Андрей Уланов - Принцесса для сержанта
Восемь их вокруг стола и сидело.
Скрывать не буду, травкой этой муравкой они меня удивили. Даже дернулся было наклониться, сорвать стебелек какой, на зуб попробовать – спохватился, изобразил, будто рукав у гимнастерки поправлял… и шагнул при этом мимо тропинки.
Хрустнуло под подошвой. Тихо, но для моих привычных ушей вполне отчетливо. Именно как молодая, сочная трава хрустит.
Ловко.
Стол зато незеленым был и стулья – я даже обрадовался. Нормальный такой деревянный цвет… то есть… в смысле… ну деревянный он был! Светлолакированный! И круглый – не цвет, понятное дело, а стол. Точь-в-точь, думаю, как в Кашалоте, тьфу, в Камелоте. Хотя нет, вру – у Артура рыцарей много было. Точно не помню, но кажется – рота, а то и больше. Ну а здесь – на отделение максимум, уменьшенный вариант, так сказать.
Артура… короля… нет, думаю, что-то у меня в голове шестеренки не в ту сторону крутятся. Давно я уже столько всякой чуши за раз не думал.
Знал я из отделения этого только двух – его сиятельство герцога Лера Виртиса, над стражами ее высочества начальствующего, и графа Леммита. Знал – в смысле разговаривал и, соответственно, кое-какое впечатление успел себе составить и о себе оставить. А остальных – только видел, да и то не всех.
Принцессу, например, целых три раза удостоился.
Ее высочество принцесса Дарсолана. Для здешних – примерно как товарищ Сталин или Жанна Орлеанская. Последняя надежда Света, как они ее величают.
Мне от этих величаний каждый раз тоскливо делалось. Ну как можно всерьез рассчитывать на девчонку, которой еще и восемнадцать-то полных не стукнуло?! Да будь она хоть трижды королева – дети войны не выигрывают!
Форма на этой восьмерке была, что называется, повседневно-придворная – то есть яхонты, ониксы и прочие аметисты присутствуют, но в переносимых для зрения количествах. В отличие от парадных выходов. Там любого хлыща обдери – ювелирному на год торговли.
Вы только не подумайте, что старшему сержанту Малахову это драгоценное изобилие поперек горла встало – то на товарище комбриге рубинчики подсчитывает, то на придворных… Мне просто интересно – откуда? Королевство здешнее, как я по местным кривым да приблизительным картам прикинул, все ж не так, чтобы сильно велико – с Белоруссию, а то и мельче. И особого изобилия по части золото-алмазных месторождений не наблюдается. По крайней мере – на тех картах, что мне видеть доводилось. Может, конечно, и другие карты есть, со штемпельком «секретно, старшим сержантам в руки не давать». Не знаю.
Пробовал местных осторожно так расспросить – люди разные, ответ один: гномы. А что гномы? Тоже ведь люди как люди, только низкорослые – ну так у нас всякие пигмеи с бушменами тоже не великаны. Как низкий рост прогрессу в горнодобыче способствует – не понимаю. Разве что штреки меньшей высоты и на креплении экономить – так, по идее, и объем выдачи на-гора должен упасть соответственно.
Гномы… послушать местных, так гномы эти все сплошь такие ударники-стахановцы, что обычному человеку рядом с ними лучше и не становиться – сгоришь на месте… от стыда за мизерность производимых тобой результатов. Притом они, гномы эти, кроме горного дела еще и по химии спецы экстра-класса, в металлургии, ювелирных дел мастера несравненные – прямо хоть приходи к ним под гору да партбилеты всем раздавай. А уж как полезности всякие подземные чуют…
Интересно, а в самом деле – можно в процессе эволюции у себя рентгеновское зрение выработать? Так, чтобы кинул на скалу – и на пять, а лучше, на десять метров вглубь. Чем не вариант? Отловить бы какого-нибудь гнома, благо, их в замке человек пять-десять постоянно наличествует, и на учебное минное поле отвести. Если хотя бы половину мин укажет…
Есть и другой вариант: нынешнее королевство, как я понял, – это вариант, сильно урезанный. И вполне себе может быть, что на временно оккупированных местными чернокнижно-фашистскими гадами территориях и копи алмазные имеются и прочие мраморно-хрустальные залежи. Ну а то, чем здешние бояре друг дружке зайчики в глаза пускают, так, не более чем остатки эвакуированных ценностей, фамильных.
Ладно. Это меня уже чего-то опять в сторону понесло.
Восемь их вокруг стола сидело. И – два стула, пока снободных. К одному из этих стульев товарищ комбриг, не сбавляя шага, прошествовал – и сел. Ну и я следом, на последний оставшийся. А что – других распоряжений от старшего по званию не было, значит, «делай как я». Если же ошибочка-накладочка вышла и стул для какого маркиза опоздавшего был припасен – встану, не гордый.
