Ягор Дайч (СИ) - Евстратов Василий "Е. В. В."
Абсолютно не чувствуя тела, но при этом буквально задыхаясь от нехватки воздуха, он барахтался в полной темноте.
Что случилось, он не знал, вообще в памяти не отложилось, как и что именно могло его в такое состояние вогнать. Но сейчас это все и не важно, сейчас главное выжить. Для этого он все свои силы и прилагал, тела не чувствуя, но при этом толкаясь с… кем-то, похоже даже, что не одним, он первым стремился добраться до далекого даже не света, а пока что его отсвета.
Драка не на жизнь, а на смерть продолжалась, и чем ближе этот, уже не отсвет, а полноценный свет становился, тем более отчетливей Ягор начинал ощущать тело. Правда и борьба за обладание этим самым телом становилась все ожесточенной.
Но Ягор чувствовал — он побеждает.
Не простому мальчишке с ним, закаленным в борьбе с ментально-активными монстрами, сражаться. Кто третий претендент на тело, он так и не понял до сих пор, это двенадцатилетний паренек читается, как открытая книга, а вот третий претендент нет, не хуже Ягора умеет закрываться. Но вот силой воли он с ним не сравнится, пацаненок и тот в жажде жизни и борьбе за нее этого третьего превосходит.
Но вот, особенно ожесточенная кульминация битвы и… Ягор победил.
Последний рывок, не обращая внимания на вцепившихся в него, стараясь удержать, паренька и неизвестного, Ягор Дайч, со скоростью летучей рыбы из воды, всех опередил и первым из тьмы вырвался к свету.
Широко открыв рот, он сразу же втянул в себя сладчайший, столь долгожданный воздух, которого, казалось, был лишен столь долго. И тут же закашлялся, как оказалось он действительно вынырнул из-под воды. Закашлялся и тут же застонал, голова взорвалась болью, отчего он снова чуть не захлебнулся, с плеском упав в…
С трудом получилось взять под контроль до этого паникующее тело, действующее скорее на рефлексах, чем осознано. Так что, подавив чужие рефлексы, Ягор прекратил лишние телодвижения. Преодолевая довольно сильное течение воды, он сумел ногами устойчиво встать на илистое дно, и уже после этого выпрямился.
Смахнув с глаз воду, Ягор быстро осмотрелся: быстротекущая лесная речка, больше на неглубокий и неширокий ручей похожая, и он в ее середине. Вокруг незнакомый лес…
Знакомый! Как знаком и крепко сжатый в левой руке Шарпс, винтовка 1863 года выпуска, подарок покойного отца.
«Это что получается?..», — додумать мысль Ягор не успел, голову снова прострелило болью.
Еле устояв на ногах, он свободной рукой ухватился за лоб, закрыв глаза, пережидая приступ. С трудом сдержал стон, очередной приступ боли прилетел, постояв так и чуть оклемавшись, переместил руку ближе к затылку, где боль особенно пульсировала, эхом отзываясь по всему телу с правой стороны.
Волосы не только мокрые, но и липкие.
Посмотрел на результат своих исследований — рука была в крови. Чужая рука, не его привычная, но об этом он потом подумает, хотя уже догадался, что произошло.
Сейчас же главное выжить.
Кровь, судя по нащупанной чуть сбоку на голове, ближе к затылку, ране, течет уже давно. Значит он наследил, и кто его знает, кто там по теперь уже его следу идет.
Сжатая в кулак рука, с чуть оттопыренным большим пальцем, рефлекторно метнулась к голове. Большим пальцем коснулся центра лба, дальше рукой повел круг противосолонь[1] — к сердцу, солнечное сплетение, правая сторона груди и снова ко лбу, оттуда к солнечному сплетению нарисовал символ молнии внутри воображаемого круга.
Закончив жест, с трудом удержался на ногах, от кратковременно навалившейся слабости.
Это не божественный жест был, ритуал отсечения плоти. Рисуя круг — откатываешь время назад, потом молнией сжигаешь все потерянные потожировые отложения, кровь, волосы и другие частицы тела, все это отсекалось от привязки к нему. Теперь монстры потеряют его ментальный и просто запах, даже если до этого уверенно шли по его следу. Только сложные ритуалы использовать…
«Ритуал!» — внезапно дошло до него.
