Ревизор: возвращение в СССР 18 (СИ) - Винтеркей Серж

— Не надо было болота осушать! — крикнули из зала. — Чтоб теперь не затапливать…

— Товарищи, не ошибается тот, кто ничего не делает, — ответил я. — Мы имеем то, что имеем и должны с этим жить. Советское государство нуждалось в топливе для нужд Москвы и Подмосковья, торфяное топливо одно из самых удобных, лежит поблизости. Потому и осушали болота.

— Почему мы должны страдать из-за чужой бестолковости? — опять крикнули из зала.

— Нет смысла сейчас искать виноватых, — уговаривал я рабочих. — Сейчас нужно всем миром бороться с пожарами. А разбор полётов оставить на потом, когда минует угроза. Если кто-то в свое время принимал неверные решения, то, я вас уверяю, партия разберется.

Возразить им мне оказалось нечего. Еще несколько вопросов-ответов, и люди успокоились. И как-то потихоньку, но пришли в себя. Всего-то и нужно было им выговориться, как оказалось. Но и время лекции закончилось. Меня скоро уже ждут на хлебозаводе. Придется им расстаться со мной, так и не узнав о том, как общая культура человека влияет на производительность труда…

Пожелал всем терпения и благоразумия, повторил, что мы все должны объединиться перед лицом общей опасности и закончил выступление.

Когда пошел к выходу, парторг рванул за мной с такой скоростью, словно ему реактивный двигатель к ногам приделали. Остановил меня в коридоре, долго жал потными руками руку, бубнил невнятно о том, что хорошо бы было, если бы в Москве никто не узнал о том, что сегодня тут произошло. Заверил его, что стучать не собираюсь, и строгим голосом рекомендовал усилить идеологическую работу с коллективом. И задал вопрос — если вы видите такое волнение среди коллектива, то зачем вы заказываете лекцию по теме, которая сейчас народу до голубой звезды? Позвали бы какого-то ученого специалиста по пожарам из соответствующего НИИ, чтобы он авторитетно, с графиками и выкладками рассказал, что делается для спасения ситуации и в чем трудности… Я же знаю, как все это устроено, если такой запрос прислать в НИИ или в общество «Знание», никуда они не денутся, тут же лекцию организуют для завода…

Не знаю, сделал ли он выводы, но лично для меня плюс был. Пока я с ним беседовал, директор и комсорг собрали мне подарок такого размера, сколько я обычно с трех заводов набирал. Уж очень старались меня задобрить…

Ну а Сковородка был в своем репертуаре. Бубнил всю дорогу до хлебозавода, какие они тут все несознательные, только о себе беспокоятся, дымно им, видите ли, а каково там людям в огне, даже, и не думают.

Москва. Старая площадь.

Для решающего разговора со Стельмуховым Захаров выработал стратегию реформаторства. Ни о каком шантаже и компромате ни слова, только о перспективах развития общего дела. А то чревато такие темы поднимать. Не нужно Стельмухову знать, что все, с кем он работал, замазаны сверху донизу. Мало ли серьезный человек попросту обрубит все хвосты, отправив своих бывших подельников на нары… Назначит тех, кто ему обязан, вести следствие и судебный процесс, чтобы о нем самом ни слова там не прозвучало, да еще и использует этот судебный процесс, чтобы свой собственный авторитет в партии приподнять… Мол, борется со взяточничеством и злоупотреблениями отдельных товарищей, которые народу совсем не товарищи… А в итоге комсомольцы останутся на своем хозяйстве в полном изумлении, как для них расчистили поляну для дальнейших приобретений в столице.

— Андрей Романович, — начал Захаров разговор тет-а-тет со Стельмуховым, добившись аудиенции. — Обратил тут внимание на Пролетарский район. Достойная, скажу вам, у нас смена растёт. Молодые, активные, грамотные. Дерзкие. Не боятся новшеств. Очень хорошие результаты показывают на своих объектах. Их у них не так много, но, дело так поставлено, что ни одна проверка ничего найти не может.

— В самом деле? — заинтересовано посмотрел на Захарова Стельмухов.

— Да, и результаты по прибыли очень хорошие показывают.

— Интересно, — откинулся на стуле Стельмухов.

— Вот, всё думаю, как бы подключить их к нашим делам? — закинул удочку Захаров. — Заодно и их объекты под свой контроль взять. Конечно, с вашего согласия.

