Русская война 1854. Книга третья (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич
Обидно, что его опередили, но, с другой стороны, после такой демонстрации в его корабли были готовы вкладывать деньги. Сталь в любом количестве, новые машины, которые снимут с других кораблей. Наполеон пока не решил, принимать ли эту помощь, и поэтому не спешил радовать Жерве…
— Виктор, — император посмотрел на инженера. — А что вы думаете про использование подобных конструкций на суше?
— Кораблей?
— Бронированных машин вроде поездов, на которых будут размещены пушки.
— А как они доберутся до поля боя?
— Рельсы.
— То есть мы сможем их расстрелять и не пустить к себе? Или не дать отойти?
Наполеону понравились вопросы Жерве. Да, при использовании брони на суше было слишком много сложностей. Врагу удалось добиться успеха только благодаря случайности. В любом следующем сражении, когда союзники будут знать, чего ожидать, бронированные платформы станут уже не опасностью, а добычей.
— А что вы думаете про летающие аппараты русских? — император задал новый вопрос. — Они смогут навредить «Девастасьону»?
— Они слабы перед оружейным огнем, и единственный их шанс на успех — воспользоваться завесой от порохового дыма, — закивал инженер. — Мы сейчас рассматриваем несколько вариантов защиты. Первый — добавить орудия с высоким углом наведения, чтобы, даже если враг покорит новые высоты, мы смогли его достать. Если до запуска на воду успеют новые орудия, которые стреляют картечью на полторы тысячи метров, то ни у одного летательного аппарата не будет и шанса. Второй способ — те же орудия, но размещенные на судах поддержки, что встанут против ветра и смогут заметить любую цель издалека. Ну и третий способ, если оружейное управление не будет успевать — просто добавить брони. Положим ее сверху на палубу, и любой обстрел с неба потеряет смысл.
Наполеон кивнул. Эти летательные аппараты вызывали его беспокойство. Не только тем, что их использовали русские, но и тем, как за них уцепились англичане. После того, как его агент достал чертежи и даже добыл пилота, которого почти добровольно удалось уговорить сотрудничать, они сразу же организовали производство и обучение целой летной роты. Для себя и для него, все за их счет, словно деньги разом перестали иметь значение.
Раньше Наполеон не придавал этому такого большого значения, но, когда узнал, что бронированную платформу создал тот же самый русский капитан, что командует их «Ласточками», его отношение резко изменилось. Человек, который понимает в броне, не полез бы в небо просто так.
Пожалуй, стоит написать Канроберу, чтобы он дал добро на работы в этом направлении. Вплоть до привлечения агента… Коли уж тот не раз говорил о своем инженерном образовании, вот пусть и поработает по специальности.
Лорд Раглан воспользовался перемирием, чтобы доплыть до Стамбула. Только тут можно было нормально помыться, поспать, а еще проверить, как идут работы на новой летной базе. Все-таки инициатива Кардигана оказалась весьма удачной. Сначала командующий объединенными силами был в ярости, когда тот пришел со своим предложением, но потом, оценив все плюсы, мысленно сказал огромное спасибо наивному лорду.
Теперь они не просто захватят русский город-крепость, они еще и продемонстрируют превосходство Британии в новой стихии.
— … итого тридцать «Призрачных огней» уже готовы, — закончил свой доклад Колин Кэмпбелл. Бывший командир 93-го шотландского стрелкового полка, лишившийся почти всех своих людей после Балаклавы, горел жаждой мести и с радостью ухватился за возможность проявить себя. Храбрец! И плевать ему было, что неудача фактически поставит крест на его карьере.
— Когда будут готовы все сто десять? — лорд обвел взглядом лежащие на земле планеры. В отличие от безликих серых русских «Ласточек» эти сразу выделялись своим красным цветом, вызывая гордость за Британию.
— Поставленная османами ткань не выдерживает критики, поэтому придется ждать, пока прибудет груз из Индии или из дома, — Кэмпбелл поморщился. — Не меньше месяца.
— Что с пилотами?
