Олег Бажанов - На изломе
Из-за рабочего стола навстречу Иванову с улыбкой поднялся красивый высокий мужчина лет тридцати пяти в летном комбинезоне:
– Я все думаю: что ты не заходишь? Прилетел уже два часа назад! Сам уже хотел идти тебя искать.
Они по-дружески обнялись.
– Знал бы – сразу зашел! Теперь улетим! – улыбался Иванов, радостно похлопывая Кислова ладонью по спине.
Но не тут-то было. Кислов показал карту погоды, а там – дело плохо. И на завтра прогноз неутешительный. Настроение у Иванова совсем испортилось.
– Вот невезуха!.. – произнес он озадаченно, разглядывая большую карту, висящую на стене.
Товарищ подбодрил:
– Саня, ты не расстраивайся! Сдавайте машины под охрану. Я сейчас позвоню в гостиницу. Вас устроят. А ты вечером к нам в гости приходи. Супруга будет рада. Вот адрес.
Кислов написал на оторванном клочке бумаги пару строк и протянул Иванову. Тот прочитал и, гася разочарование, пообещал:
– Ладушки… Расскажешь, как ты в такую дыру угодил? За майорскими погонами погнался?
Кислов грустно улыбнулся:
– Почти угадал.
– Насчет дыры?
– Насчет погон. Значит, мы с женой ждем тебя к ужину.
– Договорились. Кстати, ты моего «правака» тут не видел?
Кислов поднял трубку телефона:
– Он у связисток на коммутаторе. Позвать?
Иванов усмехнулся:
– Скажи, чтобы шел к вертолету вещи собирать. Ромео хронический!..
Последнее слово Иванов бросил уже с порога двери. За дверью его догнал голос Кислова:
– Он насчет вашего питания уже договорился! Можете идти прямо в столовую. Дежурную машину я пришлю туда.
Иванов крикнул из коридора:
– Спасибо!..
После столовой экипажи отправились в гостиницу. До нее добрались на дежурной машине, присланной Кисловым.
Водитель остановился у старого четырехэтажного типового кирпичного строения. Красная вывеска, ярко контрастирующая со всем видом обшарпанного здания, сообщала: «Общежитие войсковой части».
Всего группа вместе с инженерным составом насчитывала четырнадцать человек. Для них выделили три четырехместных номера на втором этаже и один двухместный – на третьем. Иванов со своим правым летчиком как некурящие разместились в двухместном номере, выше этажом от основной группы.
Оставив вещи, все звено отправилось на экскурсию по городку и его магазинам. Благо что командировочным в финансовой службе полка перед вылетом выплатили долги почти за год.
Не найдя для себя ничего примечательного и накупив продуктов, компания в полном составе возвратилась в общежитие, где в одной из комнат второго этажа дружно и быстренько занялись приготовлением походного ужина. А Иванов, оставив за старшего Серегу Чамова и дав «ценные указания», направился в гости к Сане Кислову, предусмотрительно по пути еще раз наведавшись в магазин.
Дверь квартиры открыла эффектная белокурая женщина в ярком красном платье – жена Кислова, Людмила. С ней Иванов поздоровался как со старой знакомой. Когда они с ее мужем служили в одном полку на Дальнем Востоке, она работала официанткой в офицерском кафе. А так как холостяк Иванов являлся частым посетителем этого заведения, то он с ней часто танцевал на всяких праздниках. А однажды они выпивали в одной компании, Кислов тогда еще не являлся законным супругом Людмилы и отсутствовал, будучи в командировке. Людмила, приняв предложение Иванова, в середине вечеринки ушла с ним. Он даже немного влюбился в эту яркую блондинку. Но через несколько месяцев их отношений на горизонте появился красавец метеоролог Кислов и отбил Людмилу.
Итак, дверь Иванову открыла женщина, знающая о том, что она красива. Поздоровались как старые добрые друзья, обменявшись любезностями.
– Привет, Людмила! Извини, цветов нигде не нашел, – Иванов протянул ей пакет с продуктами.
Женщина ответила очаровательной улыбкой, пропуская Иванова через порог:
– Здравствуй, Саша! Ты не меняешься. Сколько же мы не виделись?
– Чуть больше двух лет. А ты все хорошеешь!
– Шутишь, Саша! – снова улыбнулась Кислова, кокетливо поправляя прическу. – В таком захолустье разве похорошеешь?
– Но тебе это удается.
По всему было видно, что хозяйка искренне рада гостю. Иванов поцеловал ей руку, вложив в этот жест как можно больше галантности. Она погладила Иванова по голове как старого друга и обняла.
Саня Кислов появился из ванной комнаты в шикарном спортивном костюме, и друзья обменялись рукопожатиями.