Все же у мэйстра он что-то оставил, как ни старался быть аккуратным. Все сходится! Как раз время полного двулуния наступало, многократно усиливающее определенный вид ритуалов. Видимо частица была столь малая, что по ней мэйстр сразу не сумел найти и наказать его, пришлось ему месяц ждать. Зато потом ударил так, что его из родного тела вышибло, так как находится он сейчас явно не в своем, чужое тело натянул на себя. Да еще и память парнишки…
— Тай цзю зай чжэ… — донесся до Ягора голос, раздавшийся с правого берега ручья из-за зарослей.
Язык был незнакомый, но в голове сам собой возник перевод: «Он где-то здесь»… — и дальше, что-то неразборчивое, так как говоривший голос понизил.
Значит не монстры по его следу идут, люди, что несколько хуже. Монстры больше на запах полагаются, а эти следы читать умеют. Но тут главное, чтобы они его в ручье не подловили, а в лесу… в лесу он еще посмотрит кто на кого охотиться будет.
[1] Противосолонь — против часовой стрелки
Глава 2
— Бабушка! — шедшая в сторону сенника Маша, обернувшись на скрип открываемой калитки, от испуга не иначе, округлив глаза, завопила и припустила бегом обратно в дом, откуда только что вышла. — Егорка опять с кем-то воевал.
Проводив ее взглядом, я усмехнулся, очень уж потешно она выглядела, принялся внимательным образом осматривать двор. Хоть и так ясно, по беззаботному поведению моей самой младшей сестренки, что пока я отсутствовал, ничего не случилось и дома все в порядке. Но это действие у меня уже в привычку вошло, в любое место входя, сразу опасность выискиваю.
Вроде и мир этот — Землей именуемый, — относительно безопасный: магов нет, монстров — порождений их многовековых экспериментов — здесь тоже нет, как нет и других враждебных людям рас. Но люди есть люди, и не так страшно в тайге на узкой тропе повстречаться с дикими зверями, как встретиться с человеком, так как чаще всего эта встреча заканчивается боестолкновением.
Во всяком случае в наших краях.
Отсюда и привычка — быть всегда настороже. Даже дома. Неважно сколько ты отсутствовал, вернулся, убедись, что ты в безопасности, и только потом расслабляйся.
Предшественник мой вот расслабился и… не сказал бы, что помер, но его больше нет в этом мире.
Ну, начнем по порядку.
Позвольте представиться: Ягор Дайч, в очередной раз подтвердил, что заслужено ношу свое прозвище — Счастливчик. Не знаю, что со мной случилось в моем мире, догадываюсь только, но это уже как-то и не важно. Главное, оправдывая свое прозвище, я снова выжил, хоть и натянул на себя чужое тело, и нахожусь не в своем мире. Как иногда шепчет подсознание, в каком-то параллельном. Так что зовут меня теперь Егор Ович, даже особо привыкать к новому имени не пришлось, оно созвучное с моим старым.
Егор был из семьи потомственных звероловов, живших в Забайкалье. Хорошо жили, хотя особым богатством похвастаться и не могли, но семья у них крепкая была. В один не совсем прекрасный день они узнали, что их семье выпал жребий на Амур переселяться. Как потом выяснилось, Егоркину семью вместо себя вписал в «охотники» один зажиточный казак, которому этот жребий и достался. Имели они такое право, откупиться, предоставить вместо себя «охотника» — добровольно вызвавшегося на переселение. Но обычно это все немного не так происходило. Находили совсем уж бедного, не привыкшего к труду одинокого бобыля, или какого бездомного батрака, нанимающегося на сезон к казакам-хозяевам. Вот таких людей, которым обычно терять уже было нечего, богатые казаки вместо себя и отправляли, приплатив им неплохо за «добровольность».
Егоркина семья тоже числилась в малоземельных крестьянах, так как кормились не с обработки земли, а с добычи зверя. Но, кого это волнует из чиновников, по бумагам Овичи числились в лентяях, землю ленились обрабатывать, значит подлежали переселению.
