Вперед в прошлое 5 (СИ) - Ратманов Денис

— Какая замечательная идея! — Голос у мамаши Димона Минаева был хриплым и низким, как у человека, который давно злоупотребляет алкоголем и сигаретами. — А то не знала, что делать. Совсем Дима учиться не хотел.

— Зачем Рамилю так сильно учиться? — не понял Меликов-старший. — Что он, русский что ли? Один сын! Два мужчина в доме! Помощь нужна.

— Тупым быть стыдно, — возразил Рамиль.

Леонид Эдуардович развел руками:

— Как говорится, с кем поведешься.

Постояв минут пять, родители разошлись. Отец пошел со мной и мамой, которая попыталась пожаловаться, что мы с Борисом отбились от рук, но он отмахнулся и сказал, что все в порядке. Интересно, стал бы он вникать в суть проблемы, если бы жил с нами? Или, увидев вызов к директору в дневнике, просто выпорол бы мня и отмахнулся?

Завтра всего пять уроков, пятница, а значит, мня ждет запланированная поездка к бабушке за товаром для друзей, визит к сиротам, тренировка. В выходные — поиск точек сбыта в других городах. В субботу вечером я делаю уроки дома, в воскресенье у нас тренировка в шесть, а с семи до полдесятого — уроки. Будем разбираться, вдруг кто что-то не понял. Но до того друзьям придется поработать дома.

— Рома, зайдешь? — предложила мама отцу, стоя у подъезда. — А то я Борьку прибью. Классная его мне так сегодня выговаривала, словно из-за меня кто-то умер.

Отец качнул головой.

— В другой раз. Пока, Оля! Держи в курсе, если надо шалопаям уши пообрывать.

Он сделал два шага прочь, но вдруг обернулся, прищурился, превратившись из адекватного родителя в злого полицейского, и строгим тоном спросил:

— Оля. Откуда у вас деньги на такие дорогие вещи?

Проснулся! Или он думает, что у его бывшей жены богатый любовник?

Мама растерянно заморгала.

— Заработали…

— Мы сами заработали, — сказал я. — Когда мама болела, возили фрукты в Москву и продавали. Дед и бабушка очень помогли. У мамы не подтвердился диагноз, деньги мы потратили на вещи.

— Молодцы, — пробурчал он и зашагал прочь.

Мы с мамой переглянулись. Чего он опять начал яриться? Из-за того, что мы без него не загибаемся, а вполне себе процветаем? Интересно, как он запоет, когда прибыль скрывать станет трудно? Радовался бы, что алименты платить не надо.

В квартире царило безмолвие, даже телевизор не бормотал. Наташка была в театре, Боря, делавший уроки, не вышел нас встречать, чтобы маме под горячую руку не попасть. Только когда она включила колонку и закрылась в ванной, он выглянул и спросил:

— Ну, как прошло? Живой?

Я улыбнулся.

— Все нормально, орать не будет — отец отмазал.

Глаза Бори округлились.

— Да ну?

— Ему нравится, что мы ведем себя, как мужики. Про тебя рассказывал при всех, в пример ставил. Как день? Не дорывались к вам с Яном больше?

Брат мотнул головой.

— Не. Только мама чуть не прибила, как из школы вернулась. Так орала, прям как раньше, я уже и отвык. Аж бабка Тонька под дверью подслушивала. А! Еще Ян на алгебре один все понял. И мне объяснил. А по русскому он не очень, вот. Но по математике просто зверь. Так а у тебя что было на собрании?

Я рассказал, и про Чуму с его отцом.

— Танька Чума в нашем классе училась. В пятом осталась на второй год. Потом ушла в интернат. Сейчас вроде сосет на пару с Фафаней вашей. Еще там старший есть…

В памяти всплыло, что у Чумаковых в семье трое детей: Танька, Юрка и старший, который в бегах — его должны были посадить за убийство: пырнул на дискотеке кого-то ножом. Еще был один маленький ребенок, но умер. Через два года родится еще девочка, и Чумаковых лишат родительских прав. Непонятно, что мешает это сделать сейчас?

Пока мама принимала душ, я разогрел суп. Нормальный суп с фрикадельками, а не блевунчик — себе и маме.

— Это чтобы у нее рот был занят? — ухмыльнулся Боря.

— Да не будет она орать, — уверил его я.