— Коммандер Золотов продолжает ими заниматься. И вполне успешно. Связистов я бы отпустил на дело уже сейчас…
— Не будем спешить, пусть враг до последнего не знает, что мы его обгоняем. Проблем точно нет? — еще раз уточнил Раглан. — Не думал, что русский офицер так легко согласится предать присягу.
— Французский агент все хорошо рассчитал. Да, изначально Золотов не знал, что летит на убой, да и сами французы его чуть не пристрелили. Но в итоге у нас оказался именно тот человек, которого можно было купить. Его любовь к драгоценному металлу полностью оправдала его фамилию.
— Я понимаю, как агент мог выбрать такого пилота, если находится рядом. Но как заставил подлететь к нам и подставиться под огонь? Иногда, когда я думаю о возможностях этого человека, мне становится неуютно, — старый лорд не стеснялся признаваться в слабостях. Уже лет десять ему было плевать, что думают о нем другие, а на карьеру это влияло только положительно. Почему-то, зная, как на него надавить, другие считали, что с ним будет проще иметь дело. Наивные.
— Я не очень понял, но вроде бы дело в каких-то их тайных обществах. Знаете, сейчас таких много в любой столице. И вот агент от имени одного из лидеров общества Золотова оставил ему просьбу, и тот не посмел отказать. Вернее, с радостью бросился исполнять, даже не думая о последствиях.
— Интересно… И как часто агент использует подобные глупые увлечения, чтобы манипулировать другими?
Раглан на мгновение задумался, а потом махнул рукой. Разговоры можно было отложить и на потом, сейчас ему хотелось посмотреть на «Призрачный огонь» в деле… По приказу Кэмпбелла один из пилотов подбежал к своему планеру, разогнал его с помощью лошади и поджег ускорители.
Раглан видел, как летают «Ласточки» русских, «Огонь» же сначала чуть не клюнул носом, но потом, словно с усилием, выровнял полет. Небольшой круг, набор высоты на еще одном ускорителе, еще… И посадка.
— Я правильно понимаю, — Раглан повернулся к Кэмпбеллу, — что наши «Призрачные огни» сами почти не держатся на лету?
— Это так, но Лондон обещал прислать инженеров, которые это исправят. Несколько уже в пути! А пока… Я видел «Ласточки» русских в бою. Дальность и устойчивость полета — это, конечно, хорошо, но для сражения нам хватит количества и скорости. Когда придет время, мы не оставим от них и пепла.
— Хороший настрой, — на лице лорда Раглана появилась улыбка.
Сначала слабость своих летательных аппаратов ему не понравилась, но теперь он понимал, что Кэмпбелл полностью прав. Дальность полета ничего не изменит, а если русские опять выкрутятся — уже скоро лучшие умы Британии сделают из этих неказистых птичек настоящее произведение инженерного искусства.
А мы сегодня занимались стрельбами. После того, как пару дней назад Меншиков пообещал прибытие новых ракет и мин, я смог расслабиться. И осознал, что, погнавшись за новинками, совсем упустил из виду результаты стрельбы из нашего основного оружия.
— Триста шагов! Заряжай пулю, круглую, обыкновенную! — я отдал команду, и сто человек разом взялись за ружья.
Для начала мы стреляли из обычного гладкоствола. В качестве мишеней стояли сто щитов с закрепленными на них ростовыми целями и кружком по центру груди.
— 26 в щит, 20 — в большую, 16 — в малую мишень! — прокричал командующий группой техников Лесовский [1].
После этого той же пулей солдаты отстрелялись с 400, 500 и 600 шагов. На последней результаты упали до 8 — в щит, 2 — в большую, 2 — в малую мишень. Что ж, примерно такая точность у нас и была на поле боя.
— Меняем на французскую пулю с малым углублением! — я отдал приказ и проследил, чтобы техники раздали именно пули Притчетта, которые проходили по документам под этим названием.
— 56 в щит, 42 — в большую, 32 — в малую, — Лесовский доложил результаты с трехсот шагов.
