая по паркету горячие осколки стекла. И граф Строганов, воспользовавшись поднявшейся суматохой, поспешил замять компрометирующий разговор о сыне-нелегале…

По крайней мере, в одном гости княгини Голицыной оказались правы: действительно, в это время у нас шли с англичанами интенсивнейшие переговоры. Успех Северной Лиги Морского нейтралитета окрылил многие второстепенные державы: Дания и Швеция уже бредили высадкой на восточном побережье Англии, так что мне пришлось остужать их пыл. Голландия, успев за это время и вкусить сладость побед, и испытать горечь поражений, тут же решила заказать на наших верфях полсотни клиперов, двадцать фрегатов и десять линейных кораблей, а также… аж тридцать шесть блиндированных плотов, столь убедительно продемонстрировавших своё могущество и при осаде Гибралтара, и при защите датских Зундов. Но, увы, бюджет Батавской республики в это время трещал по всем швам, и расплатиться в полном объёме голландцы не могли. Однако, такой заказ упускать было нельзя! К тому же, у голландцев имелась пара-тройка интересных, хоть и крайне токсичных активов — это Цейлон, Индонезия, Малайя и, разумеется, Капстад. Интересны они были своей несомненной прибыльностью и перспективностью; а токсичности придавала им, конечно же, английская оккупация.

Соответственно, о судьбе этих колоний говорить следовало с англичанами.

Время для этого было самое наивыгоднейшее. Англия, получив оглушительную оплеуху в битве при острове Ланнгелан, срочно бросилась устанавливать с Россией самые тесные и дружественные отношения. Правительство Питта подало в отставку, а новый премьер министр, Аддингтон, тут же направил в Петербург нового посла: адмирала Джона Уоррена.

Надо сказать, господин этот оказался не очень-то дипломатичен. По-военному прямой, он отвечал на мои вопросы безо всяких политесов, откровенно и категорично:

— Вы хотите получить голландские колонии? Ну что же, — всё, что угодно, кроме Капстада! Эта территория крайне важна для интересов Англии и для нашего судоходства!

— Малайзия?

— При условии свободного прохода наших судов через Малаккский пролив вы можете забрать это!

— Цейлон?

— Цейлон — ваш. Не вижу никаких препятствий!

— Ну что же, кажется, мы можем договориться! В отношении Южной Африки я предлагаю поступить так: Капстад остаётся под вашим управлением, но мыполучаем возможность колонизировать территории на востоке от него. Вы знаете, что мы устроили уже там небольшую колонию, Порт-Наталь. Если вы признаете ее и проведёте территориальное размежевание, то мы можем признать вашу власть над Капстадом. Также я хотел поговорить с вами об Австралии!

Английский посол вопросительно поднял бровь.

— Австралия? Что это, Ваше Величество?

С досады я готов был прикусить себе язык. Вот чёрт! Сколько лет уже здесь нахожусь, но до сих пор прокалываюсь на разных мелочах! Никакой «Австралии» ещё нет, этот континент начнут называть так много позднее! А сейчас это — «Новая Голландия»…

— Я имею в виду вашу колонию Новый Южный Уэльс, — пояснил я, делая вид что «ничего не было», — и весь этот континент. Дания требует возмещения потерь от вашей атаки на Копенгаген — полагаю, колония на этом отдалённом континенте вполне удовлетворить ее; вы же избавитесь от тягостной обязанности содержания этой гигантской каторжной тюрьмы*. Что касается остальной территории Авст… Новой Голландии — она должна быть признана владением России!

Тут лицо англичанина прояснилось. Этот пыльный малолюдный континент в те времена никому не был особенно интересен. На тот момент Англия даже не претендовала на владение всем материком, поддерживая суверенитет лишь над малой его частью — этим самым Новым Южным Уэльсом. Конечно, владеть такой обширной территорией — это круто, но у Британии не было даже людей, чтобы толком заселить его, а без поселенцев этот край рисковал «отвалиться» от Англии в пользу более зубастых претендентов. Да и появление поселенцев ничего само по себе не гарантирует — пример Северо-Американских штатов еще был свеж в памяти членов Сент-Джеймского кабинета…

— Этот кусок пустыни? — хмыкнул сэр Джон. — Отчего бы и нет?

— Прекрасно, что вы так к этому относитесь. С вами приятно иметь дело, адмирал!

Сэр Уоррен польщённо улыбнулся.

— Вы слишком добры ко мне, Ваше Величество!

— Ни в коей степени! Какие ещё проблемы вас беспокоят? Давайте решим их раз и навсегда! Говорят, Новый Год — это время чудес; так пусть