Сергей Байбара - Цветы на камнях
Вечером 27 июня грузинская бронетехника при поддержке авиации перешла в наступление на Сухуми. Спустя час того же дня десять грузинских самолетов подвергли бомбардировке Цхинвали. Над Грузией вновь появились российские самолеты. Над Сухуми было сбито три грузинских самолета, над Цхинвали два. Русские обошлись без потерь. Кроме того, российские штурмовики обстреляли колонны грузинской бронетехники в Абхазии. Начало было, как в 2008 году.
На следующее утро президент США выступил с гневным осуждением «разрушительного, бесцеремонного вторжения Москвы в маленькую, мирную азиатскую республику». На этот раз сочувствующих России не было: Европа, Азия, Америка склоняли на все лады «русских палачей», призывая положить конец «бесцеремонным имперским амбициям Москвы». В самой Грузии проводились демонстрации с призывами к войне. Под жгучим кавказским солнцем молодые разгоряченные люди на улицах грузинских городов жгли российские флаги. По грузинским каналам «Рустави» целый день крутили запись «бомбежки русскими варварами мирных грузинских сел», звучали призывы отомстить за старые обиды. Грузия с энтузиазмом погрузилась в военную истерию. Над площадями Тбилиси реяли грузинские и американские флаги. Урок прошлой осетинской кампании был забыт начисто. Здания, где была хоть одна надпись, хоть одна вывеска на русском языке, подвергались разгрому.
К исходу 28 июня «Рустави» сообщило о несчастном селении на севере страны, чьи жители были «зверски истреблены русскими коммандос». Камера оператора демонстрировала дымящиеся руины на месте мирного села, трупы женщин и стариков. Грузинский президент к тому времени уже выступила в Брюсселе с официальным заявлением об агрессии России, прося помощи у партнеров по НАТО. Польша, Прибалтийские страны, Турция, Украина, Молдавия заявили о том, что не будут препятствовать отправке добровольцев на помощь Грузии.
В детском кукольном театре в Тбилиси был популярен спектакль, где безобразный бурый медведь нападает на маленьких детей, но убегает при появлении смелого всадника. Неуклюже шевелил лапами страшный медведь, ловко взмахивал саблей грузинский витязь. А на фоне черного занавеса в темноте реяли искусные пальцы кукловода…
28 июня. 40 километров до границы Республики Южная Осетия. 18.30.
На бетонной площадке готовился к взлету вертолет. Старый «Ми-8», оставшийся в Грузии еще с советских времен, терпеливо ждал своих пассажиров. Вертолет был покрашен в темно-зеленый цвет, а на его корпус были нанесены красные звезды — опознавательный знак ВВС России. Хотя пилоты в кабине сидели американские. Площадка была оцеплена американскими морскими пехотинцами, переодетыми в форму Национальной гвардии Грузии.
Полковник Ричардс ожидал «прикомандированных», готовых ко второму заданию. С первым, — ликвидацией грузинского села под видом российских спецназовцев, — они справились блестяще. Увидев их в действии, старый полковник был вынужден признать, что эти ребята — мастера своего дела.
Рядом с ним стоял низенький, невзрачный человечек в черном костюме — мистер Злински. Самая заурядная внешность мелкого американского клерка скрывала большую шишку из Пентагона. Мистер Злински нервничал, поэтому непрестанно курил. За полчаса он выкурил, наверное, полпачки сигарет. Разбросанные им окурки носились по бетону, подгоняемые сильным ветром.
Солнце уже клонилось к горизонту. Ветер беспокойно шумел в листве деревьев. Верхушки дальних гор на горизонте искрились золотом, подсвеченные солнцем.
Тем временем, их «подопечные» уже появились на этом импровизированном аэродроме. Двадцать высоких, могучих бойцов в полном оснащении, шагали к площадке. Нога в ногу, шаг в шаг. Поравнявшись со старшими офицерами, они остановились, выстроившись в шеренгу.
Грудь и живот каждого солдата защищало некоторое подобие массивного, но очень легкого бронежилета, как у космических десантников в фантастических фильмах. Броня отливала зелеными бликами, но могла, как шкура хамелеона, принимать любые цвета. Брюшная секция «доспехов» под небольшим углом выпячивалась вперед. На ней были клапаны, в которых фиксировались запасные магазины к оружию. Такие же клапаны были и на груди каждого бойца. Вооружение бойцов — автоматическая спецназовская винтовка Mk.17 SCAR-H, оснащенная инфракрасным и оптическим прицелом, а также подствольным гранатометом. Каждый спецназовец имел бесшумный пистолет и два ножа. Все необходимое для автономного существования находилось в небольших металлических ранцах за спиной. Шлем с забралом из затемненного стекла защищал голову бойца. На спине и на шлеме каждого из них был нанесен порядковый номер — от двух до двадцати. Номер «первый» принадлежал командиру группы. Как у игроков спортивной команды.