Сижу, молчу, по сторонам, соответственно, потихоньку поглядываю. И остальные молчат, только глазами – тырк-тырк! – словно перекрестным огнем. Чаще всего косились на типуса, что по правую руку от принцессы сидел. Занятный такой товарищ. Уж на что я в придворных хитросплетениях ни уха ни рыла, и то гляжу и понимаю – это явно не челядинец какой-нибудь из приближенных особ и вообще не нашего, в смысле, не здешнего полета птица. Понимаю… и при этом в упор не понимаю, с чего такие вот выводы в голове рождаются. Ну, сидит себе старикан неопределяемого возраста, в грязно-белую мантию завернутый, борода средней клочковатости куда-то под столешницу спускается, на голове шляпа типа «гриб»… сидит…
Но что-то в нем такое… неуловимое, ускользающее – взгляд, словно магнитом тянет.
Неудивительно, что остальные все тоже на него косятся.
Кроме принцессы.
Принцесса… Ее высочество Дарсолана смотрела только и исключительно на меня, и взгляд этот был – очень странный.
Всякое в моей интересной, хоть и не очень-то долгой жизни бывало. На меня глядели по-разному и при мне глядели – но вот такого взгляда мне до сего дня фиксировать не доводилось. Хотя…
В 42-м, зимой, в начале февраля… бой за деревню то ли Большие Козинцы, то ли Малые Огурцы… не помню. Первая атака провалилась, мы откатились назад и в воронке посреди поля – здоровая ямища, уж не знаю, с чего она там взялась, в чистом-то поле – вместе со мной укрылись трое: Юрка из второго взвода, старшина Хотиненко и еще один, таджик, второй номер «дегтяря». Мы сидели в этой воронке… ждали сигнала… потом Юрка начал жевать галету, а старшина отцепил от ремня фляжку и пустил ее по кругу. И вот, когда я передавал фляжку таджику, я вдруг заметил, как он смотрит на Хотиненко… не благодарно или, наоборот, злобно, нет… просто… так на людей не смотрят. По крайней мере – на живых.
Потом на дальнем краю деревни взахлеб застучали пулеметы – третья рота, она шла в обход, и две красные ракеты повисли точно над нашей воронкой, а значит, надо было вылезать и идти вперед… и мы вылезли, и пошли. Нам повезло – атакованные с фланга и тыла немцы запаниковали, мы ворвались в деревню почти без потерь. Почти – это двое легкораненых и двое убитых, одним из убитых был старшина Хотиненко.
И вот принцесса Дарсолана смотрела на меня…
Нет! Совсем не так она на меня смотрела!
В этом ее чертовом взгляде слишком много было намешано. Любопытство? Надежда? Ненависть? Жалость? Глаза, особенно женские, – тот еще омут.
Одно знаю твердо – мир, где семнадцатилетняя девчонка может так вот взглянуть… что-то в этом мире глубоко неправильно.
Переглядывались мы за этим столом минуты полторы. А может, и все четыре – часики-то я с собой не взял. Слишком уж ценный аппарат в здешних условиях. Взмахнешь рукой неловко, заденешь… доброго молодца в кольчуге, а то и в броне с шипами, любят местные эдакую помесь танкетки с ежом на себя напяливать, и кто потом вышедший из строя тонкий механизм чинить будет? Гномы? Ага… три раза. Может, конечно, они такие мастера, что инфузории туфельки приделать могут – но вот насчет познаний в точной механике у меня ба-альшие сомнения. А без познаний… подковал уже один Левша аглицкую блоху – только вот прыгать она после этой операции, что характерно, перестала.
– Все мы, кха-кха, – это дед в мантии-маскхалате решил, наконец, игру в гляделки прервать, – знаем, почему собрались здесь.
Вот те раз, думаю! То ли дед меня за «все» не считает, я считает за предмет меблировки, то ли…
– Свершилась первая часть древнего пророчества! Воин Из-за Края Мира, – все дружно на меня оглянулись, – вернул нам утраченную реликвию, Великую Корону рода Ак-Менол! И с ней вернулась Надежда.
Угу, думаю, а также Вера, Любовь и Анфиса в придачу.
Глянул на товарища комбрига – судя по каменно-внимательной роже, он всяких пророчеств от местных уже наслушался по самое не могу.
– При всем почтении, которое я питаю к вам, Ариниус, – перебивает деда в мантии герцог Виртис, – должен напомнить: это вы считаете пророчество сбывшимся. Однако есть и другие мнения. Пророчество Грамуса неясно и туманно…
– Да что же в нем неясного?!
– …и толковать его можно весьма разнообразно. Особенно сие относится к его началу. Которое, – повысил голос герцог, – уже объявляли сбывшимся и не единожды. Напомнить, чем заканчивались попытки воплотить оставшуюся часть пророчества?