Мама вышла из ванной, удивилась заботе и сразу же села есть. После переместилась к телевизору. Орать не стала, как я и говорил. Когда я поужинал, Боря вспомнил кое-что еще:

— В школе конкурс рисунков, вам не говорили? Осенние мотивы. Можно подать две работы.

— Оу, поздравляю с первым местом! Нет, нам не говорили.

— Какое первое! — засомневался в своих силах он. — Старшаки тоже участвуют, а там найдутся умельцы.

— А приз какой? — поинтересовалась мама, которая нас, оказывается, слышала.

— Набор кистей и акварельные краски. Но главное — сам факт! Лучшие работы повезут в город! А там, говорят, крутые призы. И при поступлении в художку победа — большой плюс.

— У тебя все шансы на победу, ни капельки в этом не сомневаюсь.

— И я, — отозвалась мама.

Борис уселся за стол и приступил к рисованию с особым рвением, по обыкновению от сосредоточенности высунув язык.

Мне готовить домашку надо было аж на понедельник, алгебру и физику. Впервые мне было интересно выполнить задание, испытать себя. В памяти взрослого должны остаться алгоритмы и формулы, я два года их зубрил, а потом вышка еще и вышка была. Так что мне матеша теперь на один зуб. А если с ней так все просто, остальное — вообще плевое дело.

Ночью я опять оказался в белой комнате.

Выходит, школа — благодатная почва, чтобы вершить перемены? И недели не прошло, как я снова здесь. Воспоминания о том, как гиб родной город, не угасли, и шевельнулось неприятное чувство.

Все-таки даже осознание, что у всех нас жизнь продлилась, не помогало, снова и снова наблюдать катастрофу было неприятно.

Экран мигнул, цифры тоже мигнули, и начался отсчет — в этот раз картинки мелькали медленнее. Я видел, как солнце бегает по небосводу, словно кто-то раскрутил земной шар, и день с бешеной скоростью сменял ночь. В отличие от предыдущих раз, картинка не менялась. Это по-прежнему был мой родной город, и еще что-то было не так. Я смотрел во все глаза и не мог понять что.

Хлоп! И снова набережная, но людей меньше, прохожие не в шортах и сарафанах, а в олимпийках и джинсовых ветровках. Осень? Вроде нет, зелень сочная, яркая. Или это не осень, а аномально холодное лето?

Почему город все тот же?

Я понял это, когда цифры на таймере замерли: 23. 05. 2027. Что⁈ В прошлый раз было 19. 06. 2027!

Все-таки перемотка времени назад возможна? Или это обычный кошмар, сейчас стены начнут плющиться, вылезет какой-то монстр…

Но ничего подобного не случилось. Ослепительный взрыв на экране — и я сижу в постели, силясь унять тарабанящее сердце.

Почему время начало обратный отсчет и как сделать, чтобы все вернуть? Что я сделал не так?

Это хотелось прокричать в ночь, но меня бы не поняли домочадцы.

Не стоило драться и подавать дурной пример одноклассникам? Вместо порядка в школе теперь наступит беспредел? То, что отчислят Чуму — плохо? Где моя ошибка?

Я снова и снова прокручивал события вчерашнего дня и не мог понять. Если смысл в том, чтобы терпеть, ведь Бог терпел и нам велел — косись оно все косой и скачи конем! Раньше я менялся и менял, теперь сделал то же самое — и здравствуй, звездец!

Сперва сделалось паршиво от бессилия, потом зло взяло, и захотелось что-то разломать. Тупо! Нелогично! Или просто я не разглядел причинно-следственные сязи? А может, случилось что-то, чего я еще не знаю?

Заснуть так и не удалось. До утра я гонял по кругу мысли. Насколько проще было бы, если бы я получал какие-то подсказки, что иду туда, куда следует! Может, вообще дело не в Чуме и драке. Но в чем тогда?

Ответа я не находил.

Утром бойцовский клуб, как условились делать всегда, встретился у шелковицы полным составом. Алиса повздыхала и пожаловалась на то, что одноклассники шепчутся и косятся. Гаечка поделилась с ней нашим приключением и велела рассказывать, если что-то будет не так.

Настроение было гадостным. При мысли о том, что придется переступать через себя, терпеть и прогибаться, опускались руки и жизнь казалась бессмысленной.