— Ваши люди готовы? — спросил Злински у лейтенанта.
— Так точно, сэр.
— Есть ли у вас какие-то пожелания, требования?
— Никак нет, сэр.
— Тогда возьмите это. — Злински передал командиру группы маленькую карту памяти для компьютера. — Активируете ее в вертолете. Желаю вам успеха.
— Спасибо, сэр. — Командир взял карту, поместил ее в клапан на локте. Затем повернулся к бойцам. Повинуясь его беззвучной команде, солдаты синхронно повернулись лицом к вертолету, перестроившись в колонну по двое.
— Да уж, выучка у них на высоте, — кивнул головой полковник Ричардс. — Хотел бы я, чтобы все мои парни были такими же.
— Выучка у них в крови, полковник — усмехнулся Злински, вытаскивая из кармана очередную сигарету.
Вертолет с бойцами, тем временем, поднялся в воздух и взял курс на север.
Пролог. Начало Особого периода 2
28 июня. Южная Осетия. Наблюдательный пост ВС РФ. 6 километров к югу от Цхинвали. 23:34
…Бой заканчивался. Рядом с двухэтажным корпусом горел подбитый бронетранспортер, около него лежали на земле убитые солдаты с шевронами Российских Вооруженных Сил. Оставшиеся бойцы вели огонь из здания. Рядом с сорванной дверью валялась пробитая каска советского образца. На флагштоке языки пламени съедали российский триколор.
Истекающий кровью сержант с АК-74, лежа за упавшим шкафом держал под обстрелом дверь. Он был одним из немногих, кто еще не отправился на тот свет. Еще несколько солдат и офицеров держались на втором этаже. Все остальные погибли. Все.
Самое страшное, что оставшиеся в живых миротворцы не могли сказать, ни кто на них напал, ни какова численность противника. Точно, что это были не грузины, не чеченцы, не местные бандиты. Сержант вспомнил, как самолично выпустил целую очередь в одного из нападавших. Тот упал… а затем снова поднялся и продолжал стрелять…
Где-то еще продолжалась стрельба. Где-то добивали, дожимали последних обороняющихся. В здании пахло гарью и паленым мясом. Было тяжело дышать. Света не было, темноту нарушали лишь всполохи пламени снаружи. С грохотом упал сверху обгоревший карниз.
Вдруг в дверном проеме появилась фигура бойца, закованного в броню. Сержант, преодолевая боль и головокружение, прицелился в противника и дал очередь. Загрохотал автомат, пули зацокали по броне противника, отталкивая его, но не причиняя вреда. Сержант со стоном сдавил спусковой крючок раскалившегося уже от стрельбы оружия. Длинная очередь трассеров свалила-таки нападавшего, однако сержант ясно видел, как тот просто откатился в сторону. А возникший в отблесках огня следующий враг выстрелил в дверь из подствольного гранатомета…
Через минуту в задымленное, разгромленное здание вошли четверо бойцов в бронекостюмах. Крики и выстрелы обороняющихся стихали. Один из них подошел к мертвому телу русского сержанта, поднял автомат. Тут же в помещение вошел командир с лейтенантскими погонами американской армии и номером «1» на броне. Он оглядел коридор, поднял взгляд к лестнице. Со второго этажа еще велась стрельба, там еще сражались российские воины.
Бойцы с номерами «4», «7», «16», «18» подошли к лестнице. «Седьмой» сделал несколько выстрелов вверх из трофейного «Калашникова».
Вдруг сверху по лестнице скатилась оборонительная граната, брошенная чьей-то сильной рукой. Граната упала возле командира.
Тот кинул взгляд на «четвертого». В следующее мгновение «четвертый» упал на гранату, закрыв ее своим телом. Другие спецназовцы упали на пол.
Взрыв подбросил «четвертого», дощатый пол под ним задымился. Его товарищи вскочили и, не обращая на него внимания, без лишней тени эмоций продолжили заниматься своим смертоносным делом. Поднявшись по лестнице командир и еще двое бойцов выстрелили в темноту коридора второго этажа газовыми гранатами из подствольников. Затем, не прекращая огня, стали медленно подниматься по лестнице. Удушающий газ не вредил им. «Четвертый» не шевелился. Он был мертв, но это, похоже, никого не волновало. Про него просто забыли.
