Андрей Мартьянов - Большая охота
Мак-Лауд посмотрел на Гисборна. Гисборн пожал плечами, покачал головой и с явным сомнением бросил взгляд на Франческо Бернардоне. Итальянец отвел глаза.
– Восемь человек, – сквозь зубы процедил шотландец. – И черт его знает, сколько еще сидит с арбалетами по кустам. Он предлагает поговорить… что ж, ладно, где беседа, там шанс. Твоя взяла, Ральф. Как же ты нас выследил, зар-раза?..
– Повезло, – скромно улыбнулся светловолосый.
– Везучий ублюдок, – скривившись, повторил Дугал. – Даже в рай наверняка пролезешь на чужом горбу. Но ты ведь не надеешься, будто вся слава добытчика достанется тебе одному, а?.. Господь, наш Создатель, велел делиться!
– Это само собой. Поделюсь непременно, а как же, – рассеянно пробормотал вожак странных грабителей, щупая наметанным взглядом притороченные к конским крупам объемистые тюки. – Получишь, что причитается, даже не сомневайся… Где товар?
– Неблагодарная вы сволочь, мессир Джейль, – буркнул шотландец. – Всю работу за него сделали, а у него даже «спасибо» сказать язык не поворачивается. Во вьюках твой ненаглядный товар. Лежит спокойно, дожидается, когда его доставят… в общем, куда надо, туда и доставят.
– Какой товар, Дугал? Какая слава? – судя по выражению донельзя изумленной физиономии, беловолосый англичанин плохо представлял, о чем идет речь. Сидевшая за его спиной девица, поименованная «мистрисс Уэстмор», беспокойно заерзала, словно прикидывала, как бы половчее спрыгнуть с коня и удариться в бега. – Вы с ним что, заодно?!
– Заодно, не заодно, какая разница… – пробурчал кельт. – Я знаю его, он знает меня, а мистрисс Изабель знает все, но предпочитает помалкивать. Мы с ним знакомы еще со времен моей службы сам знаешь у кого…
– …И он тоже – слуга покойного Лоншана? – с брезгливой интонацией завершил фразу Гисборн.
– А черт его знает, чей он нынче слуга, – не слишком куртуазно ответствовал Дугал. – Зато я точно знаю, что мессир Ральф охотится за наследством усопшего канцлера. Ну, теперь все узнали истинную правду друг о друге? Мистрисс Изабель, да не скрипите зубами! Надо ж иногда уметь проигрывать!
– Что за вздор, – девица надменно вскинула узкий подбородок. – Не понимаю, о каких играх вы тут болтаете. Но, если вы сговорились ограбить беззащитную женщину, Господь вас за это сурово покарает.
В этой странной, обманчиво мирной беседе, ведущейся под прицелом арбалетов и в окружении обнаженных клинков, Ральф Джейль с некоторого времени участия не принимал. А может быть, даже и не вникал в суть произносимых слов. Шевалье был похож на человека, поставленного перед сложным выбором. Он хмурился, и пальцы его правой руки непроизвольно стискивали «яблоко» на рукояти меча.
Впрочем, выбирал светловолосый недолго. Дело казалось абсолютно верным. В уединенной лощине нет никого, кроме добычи и загонщиков. Искушение, неутомимо преследовавшее его десять последних лет, оказалось слишком велико, а люди, гнева которых стоит опасаться, далеки и никогда не узнают правды.
Победитель всегда прав и неподсуден. В этой стычке победителем будет он.
– Il dio est bono, il dio est malo, – произнес вдруг горбоносый юнец, словно очнувшись от сна.
«Господь бывает добрым, бывает и злым, – машинально перевел Джейль, немного владевший италийским наречием. – Ты чертовски прав, парень. Чертовски прав».
Шевалье тяжко вздохнул и махнул рукой арбалетчикам.
* * *
Короткие толстые болты с хлопком сорвались в полет.
Цель поразили оба – один глубоко вошел в горло, другой застрял между ребрами. Сила удара оказалась такова, что Дугала Мак-Лауда буквально выдернуло из седла. Он рухнул вперед спиной на выжженную солнцем землю графства Редэ, прожив еще несколько кратких и мучительных мгновений. Потом судорожные метания прекратились. Вылетевшая из руки шотландца клеймора лежала шагах в трех поодаль, отражая солнечные лучи. Сохранившие недоуменное выражение глаза застыли, подернувшись мутной дымкой.
Как любой человек, Гай с рождения представлял хрупкость и недолговечность человеческой жизни. Ему уже приходилось терять на поле боя соратников и друзей. Единственный взмах клинка, свист стрелы, загноившаяся рана – и вот оставшиеся в живых стоят на кладбище возле разверстой могилы. Мак-Лауд, наемный меч, знал это не хуже, а может, и лучше его. Но чтобы вот так нелепо, после всего, что им довелось пережить в подземельях замка Ренн, в двух шагах от спасения и свободы…
Первой опомнилась рыжая девица. Тело Мак-Лауда еще не коснулось дорожной пыли, когда она решительно сиганула с конского крупа наземь – тем самым предоставив англичанину полную свободу действий и избавив его от необходимости заботиться о судьбе попутчицы.