— Хитрец ты, Виктор Палыч, — рассмеялся Стельмухов.

— Ну, а что, — скромно потупил глаза Захаров, — пусть и у нас порядок наведут. Посмотрят незашоренным взглядом. У них методы управления новые, современные… А мы же оптимизацией и развитием производственных процессов, вообще, не занимаемся.

— Что они, прямо до такой степени вовлечены, что в производство лезут? — с сомнением спросил Стельмухов.

— Да. Они нам прибыль легко увеличат, — уверенно заявил Захаров. — За долю малую.

— Говоришь, Виктор Палыч, пришла пора привлечь к нашим делам свежую кровь?.. — задумчиво посмотрел на Захарова Стельмухов. — А кто у них старший?

— Бортко, первый секретарь Пролетарского райкома.

— На слуху фамилия… Но не припомню внешне. Устрой нам встречу, — одобрительно кивнул Стельмухов. — Посмотрю на него.

Захаров ликовал внутри, еле сдерживаясь, чтобы не начать пританцовывать от радости.

Ай, да я! — думал он, выходя из кабинета Стельмухова. — Ай, да сукин сын!

Но тут же испугался, что радуется преждевременно. Главное, чтобы, Бортко свой шанс не упустил, и создал нужное впечатление у такого важного человека…

Подмосковный город Орехово-Зуево.

Звонки с благодарностью дали неожиданный эффект. В пожарную часть зачастили гости. Приехала машина от станкостроительного завода и привезла целый здоровенный противень с пирожками.

— В знак благодарности от работников завода за то, что вы, рискуя жизнями, каждый день защищаете нас от этой напасти, — с чувством проговорила немолодая женщина, сопровождавшая машину с гостинцами.

Потом была машина с одной из текстильных фабрик, привезли несколько упаковок вафельных полотенец для бойцов части.

А вернувшиеся на базу бойцы рассказали, что к Верейскому оперативному штабу сегодня подогнали бочку с квасом и все пили бесплатно — и пожарные, и добровольцы.

г. Москва. Кабинет первого секретаря Пролетарского райкома КПСС.

Бортко не находил себе места после звонка Захарова о том, что его хотят видеть на Старой площади.

— Я почву подготовил, — сказал ему Захаров. — Дальше всё зависит от вас. Вам надо убедительно подтвердить свою пользу для общего блага.

Бортко так разнервничался, что решил собрать по этому поводу совещание.

— Товарищи, в горкоме мы своего добились. Теперь мне предстоит встретиться со Стельмуховым. Меня вызывают на Старую площадь во вторник. Захаров сказал, что я должен подтвердить свою пользу для общего блага. Нужен какой-то план!

— Не какой-то, а конкретный, — задумчиво проговорил Войнов. — Не говорить же ему, что у нас в планах прибрать все их объекты под себя, — нервно хихикнул он.

— Мне сейчас не до шуток! — недовольно оборвал его Бортко. — Мне нужно предъявить убедительный план работы, который докажет необходимость их объединения с нами.

— Здесь, видимо, речь идёт об экономических моментах, — высказал предположение Ригалёв.

— Видимо, — передразнил его изрядно разнервничавшийся Бортко. — И что, я по-вашему, должен ему предложить из этих самых «моментов»?

— Как мне это видится, — взял слово Сатчан, — сперва нужно посмотреть на то или иное производство профессиональным взглядом, провести его анализ, а потом только давать какие-то конкретные предложения.

— Какой ты умный, — съязвил Бортко. — Нам до этих предприятий сначала дотянуться надо, анализ мы потом проводить будем. Короче, думайте все! Сбор в субботу, как обычно. Жду от вас конкретных предложений, которые заинтересуют Старую площадь. Совещание окончено.

Бортко несколько раз повторил сегодня вслух «Старая площадь». Это словосочетание его очень будоражило и возбуждало. Руководитель отдела в аппарате ЦК для секретаря районного городского комитета величина очень весомая. Бортко сразу почувствовал, как возросла его собственная значимость от того, что такой человек пожелал его видеть. И ведь все это — результат их нежелания сдаться, и проявленная инициатива по самозащите! Кто-то сказал, вроде, из великих, попытался припомнить секретарь райкома — что лучшая защита — это нападение. Похоже на то, что так оно и есть.