СССР 2061 - СССР-2061. Сборник рассказов. Том 1

2064: Семён Семёныч

Гравизал не может полностью заменить земную силу тяжести, поэтому настал час возвращения, не подлежащий обжалованию ни в каких медицинских инстанциях. После прилёта с Марса Семён Семёныч регулярно просматривал снимки поверхности, приходившие с группы спутников "Афобос", чтобы мысленно вернуться на любимые ландшафты.

В эту ночь карты Марса снова обновились, и на знакомом холме Семён Семёныч не увидел знакомых подписей. Увеличив картинку, он обнаружил, что знаки, написанные прилетавшими капитанами, стали терять цвет и чёткость.

Зрение оказалось в порядке.

Семён Семёныч почувствовал грустинку, которая исчезла всего через секунду после появления, а потом счастливо закрыл глаза и попытался представить, как оно там, на холме, где, наконец, появились роса и ветер.

8-11 января 2011 г.

— Держите, держите, улетит сейчас!

Пожилой, седенький землянин посмотрел с удивлением, но блокнот держал цепко. Три, два, один, пошла компенсация! Волна плотного теплого воздуха растрепала комнатную зелень, давно впрочем, привычную. Эти растения родились и всю жизнь росли под климатическим куполом, требовавшим ежечасного выравнивания давления — привыкли. Как и гид. Гость был редкий — историк. Почему, спросите? Во-первых, форма. Совсем немного профессий требует такого компактного, метр-восемьдесят тела. Космонавты крепче, инженеры изящнее. Социальные работники пытаются быть похожими сразу на всех. Историки старательно копируют предков своей эпохи. Значит, перед нами двадцатый-двадцать первый век во плоти, угу… А вот с писателями никогда не угадаешь. Но гость держал в руке блокнот — редкий, несерийный инструмент, рождаемый по особому заказу из живой разумной бумаги.

— Вы приехали писать книгу?

А еще гость носил очки. Видимо, мастер своего дела.

— Да. На шесть месяцев, я полагаю.

— Есть-пить хотите?

— Я хотел бы осмотреть город. А вы меня проведете.

Интересы у гостя были странные. Обычно прилетающие хотели сначала увидеть верфь, где усилиями сотни стран уже сорок лет строился и (еще тридцать лет будет) первый звездолет человечества. Потом — по своей специальности. Когда-то объявленный для Марса принцип выбора технических решений (Кое-где крайне спорно переведенный как "Tabula Rasa") соблюдался не строго, но посмотреть на границы прогресса хотели все.

Сначала гость осмотрел "Меч марсианина". Причудливо отполированный симметричный кусок кремня, в свое время вызвавший многолетние жаркие споры. Серьезные ученые в них не участвовали — на планете, где до сих пор не поймали даже живой бактерии, не могло быть примитивных культур. Несерьезные ученые участвовали с удовольствием до сих пор.

Допуск в технические помещения пришлось просить. Дали, конечно, и посмотрели с уважением: не иначе, специалист по канализации и вентиляции технологиями делиться прилетел… Тесные железные каморки, внешние переходы, куда без кислородной маски нельзя, давно не используемые скальные туннели с остатками старого сурового быта. Прочному, окованному сталью фонарику гость обрадовался, как ребенок и попросил оставить на память. "Дух времен" — сказал.

Еще гость пожелал увидеть место крушения. Не любое (хотя на вид они все совершенно одинаковые) а именно пилотируемой станции "Phoenix". Это было невозможно — и не потому, что станция упала в другом полушарии, а потому что боекомплект при падении влетел, намертво впаялся в окрестные скалы — дезактивация местности помогла слабо.

Согласившись удовлетворится осмотром с высоты, гость наконец дал себя разговорить.

— Вы военный историк? Или историк-техник?

— Я не совсем историк. Я, скорее, футурист. И да, историк тоже. Вам знакомо имя Жюля Верна?

Специальность у гостя оказалась действительно необычной. Оказывается, на свете еще остались по-настоящему неприятные профессии.

— Я слышал, был такой жанр: "Альтернативная история".

— Да, был. Сейчас, к сожалению, в нашей стране его практически нет, или скорее к счастью. Действительно, некоторое отношение ко мне это имеет. Казусы Тома Клэнси и Ильи Эренбурга даже вошли в наши учебники. Но в нем писали современники, в крайнем случае отстоящие от своих произведений на десять-двадцать лет. Мы же оперируем более дальними прогнозами, фантастикой.

— Смотрите: гость показал блокнот. Клетки бумаги пигментировались, сплели из себя сложный фрактальный узор, напоминающий трехмерную звездную карту. Из подписей молодой человек разобрал странное слово "Киберпанк" и еще более странное "Постапокалипсис".