– Не думайте обо мне! – она ловко проскочила между двумя нападавшими, попутно успев кольнуть в брюхо одну из лошадей острым стилетом, прыгнувшим ей в ладонь из широкого рукава. Оскорбленное и не ожидавшее такого подвоха животное взвилось, визжа и молотя передними ногами в воздухе. – Бегите!
Изабель Уэстмор скинула плащ, подхватила мешающие юбки и споро устремилась к расщелине между склонов холмов, рассчитывая найти укрытие. Вслед беглянке, повинуясь яростному крику мессира Джейля, поскакал один из его подчиненных.
За спиной убегавшей женщины тем временем вспыхнуло маленькое сражение. Могучий боевой конь Гая Гисборна не мог похвалиться особенным проворством, зато вставать у него на пути никому не следовало. В чем на собственном опыте убедился один из нападавших, попытавшийся преградить англичанину дорогу и спустя мгновение оказавшийся вместе с лошадью на земле. Второго рыцарь наотмашь рубанул мечом, но рукоять неловко провернулась в ладони, удар пришелся плашмя – впрочем, оглушив противника и сшибив его наземь. Пешие стрелки возились со своими арбалетами, и на какое-то мгновение путь оказался свободен. Впереди маячило лишь перекошенное лицо Ральфа Джейля, судорожно рвущего свой клинок из ножен.
Мак-Лауд свое отвоевал, спасать девицу поздно, но они с Франческо еще могут прорваться. Мальчишка, конечно, тот еще боец, у него даже меча нет, но, возможно, при некотором везении… если юнец не будет стоять столбом и бросит свою гнедую следом…
Везение кончилось, не начавшись. Франческо и не подумал сопротивляться – только втянул голову в плечи и зажмурился, уткнувшись в конскую гриву. Гай, обменявшись парой ударов с Джейлем, пропустил сокрушительную плюху плашмя по затылку и тут же – чем-то вроде дубины по руке, сжимающей меч. Добрый клинок зазвенел о камни. Гай выпустил поводья, повис на шее лошади, изо всех сил стараясь удержаться в седле. В голове гудели колокола, красные пятна поплыли в глазах.
– Остальных приказано живыми! – донесся откуда-то издалека сдавленный вопль. Сильные руки грубо стащили рыцаря с коня. Гисборн почувствовал, как ременная петля стягивает ему запястья.
Из распадка показался всадник, удерживая поперек седла яростно брыкающуюся девицу. Руки у мистрисс Уэстмор также были скручены за спиной, а вот вставить кляп то ли по горячке забыли, то ли не сочли нужным – чем рыжая бестия вовсю и пользовалась, поливая всех и вся отборной бранью. В сторонке обыскивали спешенного Франческо. Итальянец по-прежнему не сопротивлялся.
«Везучий ублюдок» Джейль бросил в ножны клинок, спрыгнул с лошади, подошел к неподвижно лежавшему в пыли человеку и, наклонившись, сорвал приколотую к воротнику куртки Мак-Лауда вычурную серебряную фибулу, выдрав ее вместе с лоскутками ткани. Затем, не в силах справиться с овладевшей им злостью, пнул тело поверженного соперника – один раз, другой, третий.
– Вот и все, горец! – злорадно выкрикнул он, отводя ногу для нового удара. – Наконец-то мы квиты! Получил свою долю славы, грязный ублюдок? Вот тебе еще немножко!
– Прекрати это, дьявол тебя раздери! – прохрипел Гай. – Мало чести глумиться над мертвым, попробовал бы ты пнуть его живого!
Джейль метнул в англичанина яростный взгляд и отошел, тяжело дыша.
– Ну, чего вытаращились? – прикрикнул он на подчиненных. – Этого… разденьте и забросайте ветками, пускай спишут на грабителей… если найдут, конечно, в чем я сильно сомневаюсь. Что отыщете ценного, можете поделить между собой. И, как закончите – по коням! С пленных глаз не спускать!
* * *
Погомонив, люди уехали, увозя с собой троих пленников. Погибшего в стычке человека оттащили в сторону от тропы, спихнув в русло пересохшего ручья и небрежно закидав комьями земли. Терпеливо выждав, пока двуногие и четвероногие скроются из виду, ворон покинул скальный выступ. Прыжками доскакал до ручья. Люди торопились, убежали, не доведя дела до конца – вон из земли торчит скрюченная кисть.
Ворон примерился. С размаху долбанул клювом в мягкое, свежее мясо, рассчитывая выдрать изрядный кусок.
Согнутые подобием звериной лапы пальцы вздрогнули и разжались. Встревоженная птица отпрыгнула в сторону, кося желтым круглым глазом. Решив, что опасности нет, вернулась к своему занятию.