Ужин удался. Жена Кислова готовила неплохо. Оба Александра пили водку, закусывая мясом с картошкой и разносолами. За столом они вспоминали полк, дни совместной службы, общих знакомых. Людмила расторопно суетилась между комнатой и кухней, но и успевала посидеть за столом с мужчинами, шутила и смеялась наравне с ними. Кисловы были искренне рады неожиданному появлению Иванова – это внесло какое-то разнообразие в их установившийся уклад жизни в глубокой провинции.
– У нас тут глухомань, Саня, – жаловался Кислов. – До Волгограда полдня трястись на машине. Только новостями по телевизору и живем. Хоть сыну ни в чем не отказываем.
Сынишка Кисловых – симпатичный парнишка трех лет – Иванову понравился.
И Людмила произвела на Иванова должное впечатление – не забылись старые чувства. Он даже произнес тост: «За красивую женщину, прекрасную хозяйку! Я тебе завидую, Саня, по-хорошему. Повезло тебе!». Довольный Кислов поддержал такой тост.
Людмила, бросая короткие взгляды на гостя, пила только вино, а рюмки мужчин наполняла водкой. Иванову показалось, что делала она это слишком резво. Не успела закончиться одна бутылка водки, как на столе появилась другая.
Кислов-младший уже спал, когда Людмила предложила посмотреть фотографии и принесла большой толстый альбом. Оба Александра уже достаточно охмелели. Людмила позвала их на диван и села между ними, сказав, что между двух Александров обязательно загадает желание, которое сбудется, положила альбом к себе на колени и раскрыла его на первой странице. Чтобы видеть фотографии, Иванову пришлось придвинуться ближе к молодой хозяйке. Безотчетно он обнял Людмилу за талию. Его рука через одежду ощутила, как упругое и горячее женское тело напряглось при его прикосновении. Иванов убрал руку.
И тут Иванов почувствовал, как рука Людмилы, скользнув под альбомом, легла на его колено. У него перехватило дыхание. Женщина как ни в чем не бывало продолжала говорить, показывая фотографии. Иванов посмотрел на друга. Кислов спал, откинув голову на спинку дивана. Иванов перевел взгляд на его жену и увидел очень близко глаза… Людмила отложила в сторону ненужный альбом и тихо произнесла:
– Он не проснется.
– Может, тебе помочь убрать со стола? – Иванов мягко убрал руку хозяйки со своего колена.
Его реакция задела ее, но она быстро взяла себя в руки.
– Не нужно. Я сама… Знаешь, Саша, а ведь те дни на Дальнем Востоке я вспоминаю как самые счастливые. Мы были такими молодыми!
Иванов улыбнулся.
– Мы и сейчас нестарые. А счастье, Люда, предмет, не имеющий настоящего времени: оно или прошлое, или, чаще, – будущее.
– А ты все такой же… начитанный, – грустно улыбнулась Кислова. – Не женился еще?
– Умных и красивых такие парни, как твой Саня, разобрали. Холостякую…
– Ты всегда отделываешься шутками. Оповести хоть, когда надумаешь остепениться.
– Да я уже и сам мало в это верю. Вот ответь мне, Люда, только честно: ты любишь своего Кислова?
– Хочешь сказать, что если бы я тогда вышла за тебя, все сложилось бы иначе? – продолжила она его мысль.
– Не знаю, – пожал плечами Иванов. – Знаю только, что всякая любовь проходит. Даже такая, как ваша с Саней. А ты мне очень нравилась…
– Нравилась? – Кислова пытливо смотрела Иванову в глаза. – Скажи, а ты меня любил?
Иванов отвел взгляд. Зачем ворошить прошлое?
– Знаешь… – протянул он неопределенно, – поздно уже. Пора мне…
Иванов поднялся и направился в коридор. Людмила вышла следом.
Надев кожаную куртку и фуражку, Иванов поцеловал хозяйке руку:
– Спасибо! Все было выше всяческой похвалы!
– И тебе спасибо за вечер, – очень тихо произнесла Людмила. В ее глазах Иванов читал немой вопрос: «Почему?».
Он повернулся, легко справился с дверным замком и вышел на площадку. И все же озвученный вопрос заставил его обернуться.
– Почему, Саша?
Иванов чуть помедлил с ответом. Зачем лгать?
– Я любил тебя…
– Ты можешь остаться.
– Не могу.
– Почему?
– Саня был и остается моим другом.
Он уже прошел вниз целый этаж, когда услышал, как очень тихо захлопнулась дверь квартиры Кисловых. Навсегда.
«Ну и ладно!» – грустно улыбнувшись, подумал Иванов.
Вечерняя прохлада немного остудила голову, притупив чувство неутоленной жажды женского тела, но огонь, распаленный Людмилой, все не гас. Иванов шел, кляня и Кислову, и ее мужа, и себя самого, за то, что согласился прийти в их дом, но легче от этого не становилось.