— Это фантастическая литература XIX–XXI веков. Глобальная карта, так сказать. Рабочая версия ее имеет около тридцати измерений и не столь эффектна. Чтобы только понять ее мы десяток лет мучаем студентов различными математиками. Теперь смотрите!

Толстая красная линия прочертила немного ломаную, но вполне различимую расходящуюся спираль.

— Это "золотая дорога". Очень упрощенно говоря, это предсказания, которые оказались достаточно близки к действительности. Коррекция допусков по времени, смысловое пространство, созданное специально чтобы увидеть эту картину были настоящим научным подвигом. Не обошлось и без жертв. Да-да, профессия альтернативного историка опасна.

Наша работа — практический ее смысл — заключается в том, чтобы научиться определять, какие из, казалось бы, одинаково странных, интуитивных предположений дадут наиболее точный прогноз. Ведь жанр фантастики сейчас процветает, как никогда! Расширение спирали показывает это наглядно. А очевидное соответствие научным фактам позволяет отсеять лишь самые грубые ошибки. Дальше перед нами восхитительная неизвестность.

Место крушения — горное плато сохранило не так уж много следов. Молодая, острая щебенка, разбежавшиеся от страшного удара трещины. Когда датчик радиации тревожно замигал, они повернули назад.

По дороге историк превратил блокнот в древнюю книгу со странно одетым и по-видимому, вооруженным космонавтом на обложке и читал ее, мысленно делая отметки. По большей части цифровые — они тут же проявлялись на полях. Немного словесных — "массовое убийство" "элементы порнократии" "вымышленные военные технологии" "феодализм" — знаки древних страхов и ненависти.

Под куполом землянину стало плохо. Гид, ведомый ужасной мыслью о том, что отравил гостя радиацией, навестил его в госпитале.

— Ваше тело настолько достоверно, что нет защиты от радиации? Моя вина безмерна, я…

— Нет. Более того, в нем тикают "часы смерти" — старость, которую вы видите, настоящая. Успокойтесь, я сделал это все нарочно. Чтобы помнить.

— По-моему, вы романтик наихудшего сорта — обиделся шокированный гид.

— Я делаю это, чтобы не стать романтиком. Как вы точно выразились, наихудшего сорта. Лучевая болезнь, а еще шрам, видите здесь? Это от штык-ножа. А эти от пуль. Имплантант в черепе показать не могу, но он есть. Это техника безопасности при работе с древним злом. Чтобы оно не поразило наш разум, мы калечим свое тело, оставляя физиологическую память — как не должно быть.

Молодая, ошибочно-хрупкая медсестра вежливо, но неуклонно выставила его вон. Судя по табличке, медсестра была изготовлена в Осаке в 2060. В автоматическом госпитале осталось лежать сморщенное древнее зло. Гид бездумно листал увядающие страницы блокнота — нежный биоинструмент не пережил радиационного удара. Он ушел, оставив мертвый блокнот на перилах прогулочной террасы.

Три, Два, Один, компенсация! Налетел теплый ветер, унес прочь злые слова.

Услышав голос начальника смены по громкой связи, вещавшей на весь "Феррариум", я оторвался от электронной книжки и надел курточку с карманами и логотипом станции. Карманы моей заношенной куртёхи были набиты всякими винтиками, гайками, прокладками, фторвиниловыми трубочками и проводками, также была записная книжка, ибо никогда не знаешь наперёд, что может пригодиться, схватил сумку с перекидным ремнём, нацепил внешний дозиметр (на всякий случай) и поспешил в свой электрокар.

"Феррариумом" назывался альянс перестроенных и доработанных до современных требований и по последнему слову техники, стоявших на этом месте цехов ранее железоделательного (как его в старину называли) завода. Литейный цех, прокатный цех, кузнечный цех с его ещё сохранившимися гигантскими паровыми молотами, гальванический цех с его исполинскими ваннами для нанесения покрытий на металл, термический цех — для закалки, отжига и отпуска изделий, а также отстроенный недавно в 2059 г. цех наноинструментальный. За такими мощностями скрывался самый ответственный, самый чудесный, дорогой и незаменимый цех, дававший горячую воду, электричество, пар, а зимой отопление всему заводу и городам близлежащим к "Феррариуму". Это, конечно, уже давно не чудеса, но не без гордости скажу, что котельная работала на холодном термояде. Как только Советские ученые разработали устойчивые системы ХТЯ-синтеза, то сразу же встал вопрос о применении этой жемчужины энергетики в стратегических отраслях промышленности по всему Союзу.

Похожие книги на "СССР-2061. Сборник рассказов. Том 1", СССР 2061 читать полностью, без сокращений.

Кейт Лаумер - День птеранодона

СССР 2061 - СССР-2061. Том

СССР 2061 - СССР-2061. Том

СССР 2061 - СССР-2061. Том

СССР 2061 - СССР-2061. Том 9